Полет нормальный (СИ) - Панфилов Василий "Маленький Диванный Тигр" - Страница 34

— Понятно, что из реквизитов киностудии, — отзывается Лесли, — они наверняка не в одном фильме мелькнули.

— Джок… — выдыхаю я, и все замолкают. Настроения… разные, от беспокойства за здоровье и жизнь бестолкового брата, до желания прыгнуть на арену и самому отвалтузить дурня. Последнее очень хорошо читается на лице Андерсона. Да и мне…

Противником у Джока оказался мужчина лет тридцати, черноволосый и худощавый. Судя по некоторым деталям, обычный неудачник из рабочих кварталов, решивший поискать неверное счастье на арене. В молодости он явно занимался боксом, но как говорится, Было это давно и неправда.

— Фракиец! — Раскастисто, в лучших боксёрских традициях, представляют Джока, — и его соперник Этруск!

— Вообще от балды.

Пару минут герольд расхваливает бойцов, не вдаваясь в подробности. Букмекеры бегают по рядам, собирая ставки.

— Ставки сделаны, ставок больше нет!

Стукнувшись кулаками, Фракиец с Этруском расходятся. Джок возбуждённый, азартный, предвкушающий бой. Соперник мрачно-сосредоточен, губы плотно сжаты, ноги плотно стоят на песке, руки немного не канонично вытянуты вперёд.

— Бой!

Гладиаторы закружили по арене, Джок почти тут же решил попробовать работягу на прочность, перейдя в атаку, но сразу нарвался на встречный прямой, от которого уклонился не до конца. Скулу прочертила кровавая полоса и побежала струйка крови.

Зрители взвыли, скандируя имена бойцов.

Джок явно неадекватен, не чувствует боль. Руки прижаты к голове, локти выставлены вперёд, рвётся в ближний бой.

— Не та стратегия для поединка, в котором тебя могут убить одним ударом, — озвучивает бледный Давид.

Этруск такого же мнения… и явно с головой получше. Держит дистанцию, старательно отступая и работая на редких контратаках. Зацепить Джока в голову ещё раз пока не удаётся, но в плечо пару раз попал крепко.

Поймав момент, пока наш брат увлёкся работой корпусом, Этруск от души врезал по выставленному локтю. Рука повисла и работяга шагнул вперёд, добивать противника.

Белый от боли, Джок качнулся вбок и вниз, уйдя от противника, вложившись в один удар под сердце. Грязный, корявый, небрежный… но на руке его по сути кастет. Этруску хватило.

Переглянувшись с Давидом, начинаем спускаться, за нами пошли было и остальные братья.

— Не надо, — остановил их президент, — двоих ещё могут пропустить, но не всю толпу.

Живой и… не сказать, что невредимый, Джок сидел бледный, с лихорадочно блестевшими глазами.

— Как? — Сходу спрашиваю у медика.

— Рука сломана.

Ожидаемо…

Давид тем временем бесцеремонно хватает Ливски за голову и приподнимает веко.

— Так…

От его тона страшно даже мне. Без слов понятно, что лето Джок проведёт в реабилитационной клинике для алкоголиков и наркоманов, причём начиная с сегодняшнего дня. Случай в братстве не первый.

— Этруск?

— Жив, жив, — успокаивает медик. Молча протягиваю двадцатку, тот мнётся несколько секунд, но всё же проводит в соседнюю комнатушку, где лежит работяга с уже забинтованной грудью.

— Трещина в ребре, возможно и перелом, — скороговоркой сообщает немолодой и какой-то потасканный медик, — точно можно будет сказать после рентгена. Услуги врачей для пострадавших оплачены.

Гляжу на поверженного гладиатора и вижу в глазах глухую тоску.

— Сколько за победу обещали?

— Сотню, — негромкий хрипловатый голос. Молча вытаскиваю из бумажника две сотни протягиваю ему. Вроде бы всё верно сделал… только почему же так хреново?

Глава 20

— Дурная привычка, читать за завтраком, — зевнув тягуче, осуждающе сказал Одуванчик, намазывая масло на ещё горячую булочку.

