Загадка Марса - Зигель Феликс Юрьевич - Страница 1

Феликс Зигель

ЗАГАДКА МАРСА

«СЖЕЧЬ — НЕ ЗНАЧИТ ОПРОВЕРГНУТЬ!»

Весенним утром 17 февраля 1600 года тысячи жителей Рима спешили на одну из его главных площадей в надежде стать очевидцами необыкновенного зрелища. Там, на площади Цветов, должно было состояться сожжение ставшего широко известным своими «богохульными» мыслями еретика Джордано Бруно, Восемь лет церковь безуспешно добивалась покаяния своего «заблудшего сына». Наконец «отцы церкви» — инквизиторы — решили прибегнуть к последнему средству — «огненному очищению», то-есть сожжению его живым на костре.

Последний год столетия не случайно был выбран церковниками как наиболее подходящий для свершения казни. 1600 год принадлежал к числу так называемых «юбилейных» годов, повторяющихся каждые пол столетия. В эти годы в Рим со всех концов света съезжались тысячи паломников, и все двенадцать месяцев превращались в непрерывные церковные торжества. Так и теперь мучительнейшая из казней волей «святых отцов» должна была превратиться в религиозное торжество.

Шутка ли сказать! Не только все римские кардиналы и инквизиторы будут присутствовать при сожжении еретика, но даже сам римский папа почтит это торжество своим присутствием.

Толпы народа заполняют огражденную невысокими старинными домами площадь Цветов. Благочестивых зевак так много, что небольшая площадь не в состоянии всех вместить. Сотни любопытных, вскарабкавшись на крыши и карнизы домов, стараются расположиться поудобнее, чтобы не пропустить ни одного эпизода необыкновенного зрелища.

Близится час казни. Торжественно, под звуки церковного пения, кардиналы и инквизиторы во главе с самим римским папой занимают приготовленные для них трибуны. И вот до слуха притихшей толпы доносятся издалека печальные голоса. В глубине одной из улиц, ведущих на площадь Цветов, показалась траурная процессия. Впереди с зажженными свечами в руках медленно идут священники. Их похоронное пение сливается с печальным звоном колоколов.

Тысячи глаз любопытных, заполнивших тротуары на пути процессии, устремлены на осужденного. На нем балахон с намалеванными хвостатыми чертями и языками адского пламени, а на голове неуклюжий колпак — последняя одежда еретика.

Но напрасно церковники стремились сделать его смешным и жалким. Из-под колпака сияют глаза, лучистые, как яркое весеннее солнце. Лицо Джордано Бруно бледно, но спокойно. Он еще не стар — ему 52 года, но мучительная смерть не страшит его. Если было бы возможно вернуть прошлое и снова сделаться тем пылким юношей, каким он когда-то был, он опять избрал бы себе тот же путь, который привел его ныне на площадь Цветов. В его сознании быстро проносятся различные эпизоды жизни.

Вот он видит себя мальчиком, резвящимся на ароматных лугах, окружающих его родной городок — Нолу. Сколько неразрешенных вопросов мучило тогда его воображение! Почему дуют ветры, далеко ли до края Земли, кто движет Солнце, Луну и звезды, и что такое небо, днем лучезарно-лазурное, а ночью усеянное таинственными огоньками звезд? Юный Джордано всей душой стремится к знанию, к свету, к науке. В поисках ответов на мучившие его вопросы он отправляется в монастырь. Только там, в монастыре, его научат читать, а в книгах он сумеет найти ответ на свои вопросы.

Ему еще только четырнадцать лет, но страстная жажда учиться преодолевает все препятствия, и юный Джордано становится одним из монахов монастыря святого Доминика. Но не исполнение монашеских обязанностей воодушевляет Бруно. Юного монаха чаще всего можно видеть в огромной монастырской библиотеке. Здесь, углубившись в чтение древних рукописей великих ученых и философов, Джордано забывает о толстых стенах старинного монастыря, напоминающего тюрьму. Пылкая фантазия переносит его туда, где светит солнце, зеленеют травы и над землей простирается таинственный небосвод. Вопросы, мучившие его прежде, остаются неразрешенными и теперь.

