Победители сильных (Сборник исторических повестей) - Воронкова Любовь Федоровна - Страница 55

— Смотрите! — торжествующе кричал спартанский жрец Эка. — Боги помогают нам! Молния справа — счастливое предзнаменование! Спарта победит!

Этот же Эка придумал, как облегчить спартанскому войску битву. Спартанцев было несравнимо больше, чем мессенцев. Но в узких улицах Эйры сражаться строем было нельзя. Они разбились на отряды по всему городу. А когда передние ряды сражались, задние ряды стояли без дела. Вот этим, стоявшим без дела, Эка приказал уйти в стан, поесть, поспать. А потом со свежими силами вернуться в город и сменить уставших бойцов. Так они и чередовались — отдыхали и сражались снова.

У мессенцев же отдыха не было. Их некому было сменить, и им негде было отдохнуть. Буря не затихала ни на минуту. И так — под грозой, под холодным ливнем, без сна, без еды — мессенцы сражались три дня и три ночи. Они отбивались, не опуская рук. Спартанцы не давали им передышки. У женщин, непривычных к войне, уже не было больше сил. Голод, жажда, нечеловеческая усталость одолевали несчастных защитников Эйры. Аристомена мучила рана так, что кровавая тьма порой застилала ему глаза.

Видя все это, жрец Феокл безнадежно опустил меч и подошел к Аристомену.

— Зачем страдать напрасно? — сказал он. — Мессении определено пасть: Пифия предсказала нам гибель — трагос напилась из Неда. Бог ведет меня к концу вместе с отечеством. А ты, пока жив, спасай мессенцев, спасай себя!

Феокл сказал это, снова взмахнул мечом и бросился в самую гущу битвы.

— Не вечно вам угнетать мессенцев! — кричал он. — Не вечно!

И, яростно размахивая мечом, он принялся разить спартанцев. Так, в самой жаркой битве, Феокл был смертельно ранен. Он упал и умер среди груды тел убитых им врагов.

Аристомен, увидев, что его друг и соратник погиб, понял, что дальше бороться бесполезно. Ни доблесть, ни мужество, ни горячая до отчаяния любовь к отчизне не спасут Мессению. Усталым, охрипшим от горя голосом он отдал приказ. Те доблестнейшие, что еще сражаются, пусть продолжают битву. А всем остальным мессенцам он велел взять женщин и детей и следовать за ним. Охранять тыл он поставил своего сына Горга и отважного воина Мантикла, сына Феокла.

Аристомен вышел вперед и встал перед вражескими рядами. Он стоял бледный, с погасшим взором, с высоко поднятой головой. Не глядя на врагов, которых ненавидел и презирал, Аристомен опустил свое копье. Этим он показал, что оставляет город и требует пропустить их. Спартанцы молча расступились.

— Не надо доводить ожесточенных людей до последнего отчаяния, — сказал Эка военачальнику Эмпераму.

Но Эмперам и сам не решился бы в такой час поднять на них руку.

Аристомен первым вышел из города. Выйдя из ворот, он сразу поник головой, будто не в силах больше держать тяжесть своих тронутых сединой кудрей.

Мессенцы, подавленные, печальные, покорившиеся несправедливой судьбе, последовали за ним. Женщины громко заплакали, и плач их еще долго мешался с шумом и грохотом дождя…

Так покинули мессенцы свой последний город. Им больше не было места на Пелопоннесе.

Расплата за предательство

Весть о том, что спартанцы взяли Эйру, разнеслась по всей Элладе. Пришла она и в Аркадию. Аркадцы заволновались. Они подступили к своему царю Аристократу и потребовали, чтобы он немедленно вел их спасать мессенцев.

— Пойдем и защитим мессенцев или погибнем вместе с ними!

Но Аристократ отказался. К удивлению аркадцев, он был как-то странно безразличен.

— Зачем мы пойдем туда? — сказал он, глядя в сторону. — Ведь еще неизвестно, остался ли там кто-нибудь, кого нужно защищать.

Но вскоре в Аркадии стали появляться люди, бежавшие из порабощенной Мессении. Аркадцы узнали, что мессенцы, вынужденные покинуть Эйру, остались без крова и без пристанища.

