Проклят тобою (СИ) - Белая Яся - Страница 42

— Так лучше, — соглашается. — Она мне столько неудобств доставляла. Наверное, теперь всё тело в синяках.

Как Кир собирается с ней жить в России двадцать первого века? Там же, как говорилось в одном фильме: «…патроны заканчиваются». Ладно, не моё дело.

Я вставляю горошину в отверстие пирамиды и упираюсь ладонями по обе стороны от него. Кристалл вибрирует, светится так, что приходится зажмуриваться.

А потом раздаётся треск, меня отбрасывает в сторону, и я пребольно ударяюсь о стену. Горошина рассыпается в пыль.

И никакого тебе портала в иной мир!

Да ещё и воняет болотом. Кажется, снова кричат сороки. Потом раздаётся трескучий смех, и в клубах зловонного бурого газа нам является Болотная Колдунья…

Я кое-как поднимаюсь, держась за стену, Кир крепче обнимает Депру, будто закрывая собой. Но старуха смотрит только на меня.

— Если бы там, в лесу… — шамкает она, указывая куда-то узловатым когтистым пальцем, — ты послушала меня, уже была бы дома. Кровь мракиса в твоём муже — она меняет его. Скоро он станет настоящим чудовищем. Тебе надо бежать…

Я горько смеюсь:

— Как и куда? Последняя горошина разлетелась вдребезги.

— Горошина — не проблема. У меня есть много, сороки принесли. Я дам тебе. Но ты должна захотеть. У тебя ещё сильны привязки к этому миру, к мужу. Так не уйти. Будет тянуть назад.

Вмешивается Кир:

— Вот и я ей тоже говорю! Не верит!

Колдунья поворачивается к нему, довольно склабится, и Кира передергивает.

А нечего апеллировать к ведьмам!

Я усмехаюсь.

— Вам не удастся меня убедить. Хоть заговоритесь. Я сужу по делам.

Колдунья фыркает:

— Ну что ж, упрямица, тогда я покажу. Смотри и верь глазам, если уши тебе не нужны.

И разворачивает передо мной панораму реальности, где, будто на экране, идёт живое кино…

Военные лупят палками крестьян, сжигают деревни, угоняют народ на каменоломни. Разруха, нищета, тяжкий труд. Ужас и разорение. И все эти бесчинства — именем короля.

— Конечно, — шипит старуха, — из тёплой постельки Ландара тебе кажется, что всё хорошо. Тебе светло, уютно, сыто. Но взгляни на это с другой стороны: ты — королева. Твоё имя будет вписано в историю рядом с его именем. Разве ты хочешь, чтобы и тебя замарало?

Она тянется ко мне, нависает, становится вдруг громадной. Я задираю голову, чтобы встретить взгляд, но натыкаюсь лишь на чёрные провалы там, где должны быть глаза. Мне не просто страшно, я в панике. Хочу убежать, провалиться сквозь землю, проснуться в конце концов!

Но нет, мне не уйти и никто не спасёт. Время спасателей закончилось. Теперь я сама за себя.

И поэтому бормочу, едва различая собственный голос:

— Не хочу… — и мотаю головой.

Да, не хочу иметь ничего общего с этим миром. Не хочу в его историю.

— …Хочу просто исчезнуть, — довершаю мысль. — Чтобы всё закончилось раз и навсегда.

Старуха качает головой:

— Просто не выйдет. Ты должна решиться.

— На что? — меня потряхивает, потому что в её словах я чую подвох.

Колдунья переходит на свистящий шёпот:

— Зреет недовольство. Будет восстание. Возглавь его. Помоги несчастным. И они помогут тебе…

— Чем мне могут помочь эти бедные люди? — хмыкаю невесело.

— Они помогут тебе запустить пирамиду. Ландар же не сказал, да?

Дико бесит привычка местных говорить вопросами. Чувствуешь себя нелепо, будто из тебя нутро тянут, наизнанку выворачивают. Поэтому я срываюсь и ору:

— Нет, представь себе, не сказал! В этой дурацкой Сказочной стране всё полунамёками из серии «догадайся-мол-сама».

Ведьма хохочет.

— Такова сказочная реальность, — произносит она, когда эхо перестаёт копировать её каркающий смех. — Она полна загадок и иносказаний. Но раз ты не умеешь читать её посылы, я скажу тебе: пирамиде нужна жертва. Добровольная, огромная. Она должна набраться энергии, чтобы открыть дверь в твой мир…

И тут, словно распарывая ножом тёмный мешок и пуская в него свет, в наш разговор вклинивается молчавший до сих пор Кир:

— Мы согласны! И она согласна, — он указывает на меня. — Лучше всего попаданцам удаётся кипеш в чужом мире. Так взорвём же эту сказочную страну!

