Шоу непокорных - Баркер Хейли - Страница 3

Он поворачивается ко мне, и я вижу горящий взгляд. Он с жаром шепчет мне:

— Для нас это единственная возможность остаться в живых! Прошу тебя. Пожалуйста, если у вас есть шанс, воспользуйтесь им и уходите. Бегите со всех ног. — Он крепко держит пистолет, прижимая его к груди. — Я найду тебя, — добавляет он. — Куда бы ты ни пошла, я непременно тебя найду.

Джек потянулся к руке Бена.

— Приятель, даже не думай, — сказал он и повернулся к полицейскому, застывшему в молчаливом ожидании на лестничном проеме. — Пусть девочки уходят, берите вместо них нас. — Джек сухо усмехнулся. — Эй, я поднял ставку. Двое вместо одного.

— Нет! — Голос Бена полон решимости. — Пусть уйдут все, или я покончу с собой прямо здесь.

Похоже, что к полицейскому на лестнице наконец возвращается самообладание.

— Никто из вас никуда самостоятельно не уйдет, только с нами, — заявляет он. — Если хочешь убить себя, Бейнс, пожалуйста, стреляй. Избавишь нас от лишних хлопот.

Бен отрицательно качает головой.

— Слишком поздно, — говорит он. — Вы долго тянули — и тем самым раскрыли свои намерения. Если бы вы могли убить меня, то уже сделали бы это.

Все замолчали. И это молчание тянется целую вечность.

Мысли в моей голове кружат отчаянным вихрем. Бен прав насчет одной вещи: они, не дрогнув, пристрелят Грету и меня. Мы для них просто Отбросы. Ничтожества. Подонки общества. Джека они тоже убьют — офицер полиции, предавший службу, в их глазах типичный изменник. Но Бенедикт Бейнс? Ведь его мать — Вивьен Бейнс, министр по контролю за Отбросами и, возможно, будущий премьер-министр. Что они сделают с Беном, когда схватят его? Такого, как он, сложнее убить. Он тоже предатель, во всяком случае, так они говорят, но его кровь ценнее крови всех остальных, вместе взятых.

Все равно нельзя идти на такой риск. Мы через многое прошли вместе. И сейчас наш крошечный отряд из четырех человек не должен разделиться, несмотря ни на что.

— Мы обещали, что будем держаться вместе, — напоминаю я ему. — Я не оставлю тебя. Не смогу тебя бросить после всего, что мы пережили.

Его глаза готовы наполниться слезами, отчаянно умоляя меня согласиться.

— Пожалуйста, прошу тебя, — говорит он. — Я справлюсь сам. Вы должны уйти.

Бен пристально смотрит на Грету. Та по-прежнему крепко держится за меня, и, что совсем на нее не похоже, притихла, как мышка.

Я тоже смотрю на малышку. Видно, что она напугана. Я даже чувствую, как ее бьет дрожь, и понимаю, что Бен прав.

Она еще такая юная. Я не дам им убить ее, и если есть шанс, то ей надо бежать. Но Грета и шагу не сделает без меня — в этом нет никаких сомнений.

Если нам представится возможность, мы должны бежать. Бена придется оставить. Другого пути нет. Черт его дернул сыграть на моих чувствах к Грете! Как же хорошо он изучил мои слабости!

— Держите их под прицелом, — приказал полицейский с лестницы. — Мне нужно сделать один звонок.

Он бесцеремонно растолкал других мужчин, столпившихся позади него, и вошел обратно в офис.

Его не было примерно минуту. За это время никто не проронил ни слова. Когда он вернулся, то выглядел еще более испуганным и растерянным.

— Хорошо, — говорит он Бену. — Хорошо, считай, что мы договорились. Будь по-твоему. Только не стреляй.

Бен

— Я хочу убедиться, что их не будут преследовать, — говорю я старшему офицеру. — Хочу увидеть, как они уйдут.

Затем поворачиваюсь к Хоши.

— Все будет в порядке, обещаю. — Я кивнул Джеку, улыбнулся Грете и снова посмотрел на Хоши. — Будьте осторожны. Берегите себя во что бы то ни стало.

Я отвернулся. Полицейские расступились, пропуская меня. Прижимая к виску пистолет, я прохожу сквозь толпу и поднимаюсь по лестнице в офис.

Я подхожу к большому панорамному окну и свободной рукой поднимаю жалюзи. Великолепный день, в небе ни облачка.

