Выбор курса (СИ) - Мах Макс - Страница 42

– Четыре, включая «Азам», который подбил ты, – поправил его адмирал. – Бой крейсеров с крейсерами – это, как ты понимаешь, отдельная песня, но, заметь, все командиры крейсеров были награждены серьезными орденами, а еще офицеры-ракетчики, артиллеристы, инженеры… Но вернемся к ракетоносцам. Четыре бригады на два носителя и три крейсера и один ракетоносец на крейсер и корабль-матку… Чувствуешь разницу?

– Там были не только крейсера, – попробовал возразить Эрик, хотя все уже понял, или, вернее, начинал понимать. – Еще эсминцы, фрегаты…

– Сколько у тебя на счету эсминцев, фрегатов и легких крейсеров?

– Несколько, – раздраженно признал Эрик.

– Вот что, я тебе скажу, парень, – покрутил адмирал головой. – Ты умный, смелый, решительный… А, еще порядочный. Я бы даже сказал, благородный. Но есть вещи, которых ты не понимаешь. Или не хочешь понимать. «Не догоняешь», как изволит выражаться моя внучка. И я вот тоже сплоховал. Не сразу это увидел. Недооценил разрыв между фактом и, так сказать, его интерпретацией. Давно надо было с тобой поговорить, но все как-то было недосуг, да и не принципиально, как я думал. Так что придется наверстывать.

– Садись! – указал на кресло напротив своего. – Свари себе кофе, если хочешь. Кури. Но изволь выслушать меня от и до. Выслушать и понять. Понять и принять. И более этой дурью себе голову не забивать.

«Ничего себе преамбула! – удивился Эрик. – О чем это он?»

– Начнем, пожалуй, с того, что тебе, по всей видимости, благоволит сам государь император. Стесняться тут нечему. Напротив, следует гордиться, что ты – никому неизвестный сирота из глухой провинции, – лично известен императору. И не только известен, что отнюдь не пустяк, а вызываешь у самодержца интерес и желание тебе помогать. Это, знаешь ли, дорогого стоит, и этим можно и нужно гордиться. Любой на твоем месте гордился бы. А ты… Даже не знаю, что сказать. Ты этого, вроде бы, стесняешься.

– Да, неловко как-то, – пожал Эрик плечами. – Кто он, и кто я! Я ведь даже не дворянин! Голытьба…

– Люмпен! – добавил с горечью.

– Ну, во-первых, давно уже не люмпен, – хмыкнул адмирал, доставая сигару. – Образование у тебя парень вполне приличное, хотя и не систематическое. Профессия есть. Капитал… Ты за один «Азам» премию в сто пятьдесят тысяч получил…

– Постой, – нахмурился адмирал, откладывая сигару в сторону, – ты что, не знал?

– Я думал, мне положены только премиальные к орденам… ну, и за ранения…

– А Финансовое управление ВКС с тобой не связывалось?

– Нет.

– Полагаю, вышла накладка, – озабоченно нахмурился Север и, развернувшись к терминалу, стал что-то быстро набирать на клавиатуре.

– Тэкс, – сказал через несколько минут. – Так и есть! Я же помню твое личное дело. Там все расписано. У тебя премиальных – шестьсот семьдесят три тысячи, только они на особом счету лежат, вот ты их и не увидел. Но я сейчас отдал приказ, получишь на коммуникатор полный отчет и данные по счету.

«Полмиллиона? Шестьсот тысяч… Почти семьсот… – не поверил Эрик ушам. – Но это же прорва денег!»

– Это огромные деньги, Эрик, – словно подслушав его мысли, усмехнулся адмирал и снова взялся за сигару. – Имение можно купить на хорошей планете… Да, мало ли что еще… Так что давно уже не бедняк, а по случаю награждения «Звездой и Мечом» – еще и кавалер, сиречь дворянин. А теперь и граф. К слову, титулы иностранных государств, а в твоем случае еще и союзного государства признаются в империи в полном объеме, тем более, наследственные титулы, как твой.

– Как-то это… неожиданно.

– Тем не менее, это так, – адмирал раскурил сигару и, встав из кресла, пошел к мини-бару в углу кабинета. – Выпьешь со мной?

– Нет, спасибо, – поблагодарил Эрик. – Я… Думаю, не стоит.

– Ну, как знаешь! – адмирал налил себе виски и вернулся к столу.

