Шакал (СИ) - Огнев Евдоким - Страница 25

Видимо сложно. А мне их жаль стало. Тем более что неподалёку зашевелилась трава. Тварь почувствовала кровь и теперь хотела поживиться. Я свернул с дороги и пошёл в сторону ребят. Трава рябила уже в метрах в пятидесяти от них.

Рябящее пятно медленно приближалось к ним, но мне казалось, что оно несётся к ним со скоростью пули. Пришлось доставать свой семизарядный револьвер. Не попаду, так хоть спугну. Без оружия я из дома не выходил. Слишком чёткими были воспоминания о тварях.

Два выстрела подряд. Тварь взвизгнула и пронеслась мимо меня. Скорость всё же у них была нереальная. Как я в тот раз отбился от такой твари? Чудо. Не иначе.

Выстрелы заставили ребят разбежаться в стороны. А лица знакомые. Рая, мелкий Петька и ещё двое парнишек, которых я опознал, как соседских.

— Вам жить надоело? Нашли где драться!

— И поэтому ты решил нас застрелить? — спросила Рая, хмуро наблюдая за мной из-под своих кудряшек.

— Вы чуть обедом не стали. Тут твари рыскают и жуют таких вот дураков, как вы, — ответил я, вставляя в револьвер недостающие патроны и убирая его в поясную кобуру. — Хотите пыль поднимать, то школьный двор или полигон вам в помощь. Здесь же — последнее дело. Или вам жить надоело? А в ответ тишина. Ладно, пошли по домам.

— Вань, ты нас сдашь? — спросила Рая.

— Родителям? Неа. Но больше тут не деритесь.

Мы шли по дороге. Детвора молчала. Надо было бы поинтересоваться ради чего весь кипишь, но мне было лень. Да и тут ведь нужен был скорее повод, а не серьёзная драма. Около города чужая ребятня припустилась бежать. Петька с Раей о чём-то переговаривались, идя впереди меня. Меня окликнул знакомый. В кабаке вечером устраивали что-то вроде танцев. Музыка, пиво, девчонки. Звучало заманчиво, но я как-то не готов был туда тащиться. Не готов был смотреть на кокеток и участвовать в «горячо-холодно», чтоб затащить какую-нибудь в кровать. Опять вспомнилась Алиса с её дурной башкой. Такую идиотку я уж точно нигде не найду.

Когда мы разошлись со знакомым, то я увидел неподалёку Раю, которая ждала меня. Петька уже домой свинтил, а она осталась. Интересно. И чего ей нужно? Она строго смотрела на меня, словно я провинился в чём-то.

— Чего хочешь?

— Поговорить, — ответила она.

— Рай, найди другие уши. Я не из тех, кому интересны все ваши тайны из фантиков конфет, — попросил её я. Она упрямо покачала головой. — Что нет?

— Я хочу поговорить с тобой.

— Хорошо. Но тогда ты отводишь от меня свою банду, которая ко мне лезет, стоит порог переступить.

— Хорошо. Только отойдём куда-нибудь.

— Сейчас время сиесты. Если домой не вернёшься, то мама переживать будет, — напомнил я.

— Петька скажет, что я с тобой. Пойдём к морю? Там не так жарко.

— Это что, у тебя такой длинный разговор ко мне?

Она закивала. Никуда идти не хотелось, но ведь не отстанет. Я демонстративно вздохнул.

— Ладно. Дай хоть пирогов и компот купим. Есть охота.

— Мне с капустой и с яблоками. Четыре штуки, — заявила она.

— Наглость — это не самая хорошая чёрта для девочек.

— Если я о себе не напомню, то ты даже не подумаешь обо мне. Тебе же плевать на моё присутствие, поэтому приходится от себе напоминать.

Она была права. Даже удивила, что до неё это дошло в столь юном возрасте. Закупившись пирогами, мы пошли в сторону моря. Пока шли, молчали. Я осматривался по сторонам. Недавно проехал патруль, поэтому вряд ли твари были поблизости, но уже вошло в привычку искать в окрестностях не колышется ли где-то трава против ветра или не рябит ли воздух. Хотя сейчас жара начинала заходить на пик дневных значений, поэтому воздух накалялся и рябил.

