Долгая дорога домой (СИ) - Земная Любовь - Страница 63

Из раздевалки вышел Гриша и направился к нам, делая знак, что нам пора на выход, а наперез ему бросилась медсестричка, дежурившая на посту и собиравшаяся взять у него номер телефона.

— Молодой человек, извините пожалуйста, разрешите мне выразить вам своё восхищение вашими решительными действиями и спасибо вам за своевременную помощь. Иннокентий сказал, что вы врач от бога. Хотелось бы узнать ваш номер телефона, чтобы если объявятся родственники девочки и выразят желание поблагодарить вас от своего имени, я могла назвать ваш номер. И если вы будете не против, я могла бы вам позвонить просто для общения, — девушка кокетливо захлопала пушистыми ресницами. Надо сказать, что похлопать ей было чем, да и показать что — тоже было. Красивая она оказалась при ближнем рассмотрении. А меня прямо злость взяла — ну что за девушки в этом мире! Сами без стесненья на шею вешаются.

Но тут ей помешали вышедшие из раздевалки заговорщицки переглядывающиеся врачи. И опять к нашему Грише давай приставать! Да что же это такое в конце концов? Но оказалось, что врачи хоть приставали по делу. Спросили, где он учился, и где сейчас работает, и где он живёт, а когда Гриша ответил, что вот в деревне за курганом, а учился в медицинской академии в Москве, обрадовались, что в какой-то Даниловке и предложили быть ему хотя бы приходящим операционным врачом. На ставке, разумеется. Гриша на предложение пожал плечами, сказал, что документы об образовании утеряны и восстанавливать он их не собирается, на что заулыбавшийся главврач сказал, что запрос в архив отправить не сложно, и при подтверждении образования будет рад видеть Гришу в своей больнице. Странно, но Гриша согласился! Вот чую, что без божественного вмешательства тут явно не обошлось!

Наконец-то мы покинули место будущей Гришиной работы. Если это правда, то и мне работы хватит — без меня он в этот мир всё равно не сможет попасть. Теперь осталось переправить Стеллина к сыну, да и пора нам уже домой. У меня губы и руки чешутся — так обнять и целовать мужей своих хочется. Соскучился я по их ласкам! Да и Анзора хочу, ммм… Так, собраться! Не время пока! Но всё равно дотянулся до руки своего чёрного дракона и погладил на ходу. Мельком увидел его улыбку. На большее мне рассчитывать пока не пришлось. Люди же кругом. Ага, Гриша тоже голодным взглядом смотрит — как на душе хорошо!

Не знаю куда делся отец мальчика из этого мира, но, когда мы всё же вышли из окна телепорта в квартире, где живёт сын Стеллина никого не было. А сам Степан Владимирович, как оказывается теперь его зовут начал метаться, переодеваясь в настоящую одежду, а ту, что была на нём сложил в сумку и передал нам, сказав, что она ему теперь не понадобится. Затем простился с нами, обняв каждого по очереди. А я опять почувствовал, что вот он настоящий отец для всех! И внезапно начал радоваться, что Грише теперь иногда придётся приходить в этот мир, а значит мы сможем хоть иногда видеться и с этим, ставшим всем дорогим мужчиной. И пусть не по родству крови, но по родству души он самый родной человек мне после моих супругов!

Издалека посмотрели, как Стеллин со всех ног побежал к зданию, полному маленьких детей. Ему навстречу, как только он прошёл в кованые, ажурные ворота, уже бежал мальчик с серебристыми волосами. Готов поклясться, что глаза у него ярко-синие, как и у всех серебряных драконов. Стеллин присел, раскинул в стороны руки и поймал мальчугана в объятия, крепко притиснул к своей груди, целуя в серебристую макушку. Потом от избытка чувств подкинул его несколько раз вверх. Довольный мальчишка заверещал: «Папа, смотри, я лечу!» — разводя руки в стороны. До нас донёсся счастливый смех Стеллина. Дальше мы смотреть за ними не стали — просто знали, что теперь у мальчика всё будет хорошо. Настоящий, любящий отец всегда будет рядом с ним и в обиду своё драконистое чадо никому не даст. Не для того он согласился даже поменять мир.