– Теперь о наградах… – он пыхнул сигарой и дотронулся пальцем до орденских знаков на левой стороне груди. – «Военный орден» 3-е степени я получил за перехват корабля контрабандистов, я был тогда вторым помощником на патрульном рейдере. «Военный орден» 2-й степени, а их у меня два, – за успешное командование артиллерийской башней тяжелого крейсера в бою при Соколе, одно удачное попадание, к слову, и за руководство призовой командой на харбинском крейсере «Итунхэ». Знак «Доблести» – за бой с ордынцами, я был тогда командиром фрегата, а знак – «Самопожертвования» – за бой в составе эскадры в системе Толедо. Дальше перечислять?

– Не стоит, – вздохнул Эрик.

Все это он знал и сам, но вот осмыслить… Сейчас он видел, к чему клонит адмирал Север. В имперских ВКС наберется не так уж много офицеров, на счету которых так много уничтоженных кораблей противника. А уж в таком возрасте и за такой короткий срок… Но адмирал имел в виду не только это. На крейсере, уничтожившем вражеский крейсер награды разных степеней получат никак не меньше ста офицеров и младших чинов. Заслуженно получат и будут этим заслуженно гордиться. Экипажи Эрика тоже всегда награждались, но у него на борту по максимуму было не более двенадцати человек. Однако, – и это не секрет ни для них, ни для командования – главную роль во всех этих операциях сыграл именно Эрик. Его заслуги были куда как значительнее. Но принцип награждения прост – награждают за действия в бою, за успешное командование, за подвиг… и за многое другое, но всегда «по сумме результатов». Лишь один раз, – да и то это было решение самого императора – Эрика наградили двумя орденами за один бой. И, если смотреть на события с этой точки зрения, то за сражение за Фронтир или за бой с великобританским крейсером, его могли наградить несколькими орденами, так как все заинтересованные стороны – Фронтир, Холод, Сибирь и Гориц – испытывали к Эрику уважение и благодарность, сопоставимые, а может быть, и большие, чем империя Торбенов. Так что стыдиться или стесняться ему было действительно нечего.

– Ты отличный пилот, Эрик, – нарушил наступившую было тишину старый адмирал, – мужественный, волевой офицер и, чего уж там, военный герой. Это общее мнение, и тебе этого не следует стесняться. Задаваться ты не станешь, ты не такой. Но помнить, кто ты, на самом деле, ты обязан. Иначе кроме недоумения твое поведение ничего и ни у кого не вызовет. Напротив, люди могут решить, что ты самовлюбленный нарцисс и своей «показной скромностью» провоцируешь их на комплементы. Я ясно выразился?

– Вполне, – хмуро буркнул в ответ Эрик, чувствовавший себя, чем дальше, тем хуже. Он был смущен, обескуражен, попросту раздавлен правдой, которая была настолько очевидна, что оторопь брала, как он мог всего этого не заметить и не понять.

– Спасибо! – поблагодарил он адмирала и хотел было встать, но Север его остановил:

– Подожди, это не все.

– А мне… Впрочем, неважно, я вас слушаю, господин адмирал.

– Хочу затронуть один деликатный вопрос, – пыхнул сигарой адмирал.

– Если вы об Анне… – встревожился Эрик.

– Помолчи и послушай! – Север сделал глоток виски и снова пыхнул сигарой.

– Ситуация такова, – сказал он через пару секунд. – Ты себя крупно недооцениваешь, Эрик. И это нехорошо, поскольку вопрос касается не только твоего общественного положения, но и, скажем так, душевного равновесия. Причем, не только твоего.

– О чем мы говорим? – озадачился Эрик.

– Мы говорим о мужчине Эрике Минце.

– Не понял, – честно признался Эрик.

– Ты ведь знаешь, что красив, и что бабы при твоем появлении готовы из трусов выскочить?

– Я думаю, что это художественное преувеличение! – возразил Эрик, который, разумеется, знал, что считается красивым мужчиной и что нравится многим женщинам.

– Да нет, – усмехнулся в ответ адмирал. – Не преувеличение. Капитан Маркс, по моей просьбе, естественно, сделала, так сказать, экспертное заключение. Это, чтобы ты понял, не ее личное мнение, а некое усредненное мнение, построенное на опросах, прослушке и прочем всем. Так вот, общее женское мнение таково – ты красивый сукин сын, мужественный, брутальный, в общем такой, у которого тестостерон только что из ушей не течет. Женщины, в общей своей массе, на таких мачо западают легко и просто, поскольку ты принадлежишь к типу весьма аттрактивных самцов, да еще и красив аки Аполлон Бельведерский или молодой Давид.