Полюби меня таким (СИ) - Климова М. А. - Страница 1

Глава 1

Дарья

Чёртова погода, долбаный гололёд, гребанная инкассация, заставившая меня вылезти из тёплого офиса в такое дерьмо. Середина марта, а ощущение, что январь с февралём эстафетную палочку делят. Плитка, положенная на тротуаре, превратилась в каток, снег, падающий крупными хлопьями, обрывает видимость в диапазоне двух метров, то тут, то там слышен отборный мат. Поскользнувшись, тоже матерюсь и на погоду, и на руководство, которому срочно понадобилось пополнение счёта.

За спиной слышу «блядь» и удар под ноги. Лечу назад, размахивая руками и представляю треск моей головы об плитку, но падаю на что-то мягкое. Поворачиваюсь, подо мной привлекательный мужчина, бледный правда немного и без сознания. Головой, похоже, хорошо приложился.

Бью его по щекам, возможно слишком сильно, но я напугана и не знаю, что делать — первый раз подо мной такой симпатяга. Открывает глаза, тёмно-голубые, тягучие, затягивающие в глубину, смотрит дезориентированным взглядом куда-то мимо меня.

— Мужчина, с вами всё в порядке? Сколько пальцев? — трясу перед ним рукой, показывая три пальца. — Мужчина, сколько видите пальцев?

Но он абсолютно невменяемо смотрит на меня. Может сотрясение, а может принял чего? Не успев дотянуть мысль до логического конца, оказываюсь прижата к его груди, а губы накрывает жадным поцелуем. И я уже под ним, распластана на снегу, придавлена мощным телом, терзаема голодным поцелуем. И от этого поцелуя я улетаю. Он просто высасывает моё сопротивление, мои силы. Язык сметает все барьеры, хозяйничает во рту, вылизывая нёбо, зубы, посасывая мой язык. И мне всё равно, что мы в центе Москвы, что любопытный народ замедляется, останавливается посмотреть на этот сумасшедший танец страсти. Я через пальто чувствую его эрегированный член, вдавливающийся мне в живот, и готова раздвинуть ноги прямо здесь, заняться доггингом и насрать на зрителей.

— Максим Валерьевич, как вы себя чувствуете? — слышу сквозь пелену сознания. — Может скорую вызвать?

Нас поднимают, вижу мужчину лет тридцати пяти. Он отряхивает пальто с моего сексуального объекта, крутит его осматривая и что-то говорит, говорит, а меня накрывает стыд, такой мерзкий, липкий. Пользуясь суетой, скрываюсь за колонной в переулке, вжимаюсь в неё, боюсь шевельнуться. Так и стою с закрытыми глазами на онемевших ногах, может час, может минут пять — не знаю.

И инкассация уже не нужна, мне вообще уже ничего не нужно. Задками, практически, ползу до двери, только бы никто не увидел. Влетаю в офис грязная, в снегу, в гранулах реагента, на голове бардак, в глазах нездоровый блеск. Удивление и любопытство в глазах коллег, а мне пофиг, мне домой надо, срочно.

— Даша, с тобой всё хорошо? — интересуется Татьяна главбух, одинокая, но мировая женщина. Такая и в избу и коня, в общем всех в бараний рог свернёт — Что-то случилось?

— Упала. Сильно. Головой ударилась, — коротко рапортую, кидая деньги в сейф. — Инкассацию не провела, банкомат на приём не работает.

Сажусь, прячусь за монитор. Не могу же я сказать, что была недалека от оргазма, целуясь при всех с незнакомым мужиком.

— Тань. Можно я домой пойду, голова раскалывается, работать не могу, — цепляюсь в волосы, тру виски, а перед глазами шикарный экземпляр мужского вида с чёрными как смоль волосами, небольшой щетиной и потрясающими глазами грозового неба, заставляющими тонуть, теряя воздух и разум.

— Конечно, Дашуль, иди. Сама доедешь? Может курьера попросить проводить? — беспокойство Татьяны цепляет струны совести, но мне очень надо уйти, и я готова притворяться, что у меня сильнейший удар, возможно сотрясение или ещё хуже — дурочкой стану.

— Танюш, спасибо за заботу, но я сама доеду, выпью таблетку и доеду. А дома отлежусь и завтра как огурчик на работу.

