Выбор курса (СИ) - Мах Макс - Страница 45

– Что с оборонительным контуром? – уточнил Эрик, уже представивший себе из каких странных соображений исходили холодянские инженеры.

В империи вместо одного такого корабля построили бы пять разных – штабной, ремонтный, госпитальный, транспортный и десантный, – не говоря уже о том, что штаб эскадры разместился бы на одном из тяжелых крейсеров, а бригаду ракетоносцев нес бы на себе малый корабль-матка.

– Ничего нового по сравнению с тем, что делаете вы, – пожал плечами сопровождающий. – Артиллерия дальнего и ближнего боя, лазерные кластеры, противоракеты, скорострельные автоматы и подвижные щиты. И кроме того, штабные корабли никогда не ходят в одиночку, у них всегда – вне зависимости от того, какой эскадре их придали, – есть своя постоянная группа сопровождения. Фрегаты, эсминцы, может быть легкий крейсер…

– Кто такая Хана Наглер? – Анна молчала все время разговора, а это добрых полчаса, но вот задала вопрос, и вопрос этот оказался по существу. Иной раз название боевого корабля может многое сказать о тех, кто его построил. Эрик собирался задать этот вопрос несколько позже. Где-нибудь через пять-десять минут, но так вышло даже лучше. Инициативу взяла на себя княгиня Эгерланд.

– Профессор Хана Наглер – мать основательница республики Холод.

– Одна из или единственная? – Продолжила Анна выяснение вопроса.

– Одна из, – улыбнулся каперанг. – Насколько хорошо, княгиня, вы знаете Ветхий завет?

– Хорошо.

– Тогда, вы знаете, что у евреев было три праотца и четыре праматери. Так?

– Допустим.

– А у нас наоборот – три матери-основательницы и четыре отца-основателя. Мы, я имею в виду холодян, исходим из предположения, что это неслучайно, и что в числах три, четыре и семь заключен сакральный смысл.

– Сколько профессоров было среди этих семи?

– Четверо.

– А остальные?

– Два полковника и бригадный генерал, – улыбнулся каперанг Брунер. – И кстати, вы первые, кто спросил нас об отцах-основателях по эту сторону Пустоты. – Соответственно, вы первые, кто получил ответ.

– Разве это тайна? – Анна оставалась совершенно спокойна, ничем не выдавая своего интереса или того, как она реагирует на полученные ответы. Судить об этом можно было только по характеру задаваемых вопросов.

– Нет, княгиня, не тайна, но до последнего времени мы исходили из принципа «меньше знаЮт, крепче спИм».

– Что изменилось теперь?

– Мы решили завести друзей.

– Заводят домашних питомцев, – усмехнулась Анна, впервые приоткрыв створки раковины, – а друзьями становятся, продвигаясь в нужном направлении шаг за шагом.

Прозвучало, как приглашение к диалогу, и каперанг не замедлил этим воспользоваться.

– Приглашаете на танец, княгиня?

– Приглашаю к диалогу, – еще шире улыбнулась Анна, – а танцевать, уж простите, капитан, я буду с господином графом.

«Вот же неймется!» – покрутил Эрик мысленно головой.

Он заметил, разумеется, что Анна назвала его «господином графом». И это, скорее всего, указывало на осознанное или подсознательное стремление нивелировать существующие различия в их социальном статусе. Понятен был и смысл, который в контексте разговора о дружбе и диалоге приобретало слово «танцевать». Доверительный диалог и возможную в некотором отдаленном будущем дружбу Анна предлагала капитану Брунеру, как представителю холодян, а танцевать она собиралась именно с Эриком. И это было не предложение, – она даже не взглянула в его сторону, – а ее собственное решение из разряда «свершившихся фактов».

«Что ж, – решил Эрик, стремительно прокрутив в голове все привходящие обстоятельства, – возможно, мне, и в самом деле, стоит прислушаться к словам адмирала Севера: все, что случается в походе, в походе и остается…»

Между тем, задав те вопросы, которые она, по-видимому, считала необходимыми, Анна самоустранилась и позволила Эрику продолжать непринужденный разговор с капитаном Брунером до самой швартовки…

Для имперской миссии холодяне выделили специальный отсек на второй жилой палубе, но Эрика и Анну адмирал Шлезингер пригласила поселиться вместе с ней и ее старшими офицерами на так называемой «командной палубе», расположенной между Центральным постом и резиденцией командующего экспедиционным корпусом. При этом каюты «гостей адмирала» выходили не в общий коридор, а в небольшую уютную гостиную, откуда через тамбур, охраняемый, как и вход в апартаменты Шлезингер, бойцами службы безопасности, можно было попасть сразу на палубу, к адмиральской кают-компании, залу заседаний и обзорной галерее с видом на открытый космос.