Ещё Гриша попросил, чтобы я попробовал перенести его к отцу — вдруг получится. Даже адрес назвал. Как ни странно — сработало. И мой муж с затаённой грустью наблюдал из дальней комнаты за печальным немолодым мужчиной, перебиравшим, сидя на большом диване, старые цветные фотографии. Вдруг от двери раздалась переливчатая трель звонка и мужчина пошёл открывать. Впустил в квартиру мужчину примерно своего возраста и обняв его припал к губам в поцелуе. А Гриша прошептал, что пора уходить, а в голосе его я явственно услышал слёзы. Да, пора, не будем мешать. Нам пора домой!

39 глава

Анзоргус

По возвращении обратно во дворец чёрных драконов — свой дворец — из чужаков мы застали только Романа с Микаэлем. Как выяснилось, Ромка взял на себя временно обязанности хозяина и выпроводил всех вынужденных гостей по домам. Причём и армия, состоящая из всевозможных населяющих этот мир рас, дислоцировавшаяся около стен дворца, тоже исчезла. Ну и слава богу Роману!

Осталась, правда, Анютка с новорожденными и кормилицами, но она хлопот не доставляла никому. Потихоньку приходила в норму и собиралась тоже вскоре отправиться домой вслед за мужем. Об этом мне Гриша поведал, который уже успел проверить как себя чувствует его подопечная и её детишки.

Ну, а я, что? Раз угрозы войны больше нет, в государстве все текущие дела решены ушлым богом оборотней, то мне можно немного и расслабиться. И закрепить, наконец-то, наш союз настоящим слиянием, а не только объятиями и поцелуями! Ох, и размечтался я!

Приказал слугам накрыть стол с ужином в своей комнате и пошёл по дворцу разыскивать своих неугомонных мужей. Один нашёлся опять в покоях у Анюты, смотрящий на младенцев и удивляющийся на их быстрый рост и развитие. Вот ведь врач! А второй у Ромки с Микаэлем — с жаром рассказывающий о мире, из которого мы только недавно вернулись. А то ведь времени больше не найдётся!

Загрёб их обоих. Каждого под свою руку и поволок в свои покои — купать, кормить и любить! Мои они! Больше никому никогда их не отдам! Клянусь!

Авксентиэль/Сеня

Ага! Я дождался, наконец-то меня в буквальном смысле тащат в супружеские покои! Вот так, да! Накормили с рук, причём оба сразу кусочки в рот подкладывали, чуть не подавили, изверги! Но приятнооо… Потом купать потащили. Уж там оторвались, целуя каждый клочок только что вымытой кожи, не забывая, правда и между собой целоваться. Но тут уж и я момента не упускал — целовал их везде куда дотянуться мог — в шею, грудь — да куда попал, туда и целовал. И кто бы в этот момент ни оказывался под моими губами, мне было одинаково приятно. Такой приятной помывки у меня никогда не было. Член стоял, как стражник на посту! А когда его Анзор помыл, пройдясь при этом мыльной ладонью по всем стратегическим местам, вызвав предательскую слабость в коленях, а Гриша мыло смыл, да и поцеловал прямо в сразу засочившуюся смазкой головку, а потом и в рот взял его посасывая легонько, то тут уж я вообще чуть не кончил. Но чуть, видимо не считается и Анзор, сменивший Гришу в ласке моего члена преуспел — я начал кончать, разбрызгивая белёсые капли по этим довольным собой, жмурящимся от счастья лицам. Ноги сразу ослабели совсем и Грише пришлось меня поддерживать, пока Анзор с любовью массируя ноги, домывал мою расслабленную тушку. Посадили после на табурет, не желая даже сейчас, чтобы я их покинул и шёл греть кровать, хоть толку от меня уже здесь, похоже, нет. Ой, есть толк! Пока они там целовались и обмывали друг друга, я им обоим органы-то их помыл. Да и сидел теперь, с наслаждением вбирая в рот то один член, то другой. Заставив и их в конце концов кончить. Домывались они уже на скорую руку, торопясь выйти из купальни и вытеревшись начать всё действо заново, но уже в огромной супружеской кровати.

А я, что? Я только рад этому! Люблю их обоих! Мои они! Никогда больше с ними не расстанусь! Клянусь!

Голдиолус/Гриша

В постели мы сразу же переплелись руками и ногами, целуясь с всё нарастающей, после разрядки в ванной, страстью. Словно голодные, дорвавшиеся до пиршества, мы с жадностью целовали всё, до чего дотягивались губы.