Как в метро ехала, не помню. Повезло конечная, и из прострации вывела женщина, сидящая рядом. Добрела домой, пару раз ловя равновесие на льду, разделась и под душ. Хорошо, что дома никого нет, Маришка, старшая дочь, у мужа живёт, Вадик с Алькой в школе ещё, Денис, как всегда в командировке. Выхожу из ванны, достаю бутылку вина. Пью я редко, когда душе больно. А душе сейчас очень больно.

Мне сорок, замужем уже двадцать два года. С мужем познакомилась в шестнадцать, он из армии пришёл, такой взрослый, интересный. В восемнадцать выскочила замуж, бежала от жёсткой опеки матери, да и к Денису за два года привыкла. Описываемых в романах искр не было, всё ровно без страсти. А сейчас, ополовинив бутылку, спрашиваю себя: что я получила от этого брака? Троих детей, обещающих наплодить кучу внуков, вечно отсутствующего мужа, для которого допуск к телу закрыт уже более двух лет и квартира в ипотеку, для оплаты которой, периодически беру подработку.

Реакция на этого мужчину, скорее всего была от долгого воздержания, или от незнания других, кроме мужа. Произошло типичное усыхание чувств и либидо. А поцелуй пробудил ненужные эмоции, сковырнул панцирь, прячущий чувства. И кажется похоронила себя в этом браке. И так тошно от этого.

бутылку, почувствовала себя бухой в слюни, кое как добралась до кровати и провалилась в тухлую серость без снов.

Максим

Отсутствие налички вынуждает идти к банкомату. Ненавижу Москву в это время года, снег, холод, подтаявшее дерьмо под ногами. Если-бы не крупный контракт, требующий моего жёсткого контроля, хер бы я строил из себя белого медведя.

Увидев злёный значок банка увеличиваю шаг и теряю равновесие. Удар и темнота. Из мрака вытаскивает голос с нотками беспокойства и нежности.

— Мужчина, с вами всё в порядке? Сколько пальцев? Мужчина, сколько видите пальцев? — а я нехера не вижу пальцы. Вижу только её пухлые губы, глаза коньячного цвета, настоянного с десяток лет в дубовых бочках, розовый язычок, порхающий по нижней губе и говорящий засоси, забери себе.

Не замечаю сам, как присасываюсь к этим губам, подминаю под себя податливое тело, трусь членом о промежность и трахаю языком. И навязчивая мысль утонуть, слиться, поиметь, вдолбиться в тёплое нутро и трахать жёстко до боли, до криков, до полной капитуляции. Кончить, залить всю спермой, а потом перевернуть и трахать в другую дырочку, и так до состояния стёртого члена и опухших щелей.

Ещё немного и бредовые мечты превратятся в реальность, но всё срывает Гена, водитель.

— Максим Валерьевич, как вы себя чувствуете? Может скорую вызвать? — а мне хочется этой наседке в рожу дать. Какого хера полез? Вон народ вокруг стоит, смотрит на нас, двух идиотов, и получает зрительное удовольствие.

Гена стаскивает меня с моей ошалевшей кошечки, крутит как куклу, снег отряхивает, чего-то лопочет, а я ползу взглядом по планктону, ищу свой дурман со вкусом виски, но никого. Может глюк от удара?

— Гена, где женщина? — хватаю его за грудки, притягиваю к себе.

— Какая женщина? — недоумённо мотает головой. — Максим Валерьевич, может всё-таки скорую, или врача на дом вызовем?

— Блядь, Ген! Какая скорая? Женщина подо мной была?

— Была.

— Где она? — в бешенстве смотрю на попытку поработать серым веществом.

— Ушла, наверное. Я как подбежал, всё внимание на вас переключил. Куда женщина делась, не видел.

— Давай в машину и покрутись здесь, — дохожу до машины, сажусь, наливаю вискарь.

Весь в окне, ищу пропажу, просматриваю спешащих человечков, спускающихся в метро, забегающих в магазины и рестораны. Но её не вижу, а член требует тёплое лоно, яйца ломит до слёз. В подсознании я уже оттрахал её немыслимое количество раз на всех плоскостях, во всех существующих позах. Зверь внутри кричит: найти, связать, запереть.

— Максим Валерьевич, шестой круг делаем. На встречу опаздываем. Может поедем? — умеет же Гена всю виртуальность обосрать.

— Ладно. Поехали, — подливаю вискарь, закрываю глаза и медленно потягиваю глоток за глотком.

К ресторану из-за пробок добираемся на час позже, но будущие инвесторы сидят, ждут.

— Простите, господа, за опоздание. На улице чёрт знает, что, — присаживаюсь за стол.