Выбор курса (СИ) - Мах Макс - Страница 39

– Проверила систему иммобилизации?

– Да, – подтвердила женщина. – Эрик, я не ребенок, я знаю, что должна делать.

– Молодец, – кивнул Эрик, – а сейчас, будь добра, проверь все фиксаторы.

– Проверила, – доложила Анна через пару секунд, вспомнив, верно, что Эрик старше по званию и к тому же командир корабля.

– Противоперегрузочная система, – напомнил он.

– В режиме ожидания, – доложила Анна, проверив весь противоперегрузочный комплекс.

– Система жизнеобеспечения.

– Подключена.

– Медицинский блок.

– Активирован.

– Молодец! – похвалил Эрик. – А теперь надевай шлем и опусти забрало.

– Проверь герметичность, – попросил он, переключившись на внутреннюю связь.

– Все работает, как часы, – несколько раздраженно ответила Анна.

«Но лучше пусть сердится сейчас, чем пострадает потом…»

– Господа, – усмехнулся он, надевая шлем, – пристегните ремни, мы отходим от причала!

На самом деле, не так быстро. Все-таки не боевой сброс. Переговоры с командным центром, отстыковка и, наконец, «посыл» инерционного толкача, отбросивший «Буран 2» от корпуса крейсера. Двадцать секунд свободного полета, затем сигнал контроллера дистанции, и Эрик плавно отвалил в сторону, уходя с прежнего курса.

– Навигатор, курс!

– Есть курс! – Анна ответила сразу, голос прозвучал спокойно, но система биоконтроля зафиксировала учащение сердечного ритма. Небольшое, но заметное.

«Волнуется».

Работая маневровыми двигателями и одновременно увеличивая тягу главного двигателя, Эрик по сложной трехмерной кривой вывел ракетоносец на курс. Перегрузки пока были вполне терпимые, поскольку он наращивал скорость плавно, без рывков, но пару раз пришлось почувствовать боковые перегрузки, и вот это уже было «кое-что». Впрочем, все остались живы, здоровы и в сознании, а большего, на самом деле, и не требовалось.

– Инженер, доложите состояние двигателей.

– Рост температуры в основном контуре минимальный, – моментально отреагировал инженер. – Идем ниже синей линии. Поток стабильный.

– Спасибо, – поблагодарил Эрик.

Хорошо отрегулированный двигатель – это уже пол победы.

– Приготовьтесь, господа! Сейчас прижмет! – И Эрик прибавил скорость.

Переход был резкий, и приложило их не по-детски.

– Все живы? – спросил через шестьдесят три секунды. Мог бы и не спрашивать, система биоконтроля исправно докладывала о том, что все в порядке, но морального фактора никто еще не отменил. – Перекличка!

Пока все поочередно докладывались, прошло еще шестьдесят секунд, но для того, чтобы выйти на боевой минимум нужно было еще гнать, как минимум, минут пять.

– Расчетное время выхода на боевой минимум триста семьдесят пять секунд, – доложила Анна.

«Она что, мысли мои читает? Молодец! Неплохой пилот-навигатор!»

– Время выхода на стартовый ориентир при минимальной боевой скорости сорок семь минут.

«Молодцом, княгиня! – снова похвалил Анну Эрик, мысленно, но, тем не менее. – Хорошо держишься!»

Она действительно держалась молодцом. Спокойная, точная, уверенная в себе. И перегрузки переносила на редкость хорошо. Вовремя и по делу передавала ему результаты расчета скоростей, времени и направлений. Конечно, на таких дистанциях это была необязательная информация, но, с другой стороны, когда еще у нее будет возможность потренироваться в реальном полете? Да, и Эрику не помешает учебно-боевой вылет с экипажем. Это ведь отнюдь не одно и тоже, что пилотировать в одиночку, когда все уже отключились, и ты в одиночестве гонишь ракетоносец на цель. И он не без удовольствия обменивался репликами то с инженером и пилотом-навигатором, то с обоими оружейниками, ощущая невероятный подъём от того, что к нему снова вернулись сила и уверенность, но главное – кураж и чувство фарта. Сейчас он мог все и даже больше, и не было в мире ничего, что могло бы его остановить.

– Мы на точке.

– Спасибо, навигатор. Свяжитесь с холодянами, скажите, мы готовы.

Пауза тянулась так долго, что Эрик начал опасаться, что мероприятие отменилось, но, как тут же выяснилось, это была всего лишь аберрация восприятия времени. Переговоры между Анной и командным центром на крейсере холодян заняли всего пять минут.