Проходят годы. Бруно уже хорошо знаком с творениями «отцов церкви» и ученых богословов, но прочитанное в этих книгах не может удовлетворить его. Мир в представлении церкви слишком узок. Богословы учат тому, что ветры дуют, когда их посылают демоны, населяющие преисподнюю, небесные светила движутся ангелами, а на маленькую Землю опирается хрустальный небосвод в виде колпака с прикрепленными к нему золотыми украшениями — звездами.

Джордано Бруно в молодости.

Тесно, душно в этом церковном мире, напоминающем красиво изготовленный гроб. Сомнения одолевают Джордано Бруно. Он уже не верит в истинность многих религиозных положений, казавшихся ему раньше несомненными.

Эти сомнения еще более возрастают, когда Бруно знакомится с рукописями и трудами знаменитых философов древности. Демокрит и Эпикур учат, что в мире нет ничего, кроме движущихся мельчайших частиц — атомов, что их различные комбинации и порождают все многообразие окружающего нас мира. А соотечественник Бруно, особенно близкий ему своей любовью к поэзии и науке, — Лукреций Кар в своих поэмах высказывает головокружительную мысль о том, что наш земной мир не единственен, что вселенная бесконечна и различным мирам в ней нет числа.

В руки Бруно попадает книга Николая Коперника «Об обращении небесных миров». Она вышла в свет за пять лет до рождения Бруно, в 1543 году. Написанная великим славянским ученым, книга Коперника перешла границы многих государств и вскоре стала широко известной всему миру. Знакомство с учением Коперника нанесло последний удар остаткам веры в святость церкви и доставило Бруно незабываемую радость. Именно в нем он нашел ответы на многие из мучивших его вопросов. Развеялись в прах хрустальные небеса древних, мир стал огромен и величественен, а Земля в нем оказалась в роли рядовой планеты, обращающейся вокруг Солнца.

Бруно без конца рассматривал чертеж новой системы мира, который Коперник дал в своей книге. Вот в центре Солнце — светоч всего мироздания. Вокруг него нарисованы пути планет Меркурия, Венеры, Марса, Юпитера, Сатурна. Среди них третьей по счету, в порядке удаления от Солнца, изображена Земля с ее верным спутником Луною. Значит, Земля — это не центр мира, где воплотился Христос, как учит церковь, а только лишь одна из планет, и она, быть может, ничем не лучше всех остальных. Нет ни неба, ни рая, ни ада, ни преисподней! Нет и неподвижной Земли, о которой учит церковь. Есть маленькая планета, кружащаяся, как волчок, и обращающаяся вокруг Солнца.

Но был один вопрос, на который Бруно не нашел убедительного ответа в книге Коперника. Что такое звезды, почему они светят и далеко ли они от Земли? Коперник не давал прямого и ясного ответа на этот вопрос. Правда, он был глубоко убежден, что звезды чрезвычайно удалены от Земли. В самом деле, если бы звезды были близки к Земле, то при движении Земли вокруг Солнца нам непременно должно было бы казаться, что и звезды смещаются со своих мест. Так, смотря на лампу и качая головой, мы обнаруживаем, что сама лампа как будто качается на фоне потолка. Раз звезды кажутся нам неподвижными, значит их смещения очень малы, а, стало быть, расстояния до них огромны.

Однако то, что о них писал Коперник, не могло вполне удовлетворить Бруно. Великий ученый считал, что все звезды находятся от Солнца на одинаковом расстоянии и прикреплены к особой «сфере неподвижных звезд». Эта сфера одновременно является границей вселенной, за пределами которой уже ничего не существует.

Мир Коперника был неизмеримо шире и величественнее убогого мира богословов, но для Бруно казались тесными даже исполинские размеры коперниковой «сферы неподвижных звезд».