Победители сильных (Сборник исторических повестей) - Воронкова Любовь Федоровна - Страница 16

— Что будешь делать с Крезом, царь?

Суровый голос Гарпага мгновенно рассеял наваждение. Кир поспешно вышел из дворца.

— А что делали с пленными врагами великие цари?

— Убивали. Сажали на кол. Сжигали на костре.

Кир стиснул зубы и нахмурился. Битва кончилась, сияет ясный день, над головой серебрится Тмол, быстрый Пактол с прозрачным блеском бежит через город… Все эти четырнадцать дней осады Кир ненавидел Креза. Он готов был своей рукой убить его. Но сегодня, когда он победил, а Крез в цепях и унижении… Кир с негодованием на самого себя почувствовал, что у него больше нет никакой ненависти к побежденному врагу.

Но все-таки он должен казнить Креза. Так поступали все великие цари.

— Я сожгу его на костре.

Гарпаг тотчас распорядился сложить на площади костер. Леса кругом было много, и костер сложили огромный. Для Кира приготовили место на возвышении, чтобы ему было видно, как взойдет на костер его враг. Вместе с Крезом должна была сгореть вся его семья и еще четырнадцать юношей из знатных лидийских семей.

Кир с неподвижным лицом сидел и ждал, когда приведут Креза.

Воины плотными рядами стояли вокруг него. Они любили Кира, они гордились им. Одни были благодарны Киру, что он освободил их от рабства и взял в свое войско. Другие разбогатели, служа в его победоносных войсках, и надеялись разбогатеть еще больше, грабя побежденных… И все они ценили его талант полководца — умного, отважного, быстрого в решениях. Они любили Кира и готовы были идти за ним всюду, куда бы он ни повел их.

За воинами теснился народ, подавленный страхом и горем. Но вот толпа колыхнулась, раздалась, послышался плач… Вели на костер пленников.

Впереди шел Крез. Лязг цепей отмечал каждый его шаг. Седая голова была низко опущена.

Молча, с невидящими глазами и сжатыми ртами шли за ним его жены, его последний сын, родственники… И гордой, твердой походкой, как и подобает благородным воинам, шли на смерть молодые лидийцы.

Они прошли мимо Кира, не взглянув на него. Крез первым взошел на высокий костер, и тотчас по углам костра вспыхнуло рыжее пламя. День был жаркий, дрова сухие, и огонь быстро побежал по сучьям.

Услышав треск огня и увидев бегущее пламя, Крез вдруг поднял голову.

Глядя куда-то вдаль, выше всех голов, он простонал в глубоком отчаянии:

— О Солон! Солон! Солон!

Кир встрепенулся:

— Кого это он зовет?

Переводчики приступили с вопросами к Крезу. Но Крез не отвечал им. И лишь тогда, когда переводчики стали с угрозами требовать у него ответа, Крез сказал:

— Много бы я дал, чтобы тот, чье имя мною было названо, поговорил со всеми владыками!

Киру этот ответ был неясен.

И переводчики снова стали допрашивать Креза: кого он назвал? О ком он говорит?

И тогда Крез, стоя на костре, рассказал, как некогда пришел к нему афинянин и, осмотрев его сокровища, ни во что их не поставил.

— Солон предсказал мне все, что со мной случилось. И не только ко мне это относилось, а вообще ко всем людям, которые считают себя счастливыми…

Кир, услышав эти слова, смутился. Он опустил глаза, и брови его сошлись в одну черную черту. «Я, человек, предаю пламени другого человека… А ведь он считал себя таким же счастливым, как я сейчас считаю себя. Разве не может случиться того же со мною?»

— Потушите костер! — крикнул он, вскочив. — Сейчас же потушите костер! Освободите Креза! Освободите их всех!

Солдаты бросились гасить костер. Но пламя уже полыхало, и потушить костер было невозможно.

Тогда Крез стал с плачем громко упрекать Аполлона. Ведь столько жертв он принес в его святилище! Пусть теперь и Аполлон поможет Крезу и погасит разбушевавшийся костер.

Вдруг, словно по призыву Креза, неожиданно из-за горы надвинулась туча, разразилась гроза, хлынул ливень…

Костер погас. «Это — знамение богов!» — со страхом подумал Кир.

И велел позвать к себе Креза.

Когда несчастный пленник Крез, звеня цепями, сошел с костра и с поникшей головой встал перед Киром, Кир спросил его:

— Кто же, Крез, внушил тебе мысль идти войной на мои владения и стать моим врагом, а не другом?