Дизайн помещений привлекал внимание изысканностью линий, необычным сочетанием цветов и неожиданно частым использованием натурального камня – множества различных горных пород, – а также металлов, прежде всего железа и бронзы, и цветного стекла. Честно говоря, Эрику было странно видеть такой интерьер на боевом корабле, но, как говорят на Рязани, в чужой монастырь со своим уставом не ходят, и он промолчал. Осмотрел свою каюту – просторную комнату с искусственным окном, выходившим на скалистый берег холодного моря, – поблагодарил вестового, раскладывавшего по полкам просторного шкафа его вещи, хмыкнул, бросив взгляд на широкую, вполне гражданского вида кровать, которую язык не поворачивался назвать койкой, заглянул в примыкающую к каюте ванную комнату, которая уж точно не гальюн, вздохнул, подумав мимолетно что-то вроде «красиво жить не запретишь», и вышел в гостиную.

Анна была уже здесь. Ее, судя по всему, выставили из каюты ее горничные, занимавшиеся тем же, чем был занят вестовой Эрика, и теперь княгиня Эгерланд «вдумчиво» изучала содержимое бара, предоставленного в их с Эриком распоряжение гостеприимными хозяевами «штабного» корабля.

– Надо выпить, – сказала она, не оборачиваясь. – Составишь мне компанию?

– А куда я денусь, – хмыкнул Эрик, подходя ближе и заглядывая поверх плеча девушки в недра бара.

– Серьезно? – Анна скосила на него взгляд, но даже не подумала отодвинуться. Так и осталась стоять, в опасной близости к Эрику, излучая живое тепло и горьковатый аромат незнакомых духов.

– Думаю, удрать от тебя в космос уже не получится. – Эрик без напряжения выдержал ее «вопрошающий» взгляд и улыбнулся в ответ.

– Если это то, о чем я думаю, то ты, Минц, еще больший сукин сын, чем о тебе говорят. – Анна не улыбалась, напротив была серьезна. Не холодна, не собрана, как обычно, а именно серьезна и при этом, чуть повернув голову, уже смотрела прямо Эрику в глаза.

– Это комплемент? – А вот Эрик не собирался поддерживать серьезный тон, предложенный девушкой. – Кстати, вот это, – указал он на одну из бутылок, – аналог нашего коньяка.

– Откуда знаешь?

– Прочел путеводитель, который раздают в миссии Трилистника.

– Похоже, что это был все-таки комплемент, – сказала вдруг Анна и «отпустила» лицо. – Ты раз за разом умудряешься меня удивлять, Эрик, но я не разочарована. Ты такой, какой есть. В этом, я думаю, все дело. Ты не «выделываешься», не притворяешься, ты…

«Знала бы ты, насколько это не соответствует действительности, враз поменяла бы свое мнение!»

– Это объяснение в любви? – спросил он вслух.

– Не самое подходящее время и место, – улыбнулась Анна. – У тебя вестовой, у меня горничные. Остается только выпить с горя, не так ли?

«Ну, вот все и сказано, – кивнул мысленно Эрик. – Чему быть, того не миновать!»

– С этим не поспоришь, – сказал он вслух и, протянув руку, взял бутылку, на которой незнакомым шрифтом было написано именно то, что он сказал прежде – «Коньяк».

Разлил по бокалам, протянул один Анне:

– За тебя!

– За тебя! – ответила Анна и выпила одним глотком все, что было у нее в бокале.

– Повторим!

– Через два часа прыжок, – напомнил Эрик, наполняя бокал девушки. – Ты уже пробовала?..

Он имел в виду, входила ли она в прыжок подшофе, но Анна поняла его так, как хотела, а она, судя по всему, хотела сейчас вполне определенных вещей и собиралась больше ни в чем себе не отказывать.