Шоу непокорных - Баркер Хейли - Страница 72

Внезапно над моей головой вновь раздается щелчок, и люк в потолке открывается в очередной раз. Вниз опускается полная змей корзина. Одна из них просто огромная, не менее двенадцати футов в длину. Похоже, что это удав. Он плавно подползает ко мне.

Бен

Тесное пространство вокруг Хоши теперь кишмя кишит змеями. Я вижу, как мелькают раздвоенные языки.

Хоши отклоняется назад, пытаясь отодвинуться от них. Но даже будь у нее такая возможность, деться ей некуда. Позади нее тоже змеи, и, сдвигая стул назад, она приближается к ним. Всякий раз, когда это происходит, змеи поднимают головы и подползают к ней ближе.

— Хоши! — кричу я. — Послушай меня. Сиди тихо! Не двигайся. Не произноси ни звука! Они реагируют на вибрацию!

Хошико

Я знаю, что Бен прав, но ничего не могу с собой поделать. Я не могу сидеть тихо, когда вокруг моей головы, то и дело разевая рты, извиваются змеи. Когда я кожей чувствую их, прохладных, скользящих вверх по моим ногам. Когда огромный удав начинает медленно обвиваться вокруг моего тела. Когда его кольца все сильнее и сильнее сжимают меня.

Бен

Времени в обрез. Я должен освободить ее, немедленно. Ее тело кольцами обвила огромная змея, а более мелкие копошатся у ее ног и ползают по ней.

Я хватаюсь за каменный выступ рядом с водопадом и пытаюсь карабкаться вверх. Бесполезно. Это картонные декорации. Они рушатся под моим весом. Я же снова падаю на сцену.

Что теперь? Камни обвивают вьющиеся растения, но они тоже искусственные и не выдержат моего веса. Я обвожу взглядом сцену. Увы, здесь нет ничего, что могло бы стать мне опорой. Как же мне подобраться к Хоши? Я снова бегу к водопаду. Там есть дверь, но она заперта. Ключи остались у Шона. И в любом случае, перед ней стоят два вооруженных охранника.

Я снова выбегаю к краю сцены. Хоши уже вся покрыта змеями. Да-да, с головы до ног. Я в отчаянии смотрю на остальных артистов.

Эммануил делает шаг вперед и произносит всего два слова:

— Человеческая башня.

Сказав это, он нагибается. Еще человек десять, встав в круг, делают то же самое. Их спины образуют что-то вроде плоской платформы в его середине. Другие артисты становятся им на спины и тоже нагибаются, образуя второй этаж.

Башня растет на глазах. Те, кто потяжелее, стоят внизу, те, кто полегче, наверху. При этом башня сужается кверху. Последний уровень состоит всего из двух человек. Макушка башни почти достает до Хоши.

Почти, но не совсем. Нужен еще один человек.

Увы, в пирамиде задействованы уже все артисты, даже Мэгги. Остались лишь маленькие дети. Все они либо плачут, либо глазеют, открыв рот.

Я выхожу вперед. Если честно, я понятия не имею, как я буду карабкаться вверх. В последний момент кто-то тянет меня сзади. Это Иезекиль.

— Сейчас моя очередь, — говорит он.

— Нет, последнему нужно залезть на самый верх. Кто бы это ни был, он должен освободить Хоши. Придется иметь дело со змеями. Это слишком опасно. Так что я сам.

— Ты тяжелый. Башня рухнет, — говорит он и смотрит на меня с виноватой улыбкой. — Ты не доберешься даже до середины. И вообще, ты этому не учился, ты не акробат. Так что это буду я.

Рядом со мной раздается стон. Это невольно простонал Рави. Он стоит в самом низу, образуя вместе с другими силачами основание пирамиды. Их лица красны от напряжения.

Иезекиль прав. Башня не выдержит моего веса. С другой стороны, имею ли я право подвергать его такому риску?

— Времени нет, — торопит меня Иезекиль и, не говоря больше ни единого слова, начинает взбираться по ступеням из человеческих тел.

Должен ли я остановить его? Наверное, должен. Я смотрю вверх, на Хоши. Она отвечает мне сердитым взглядом и качает головой. А ведь ей нельзя двигаться. Я знаю, почему она это делает. Знаю, что она пытается мне сказать.