— Я сделал это, царь, на счастье тебе и на горе себе, — ответил Крез. — А виновато в этом эллинское божество, подвигнувшее меня на войну. Какой же разумный человек предпочтет войну миру? Ведь во время мира сыновья хоронят своих отцов, а во время войны — отцы хоронят сыновей.

Слова Креза заставили Кира глубоко задуматься. Он велел снять с Креза оковы и посадил его рядом с собой. Но, к его удивлению и к удивлению всех окружающих, Креза это не обрадовало. Он оставался печальным и задумчивым.

Отвернувшись от Кира, он смотрел, как персы разоряют его любимые Сарды.

— Могу ли я тебе сказать, царь, — наконец спросил он, — или я должен молчать?

— Говори все что желаешь, — ответил Кир.

Крез спросил:

— Эти воины — что они делают с таким рвением?

— Грабят твой город! — ответил Кир.

— Нет! — Крез покачал головой. — Не мой город разоряют они и не мои сокровища расхищают. У меня больше ничего нет. Расхищают они твое достояние.

Кира поразили его слова. Он удалил всех присутствующих, оставил лишь Креза и переводчика, чтобы они могли понимать друг друга.

— Что дурного находишь ты в том, что происходит? — сказал Кир. — Ведь так было всегда — победители берут то, что завоевали.

— Боги сделали меня твоим рабом, — ответил Крез, — поэтому я считаю своим долгом объяснить тебе то, что постигаю лучше, чем другие люди. Персы — народ бедный. Если теперь ты позволишь им грабить и присваивать себе чужие богатства, то отсюда могут быть тяжелые последствия: захвативший наибольшие богатства восстанет потом против тебя. Поступи теперь так, как я скажу, если тебе угодно: поставь копьеносцев у всех ворот, пускай они отбирают сокровища у тех, кто будет выносить их. И пусть копьеносцы говорят им, что десятую часть всех богатств необходимо посвятить богу. Так ты не будешь отнимать у них награбленное силой и не восстановишь их против себя. Наоборот, они будут убеждены, что ты действуешь справедливо, и охотно отдадут взятое.

Кир внимательно выслушал Креза и приказал сделать все по его совету.

— Я вижу: ты, Крез, царственный муж, — сказал Кир, очень довольный. — Ты готов сделать и посоветовать доброе. За это проси у меня чего хочешь. Я сейчас же выполню твою просьбу!

Крез горько усмехнулся.

— Ты доставишь мне величайшее удовольствие, Кир, — сказал он, — если позволишь послать эти цепи божеству, которое я чтил больше других божеств. Я хочу спросить его: неужели таков его обычай — обманывать того, кто сделал ему столько благодеяний?!

— И это получишь от меня, Крез! И все, чего бы и когда бы ни пожелал!

И Кир тотчас отправил послов в Дельфы. Он велел положить на пороге храма цепи Креза и спросить: «Не стыдно ли божеству, что оно подвигнуло своими советами Креза на войну с персами, обещая разрушение царства Кирова?»

И, указав на цепи Креза, спросить также: «Может быть, неблагодарность — вообще закон для эллинских богов?»

Но напрасно Крез думал смутить этим дельфийских оракулов. Они ведь недаром давали уклончивые и двусмысленные ответы.

— Упреки Креза несправедливы, — ответила Пифия, — все случилось так, как было предсказано: «Если Крез пойдет войной на персов, то разрушит обширное царство». Если бы Крез был осторожен, он бы еще раз спросил: о его ли царстве говорит оракул или о Кировом? Но Крез не понял изречения оракула, а теперь пусть винит самого себя.

…Так рассказал Геродот историю царя Креза, его величия и его падения.

Не все понятно нам в этом рассказе. Геродот повествует о встрече Креза с афинским законодателем Солоном. Но мы знаем, что этого не могло быть: когда Солон путешествовал, Крез был еще ребенком и никак не мог принимать Солона в своем дворце.

Может, случилось и так, что приходил к царю Крезу какой-нибудь странствующий эллин, который хорошо знал высказывания Солона и глубоко почитал его. Может быть, он и приводил эти высказывания в ответ на хвастливые речи Креза. И так как слова Солона были глубоки и мудры и словно предсказали судьбу царя, то не будет удивительным, если Крез вспомнил Солона на костре, перед лицом смерти.