Около моря было свежее. Бриз бил в лицо. Он оседал на лице и волосах. Выйдя на песок, я снял ботинки. Волны скользили по ногам, пытались утянуть меня в пучину, но это им не удавалось. Вроде такое грозное море, сейчас было бессильным. В этом оно походило на человека, который может представлять угрозу, а может лишь грозить и сложно оценить, когда эта пустословие может превратиться в реальную проблему. Вспомнился конфликт на заводе. Как один забулдыга вчера схватился за нож и нанёс хорошую рану своему обидчику. Никто не ожидал от этого чудика. Мелкий, невзрачный, каждый день к бутылке притрагивался, а его соперник был мой бывший одноклассник. Забияка и дебошир. Он мог этого забулдыгу одним щелбаном на тот свет отправить. Не отправил. Сам помер. А забулдыгу теперь ожидала каторга. Обычное вроде дело. А я возвращался к нему вновь и вновь. Как понять, когда человек представляет реальную угрозу, а когда это всё бравада? Существуют же какие-то признаки. Не может человек просто так взять и убить. Не каждому это под силу. И не каждый потом будет спокойно смотреть на окружающих, словно ничего не произошло.

Возможно, этот чудик все мозги пропил, но другие? Раньше я над этим не задумывался.

— Сколько мне, по-твоему, лет? — спросила Рая.

— Без понятия.

— Ты мог бы посчитать.

— Я не запомнил в каком году произошла эта гребанная буря.

— И ты не считал, сколько тогда было тебе лет?

— Нет.

— А запомнить на будущее, когда и что произошло? Или ты ничего не запоминаешь?

— Рай, что в детстве стоит запоминать? Когда первый зуб выпал или первую отметку? Это неинтересно.

— А что тогда интересно?

— Самому решать, как жить. Принимать решения, думать, где были допущены ошибки и не совершать их в будущем. Над этим я ещё согласен думать и это стоит запоминать. Запоминать нужно то, что пригодится в жизни. Но, опять же, информацию надо фильтровать. Если ты собираешься всю жизнь печь пироги, то тебе вряд ли пригодится умение пользоваться локатором.

— А если мне это понадобиться в будущем, а я не буду знать?

— Тогда выучишь. Думаешь ты окончишь школу и больше ничему не будешь учиться? Вся жизнь состоит из сплошных уроков и контрольных. Только за них не ставят оценки.

— А получаешь шрамы?

— Можно и так сказать.

Мы подошли к скале, которая нависла над пляжем и образовывала что-то вроде козырька. Там была тень, в которую мы и забрались. Правда, ноги остались на солнце.

— Мне уже двенадцать лет, — ответила Рая.

— Поздравляю. Что дальше? — я стянул рубашку. Ноги устали, но если их зарыть в горячий песок, то эта усталость начинала проходить. Как будто в таз с горячей водой их запихнул.

— А выгляжу я на семь.

— И? Ты меня сюда притащила, чтоб это высказать? Я сам мелкий был. Да и сейчас не особо вытянулся. Но я об этом не особо переживаю, а тебе чего переживать? Ребятам мелкие девчонки нравятся больше, чем каланчи.

— Они меня считают ребёнком.

— Так ты и есть малявка. Двенадцать лет не восемнадцать.

— Думаешь у меня есть шанс хотя бы немного на девушку походить?

— Блин, скажешь тоже. А на кого ты должна будешь походить? На парня? Рай, не забивай голову всей этой ерундой. Тебе сейчас интересны куклы должны быть, а не то, как ты выглядишь.

— Куклы мне не интересны.

— А что тебе интересно? — спросил я. Это был автоматический вопрос, который я задал не подумав, что мне сейчас выложат всё, что так волновало юный ум. А юный ум волновало многое.

Рае не нравилось, что с ней не считались, никто не воспринимал её всерьёз. И пусть она была предводительницей ватаги малышни от семи и до четырнадцати лет, но когда кому-то исполнялось больше четырнадцати, то её бывшие «друзья» начинали задирать нос. Рая этого понять не могла. Так же как и не могла понять, почему с ней не хочет танцевать какой-то парень. Вот она к нему вся такая подошла, а он на неё даже не посмотрел и ей всё равно, что парню уже шестнадцать, а ей всего ничего и выглядит она не привлекательно. Чушь лилась на меня сплошным дождём. Я слушал её вполуха и только головой качал, удивляясь как в двенадцать лет можно усложнить себе жизнь.

— Ты меня не слушаешь! — обиженно сказала Рая.

— Слушаю.

— Ты молчишь.

— Так ты же говоришь. Тебе чего от меня надо? Совет? Сочувствие? Свободные уши? Вот это всё ты для чего мне рассказала?