Но если Хошико не спасти, ее ждет неминуемая смерть.

Поэтому я отступаю назад и смотрю. Смотрю вместе с остальными зрителями в этом зале, как шестилетний мальчонка карабкается вверх по человеческой башне в змеиное гнездо.

Хошико

Ни на кого в жизни я не была так зла, как в эти минуты на Бена. Он знает, что я хочу, чтобы он остановил Иезекиля. Именно поэтому он отвернулся. Он позволил шестилетнему мальчику, рискуя жизнью, спасти меня.

Это неправильно. Это верх эгоизма. Это ужасно.

Я никогда не прощу ему, если с Иезекилем что-то случится. Никогда.

Не успела я даже глазом моргнуть, как Иезекиль запрыгивает на пирамиду и карабкается вверх. Еще пара секунд — и он уже наверху. Он рядом со мной. Пытается снять с меня мои кандалы.

Змеи уже повсюду. Не успел он забраться ко мне наверх, как они тотчас принялись вертеть головами. Сначала шипит одна. Затем другая. Удав начинает сбрасывать с меня свои кольца.

Они движутся к нему.

Бен

Я не могу это видеть. Зачем я разрешил ему забраться туда? Почему не остановил?

Эммануил застыл в основании человеческой пирамиды. Его глаза закрыты, губы что-то шепчут. Наверное, молитву.

Я снова поднимаю глаза. Змеи устремились от Хоши к Иезекилю. Он уже освободил ее от кандалов и теперь отчаянно пытается справиться с металлической скобой, удерживающей ее на стуле.

Уфф, готово! Хоши свободна! Первым делом она сбрасывает с головы венок змей. Затем делает шаг вперед. Увы, слишком поздно.

Хошико

Иезекиль с криком падает на пол и бьется в судорогах. Его укусила змея.

Я наклоняюсь и, стряхнув с него змей, подхватываю его на руки. Его глаза полузакрыты, дыхание хриплое и надрывное.

— Помогите ему! Ну, хоть кто-нибудь! Помогите ему! — кричит Бен, а вслед за ним и другие артисты. В зале стоит гробовая тишина. Зрители как завороженные следят за развитием событий. Осмелюсь предположить, что с восторгом.

Я смотрю вниз, обвожу взглядом зал. Что я могу сделать?

Внезапно из ложи для почетных гостей раздается крик:

— Бенедикт, у меня есть антидот!

Отец Бена перегнулся через деревянный балкон и что-то кидает вниз. На сцену, вращаясь на лету, падает стеклянный флакон.

Бен

Я машинально ловлю флакон и поднимаю глаза на отца.

— Это антидот! — кричит он. — Я сказал им, что ты не должен участвовать в шоу. Они дали его мне, чтобы я молчал, если с тобой что-то случится. Он эффективный, но его нужно влить ему в рот немедленно!

За его спиной мать сидит, разинув рот. Лицо брата — зеркальное отражение ее лица. Сабатини наверху вместе с ним. Похоже, он в шоке и не знает, что ему делать.

Я поворачиваюсь и бросаю антидот Хоши. Одной рукой по-прежнему обнимая Иезекиля, она ловко хватает флакон другой.

Я вновь поворачиваюсь к отцу. Если честно, я от него такого не ожидал.

— Спасибо! — кричу я ему.

В его глазах блестят слезы.

— Прости! — кричит он. Остальные зрители растерянно смотрят на нас. — Прости за все!

Хошико

Иезекиль весь покрыт испариной. Сначала он бьется в судорогах, затем как будто каменеет у меня на руках.

Времени задавать вопросы нет. Я быстро отвинчиваю крышечку и вливаю содержимое флакона ему в рот. Его тело тотчас расслабляется. Дыхание восстанавливается. Веки начинают подрагивать.

Как будто почувствовав его слабость, змеи начинают заползать ко мне вверх по ногам, подбираясь к нему.

Я использовала весь антидот. Сколько времени пройдет, прежде чем одного из нас снова укусит змея?

Держа Иезекиля на руках, я стою на самом краешке платформы. Увы, человеческая башня под нами уже обрушилась.

Бен

Хоши стоит на краю водопада, прижимая к себе Иезекиля.

— Соедините руки, — командую я остальным. — Образуйте страховочную сетку!