Здание Правительственного центра господствует над городом, его видно из любой точки Лондона. Все остальные памятники — Биг-Бен, старая башня с часами, развалины бывшего парламента, большой Белый дворец — все они померкли рядом с триумфальной улыбкой сверкающей статуи. Именно так и было задумано, она стала символом нового мирового порядка.

С высоты его на город смотрят пять лиц, окутывая здание полупрозрачными цветовыми пятнами.

Бессмысленно думать, что моим товарищам удастся бежать. Как они смогут скрыться, когда весь город, вся страна, весь мир знает, как они выглядят?

С другой стороны, почему бы не попытаться? Я не смог их спасти, но дал отсрочку. Сейчас это лучшее, что я могу сделать.

— Я не опущу пистолет, пока не увижу, что они скрылись из вида, — говорю я людям за моей спиной. — Я вижу ваши отражения. Если вы сделаете хотя бы шаг, или я замечу, что кто-то следует за ними, курок будет спущен.

Старший полицейский тяжело вздохнул.

— Вы слышали, что он сказал! — сердито рявкнул он на остальных. — Пусть уходят!

Хошико

Снизу кто-то открыл дверь, и в помещение ворвался дневной свет. Полицейские на ступеньках ниже опустили оружие и отошли к стенам, образовав узкий проход. Чувствуя на себе их злобные взгляды, прожигающие меня насквозь, спускаюсь по лестнице. Наконец я внизу. Окунаюсь в теплое утро и шагаю мимо полицейских машин с синими огнями.

Я разворачиваюсь и смотрю вверх.

Бен стоит у окна, прижимая к виску пистолет.

Увидимся ли мы снова, если я сейчас уйду? Делаю шаг назад.

— Хоши! — Рука Джека сжимает мою. — У нас нет другого выхода.

— Я не могу. Только не это!

Я вырываюсь и бегу обратно к зданию.

— Хоши! — кричит Грета. — Не оставляй меня!

Страх в ее голосе вынуждает меня остановиться. Джек спешит ко мне.

— Я допустила ошибку. Я должна вернуться. Если сдамся, то, возможно, они оставят Бена в покое! Им нужна я, они хотят наказать меня. Возьми Грету с собой и присмотри за ней. Без меня вы будете менее заметны.

— Разве ты не слышала, что сказал Бен? Он уже все решил. Он делает это ради тебя, ради Греты, ради всех нас.

Как кружится голова.

— Ты знаешь, что я прав, Хоши. Мы должны бежать. Ради него. Ради Бена. И ради Греты. Это еще не конец. Все изменится к лучшему, и тогда вы снова будете вместе.

Джек верит в это всем сердцем, я это точно знаю. В день нашего побега он был вынужден расстаться со своей невестой, Алисой. Она тоже состояла в рядах Сопротивления, и, как только Джек выдал себя, ей пришлось срочно покинуть страну. Он связался с ней сразу после того, как мы убежали из цирка, и велел уходить, иначе допроса не избежать. Деньги и поддельные документы были готовы заранее, и когда полиция пришла за девушкой, та уже успела скрыться.

Из-за нас Алиса находится в опасности. Джек говорит, что она ни в чем не винит нас, что, находясь в рядах Сопротивления, они оба всегда знали, чем это может для них закончиться.

Он думает, что Алиса вскоре сможет вернуться домой. По его словам, людей, поддерживающих Отбросов, стало настолько много, что мы стоим на пороге нового мира, в котором все снова будут жить как равные. На следующей неделе состоятся выборы, и впервые в истории страны в них будет участвовать кандидат, выражающий интересы Отбросов. Джек говорит, что у него, точнее, у нее, хорошие шансы на победу, что она обязательно одержит верх, и когда это случится, Алиса сможет вернуться, да и нас тоже непременно помилуют.

Я бы не прочь разделить с ним эту уверенность, но не могу. Мир слишком жесток, чтобы перемены стали реальностью.

До меня доносятся слова Джека, и его голос звучит непривычно сурово:

— Не смей подвести Бена сейчас, Хоши! Ты знаешь, чем мы можем его поддержать?

Я отрицательно качаю головой.

— Тем, что мы продолжаем бороться, вот как! Мы, как и всегда, будем дальше бороться за наши жизни.

Я в упор смотрю на него, перевожу взгляд на маленькую светловолосую девчушку позади нас, которая прижимает к себе обезьянку. Затем снова смотрю на Бена. Он поднимает свободную руку и машет мне.