– Командир, отсчет времени синхронизирован, включаю звук.

Обращение «командир» в данной ситуации не было необходимостью, и до этого момента Анна ни разу его так не называла.

«Чудны дела твои, господи!»

– … девять…

Эрик вдохнул, выдохнул и включил адаптивный интерфейс, но, к его удивлению, ничего не случилось. Вернее, случилось, но совсем не то, чего он ожидал. Никакого «удара по мозгам», никакого «селевого потока» информации. По ощущениям, связь с интерфейсом установилась настолько легко, что Эрик, по сути, даже не почувствовал момент «подключения». Это было странно и уж точно, что непривычно, но, пожалуй, в каком-то смысле даже приятно. И еще кое-что, но это Эрик понял лишь через несколько секунд: «рецепторы» и «эффекторы» системы работали сейчас намного лучше, чем он помнил по прошлым подключениям. Это было невероятно, но факты упрямая вещь, и Эрик принял происходящее, как есть.

«Похоже, я не только выздоровел, но и „подрос“…»

Он бросил «мгновенный» взгляд «вокруг», охватывая одним «движением» едва ли не все приборы и механизмы «кабира», и, удостоверившись, что «все на своих местах», со счетом «один» двинул ракетоносец навстречу холодянину. Он знал – все решится в первой же атаке. Бои ракетоносцев один на один – вещь редкая, едва ли не штучная. Во всяком случае, так говорили преподаватели «тактики действий легких сил». Да и весь небольшой, но весьма впечатляющий опыт Эрика твердил о том же. Обычные фрегаты могли, а иногда и должны были сходиться лицом к лицу, и порой задействовали в бою даже артиллерию, но поединки ракетоносцев проходили столь стремительно, при таких чудовищных перегрузках, вызванных необходимостью опасно маневрировать во встречном бою, что многое, если не все сводилось к совершенству техники и «личным качествам» шеф-пилота. В этом смысле, в нынешнем поединке, все, что касалось ракетоносцев и их пилотов, лежало в области неопределенности. Эрик видел холодянский аппарат, но не знал всех его особенностей и характеристик точно так же, как не был знаком с кавторангом Бониваром в качестве пилота ракетоносца. Впрочем, верно и обратное. Холодянин не знал, с кем имеет дело, а Эрик в последнее время начал понимать, что не все особенности его организма способны понять даже выдающиеся светила флотской медицины. Было в нем что-то такое, что позволяло ему делать невозможное. Ну, или ему так казалось. Однако знакомство с Ириной Ма, Аленой Бороздиной и Павлом Скрынниковым намекало именно на такую возможность. Четыре случая – не один. И ведь была еще Грит Мюстерс со своей более чем странной историей…

– Экипажу, принять купаж «Олимпиец», – приказал он, одновременно включая отсчет точного времени.

«Олимпиец» или комплекс «5-1-3» – это мощный биостимулятор в смеси с обезболивающими широкого спектра действия и средствами для поддержания работы сердца, легких и кровеносной системы. Не «Берсеркер», конечно, но тоже та еще дрянь. Правда, эту гадость могли принимать без последствий все, у кого медицинский профиль не ниже Беты-7. То есть, все члены экипажа «кабира», при том, что без «Олимпийца» им следующую фазу боя, оставаясь при этом в сознании, не пережить.

В следующие пятнадцать минут – пятнадцать минут и тринадцать секунд, если быть точным, – Эрик провел виртуозную атаку на холодянина, зафиксировав четыре точных «попадания» в корпус «халка» и умудрившись не получить ни одного в ответ. Если честно, он и сам от себя не ожидал такой прыти, но факт налицо: из восьми пусков, – стреляли, разумеется, имитаторами, – четыре результативных. Впрочем, уклоняться от чужих ракет тоже оказалось совсем непросто, но Эрику это удалось. Однако, как говорят на Эвре, бесплатных обедов не бывает. За все надо платить. Временами, маневры атакующего ракетоносца слишком близко подходили к границе выживаемости экипажа, хотя ни разу границы этой не пересекли. Тем не менее, когда «Буран-2» пристыковался, наконец, к «Клив-Солашу», экипаж все еще прибывал в беспамятстве, так как на второй стадии боя перегрузки начали зашкаливать, и Эрик приказал всем членам команды принять купаж «Нирвана», отправив их «отдыхать», а себе ввел комплекс «3-2-7» – «Берсеркер», и уже под действием нейрохимии довел поединок до закономерного финала.