Он улыбается и подмигивает мне. И даже Депра с ним рядом поднимает вверх большие пальцы. Правда, без особого энтузиазма.

Но этого достаточно, чтобы подбодрить меня, настроить на нужный лад.

Ну что ж, революция так революция.

Ведьма чует смену настроения и довольно склабится.

— Возьмитесь за руки, — командует она.

И мы становимся в треугольник. Колдунья чертит вокруг нас пентаграммы и какие-то мрачные знаки. Всё начинает вибрировать и расплываться. А потом мы, крича и чертыхаясь, в сером с алыми всполохами вихре переносимся в тёмную залу. Посреди неё булькает странный фонтан — в нём не вода, а неприятного вида бурая жидкость.

С мебелью в огромной комнате как-то негусто: собственно, лишь на небольшом подиуме, куда ведут три ступеньки, возвышается тёмный трон. И всё. Ультраминимализм. Трон к тому же — единственное более-менее освещённое место.

Но Кирилла это, похоже, забавляет: забыв о нас с Депрой, он мчит к трону, удобно устраивается там и пафосно декламирует:

— Отсель грозить мы будем… — чешет нос, припоминая о строчки, но, не вспомнив, импровизирует: — … и свергнем грозного тирана!

Раздаются хлопки и лёгкий смешок.

К трону выходит Элиолл, собственной персоной.

— Я знала, что ты придёшь, — говорит она только мне. — Всё ждала — когда. А ты не шла. Но это не главное, ты ведь здесь! Значит, пророчество свершиться. И ты станешь той самой королевой.

— Я и так королева, вроде… — не уверена, что буду услышана, но всё-таки напоминаю.

Элиолл улыбается, как всегда — с лёгкой безуминкой в глазах.

— Нет, ты пока лишь приложение к моему Ландару. А королевой ты должна стать кровавой. Несущей смерть. Такой тебя запомнят здесь…

Вот я и услышала правду, наконец-то без обиняков. Так почему же мне тошно?

Глава 5. В поисках сердца

Пустота…

Раньше это было лишь слово, очень абстрактное. Я не совсем понимала его смысл. Теперь пустота — моё второе «я».

Гулкая, с тёмными закоулками, шепотками, взглядами в спину.

Но всё это — лишь иллюзия жизни, эхо, отголоски.

Как в пустом тёмном замке, где размещается наш штаб.

Кирилл чувствует себя тут удивительно комфортно, как говорит моя мама (увижу ли её вновь?) — прораб среди баб.

И Элиолл, и Депра и даже Болотная Колдунья рядом. Шушукаются, продумывают диверсии и спецоперации, заглядывают в бурлящий колодец в центре зала. Время от времени ведьма бросает туда желтоватый порошок, жижа перестаёт булькать, замирает и превращается в огромный панорамный экран. Там мелькают то картинки из жизни селян и горожан, то появляются какие-то люди, и Кир охотно раздаёт им приказы. Кажется, он нашёл себя. Его блогерская натура жаждет хайпа и славы. Не удивлюсь, если он подумывает, как бы наладить аналог сказочного YouTube.

Скоро на всех волшебных зеркалах страны!

Элиолл смеётся. Её, Госпожу Искажений, очень веселит происходящее. Кир наладит информационную сеть, она пропустит сообщения через осколки Зеркала, Депра одним своим кислым видом превратит молоко в творог прямо в вымени коровы, Болотная Колдунья подольёт маслица, или, вернее, зельеца в действо. И готов «майдан» в отдельно взятой Сказочной стране!

Всем им хорошо. Они полны кипучей энергией и идеями. Только я, тенью блуждая по залам-лабиринтам главного замка в Королевстве Кривляний, пестую свою пустоту.

У меня из груди вновь вынули сердце. Его спрятали в драгоценную коробку, а ту — поставили в ячейку тайного хранилища. У меня в груди зияет дыра и в ней воет ветер одиночества.

Ландар, зачем ты отпустил меня, если я не просила?

Я влюблялась и прежде, всегда неразделённо и болезненно. Поэтому взаимность расслабила меня, усыпила бдительность. И теперь — меня словно с мягкой перины переложили на тюфяк, набитый сухим горохом: как не вертись — всё равно неуютно.