Царь Аристократ слушал это и словно не слышал. Словно и не был он союзником Мессении, обязанный ей помогать. Тогда аркадцы сами, без царя, решили позвать к себе мессенцев. В Мессению отправились самые знатные люди, чтобы успокоить мессенцев и проводить их в Аркадию. Аркадцы заготовили для мессенцев одежду, припасли всякой пищи. И толпой вышли на гору Ликей встретить своих несчастных союзников.

Мессенцы, голодные, измученные битвой и лишениями, продрогшие под беспрерывным дождем, с детьми на руках и без всякого имущества, пришли в Аркадию. Все аркадские власти и старейшины встретили их ласковыми речами, накормили их и успокоили как могли. Они не забывали своей вины перед мессенцами в битве у Большого рва. Они не могли без стыда вспомнить, как бежали оттуда, как смешали боевые ряды мессенцев, как оставили их одних на поле боя… И до сих пор не могли понять: почему это все так случилось? Они же пришли помочь мессенцам — и погубили их… Почему?

— Живите у нас, — сказали мессенцам аркадцы, — селитесь в наших городах. Мы, если хотите, согласны отдать вам часть нашей земли!

Царь Аристократ присутствовал при этом. Но и здесь никто не слышал его голоса.

Так мессенцы расселились по аркадским городам. Жизнь понемногу наладилась. Люди принялись за обычные работы. Мессенцы были благодарны за все, что сделали для них аркадцы. Но ни радость, ни веселье не возвращались к ним. Только дети не тосковали среди суровых скал и каменистых аркадских долин по светлым полям плодородной Мессении — для детей мир всегда и везде волшебен и прекрасен.

Не был спокоен и Аристомен. Тоска по родине, боль за мессенскую землю, которую он не мог отстоять, ненависть к Спарте — все это не давало ему жить, не давало дышать. Теперь, когда раны его закрылись и он снова может держать в руках меч и копье, будет ли он только сидеть и плакать о том, что они потеряли? Нет.

Прошло немного времени, и Аристомен собрал отряд в пятьсот человек самых отважных мессенцев, в любую минуту готовых пойти по его зову. Потом он попросил собраться всех знатных аркадцев, чтобы рассказать им о том, что задумал. Аркадцы и мессенцы собрались на площади. Пришел и царь Аристократ.

— Я задумал сегодня вечером напасть на Спарту, — сказал Аристомен, — сейчас спартанцы грабят Эйру, уносят и увозят наше добро, а сама Спарта не защищена. Я хочу пойти и захватить Спарту. И вот я спрашиваю вас сегодня, — обратился он к мессенцам, — хотите ли вы отомстить за Мессению, если даже придется умереть?

— Хотим отомстить! — в один голос ответили все пятьсот человек. — Идем за тобой!

Тут же к ним присоединились еще триста человек аркадцев.

Аристомен решил выступить в поход в этот же вечер. Медлить было нельзя, спартанское войско, разграбив Эйру, может скоро вернуться домой. Но отправиться на битву, не принеся жертвы богам, тоже нельзя.

Жертву принесли. Жрецы посмотрели — жертва не сулила добра. Поход отложили на завтра.

А назавтра оказалось, что в Лаконике уже все известно — и о том, что Аристомен собрал большой отряд, и о том, что он собирается захватить Спарту.

В Аркадии поднялся шум:

— Кто донес? Кто тот изменник, что предал нас?

— Уж не тот ли, кто заставил нас бежать и бросить мессенцев у Большого рва?

Поведение царя Аристократа давно казалось аркадцам странным и подозрительным. И там, в битве у Большого рва. И теперь, когда они звали его на помощь мессенцам, а он отказался помочь им.

Вдруг вспомнили, что вчера, сразу после собрания, Аристократ посылал куда-то своего преданного раба. Куда?

Раба видели — он пошел в сторону Лаконики. Так зачем Аристократ послал его туда? Раб пойдет обратно из Лаконики, решили аркадцы, мы его поймаем на дороге и все узнаем.

Аркадцы так и сделали. Несколько человек спрятались в расщелине горы, на пустынной дороге, где должен был проходить любимый раб Аристократа. Они долго и терпеливо ждали. Наконец в тишине на каменистой дороге послышались шаги. Это шагал тот, кого они поджидали. Аркадцы выскочили из ущелья, схватили раба, обыскали. И нашли письмо, которое он нес царю Аристократу.

«Как прежде твое бегство в сражении у Большого рва не осталось без вознаграждения, так и теперь ты получишь благодарность Спарты за настоящее предупреждение…» Это писал Аристократу спартанский царь Анаксандр.