— Положим, я уже не завтракаю, а пью кофе.

— Есть что интересного? — Вяло поинтересовался толком не проснувшийся Джокер.

— Дежурные гадости вперемешку с бравурной ерундой. Кризис, будь он неладен. Обанкротилась очередная фирма, рекордное число самоубийств в… — переворачиваю страницу, — в Лос-Анджелосе и прочее в том же духе. А сплетни про кинозвёзд и обсуждения новых фильмов меня не интересуют.

— Чем займёмся с утра? — Ещё раз зевнув, поинтересовался Джокер, — в театре с утра какую-то комедию лёгкую дают, самое то, чтоб проснуться. Коротенькая, на полчасика.

— Как хотите, — пожимаю плечами, — лично я на экскурсию по лайнеру.

— Действительно, — оживился Зак, — Иль де Франс[91] чудесен, мама о нём в самых восторженных тонах отзывалась, и раз уж мы здесь, то почему бы не посвятить несколько часов лучшему лайнеру современности?

За мной увязалась вся компания, вызвав лёгкое, но вполне ощутимое раздражение. Путешествие в Европу, запланированное в одиночку, не заладилось с самого начала…

Сперва Зак… он меня не раздражает, но прицепом к нему неожиданно пошёл Ларри, а там и Джокер присоединился. И ведь так всё обставили, поганцы, что не откажешь!

Компания получилась пёстрая, по дурному блескучая, бросающаяся в глаза.

Ларри, этакая вялая тряпка, недавно выбравшийся из-под опеки мамочки. Пока его бросает из крайности в крайность: то впадает в ступор в элементарных, казалось бы, ситуациях, то лезет в приключения с горящими глазами. Интеллект имеется, но применять его в быту не научился.

Может процитировать Овидия на языке оригинала, прекрасно играет на рояле и недурно поёт, хорошо ориентируется в мире искусства. Вне его… чудик, здорово оторванный от реальности. Уже в братстве он узнал, что дети рождаются не потому, что боженька поселил деток в животик… стало шоком.

Одуванчик… случай не столь тяжёлый, но при всей своей проклюнувшейся язвительности и лёгкому флёру опытного приключенца, реалии оценивает не всегда адекватно. Не хватает ни жизненного опыта, ни (самое главное) социализации.

Джокер напоминает неисправную гранату, способную рвануть в любой момент. Интеллект у парня потрясающий, но к выдающимся мозгам прилагаются столь же выдающиеся выверты психики.

Мастурбировать в общественном туалете или приносить жертвы он вряд ли станет, но вот психологические эксперименты, притом самого жёсткого характера, Джокер проводил. Не в братстве… и то хорошо.

Он из тех, кто способен вскрыть сотню-другую обычных и чёрных кошек, чтобы точно установить или опровергнуть адское происхождение несчастных животин. С поправкой на современные реалии, разумеется. Искренне считает себя гуманистом и в принципе прав — по меркам века пятнадцатого.

Хит-парад возглавляю я… как ни крути, но инаковость бросается в глаза. Списывают на своеобразное скандинавско-латинское воспитание и тяжелое беспризорное детство. Список отличий от новых современников, составленный по моей просьбе Заком, более чем из ста пунктов. А ведь братишка далеко не самый наблюдательный человек…

— … стиль ар-деко, удачно сочетающий минимализм с аристократичностью, — увлечённо вещал… наверное, экскурсовод. По правде, должность эта называется как-то иначе, по-корабельному, но мозг отказался запоминать ненужную информацию.

Лайнер по-настоящему красив и невероятно элегантен, а молоденький экскурсовод знает своё дело и влюблён в корабль, отзываясь о нём с нежностью. Интересная экскурсия.

— Пожилая лошадь, сопровождаемой молодым самцом гиены, — съязвил Одуванчик негромко, еле уловимым движением подбородка показывая на колоритную парочку, сидящую через столик.

— Обычный альфонс, — опускаю взгляд на тарелку. В двадцать первом веке таких парочек намного больше, так что не раздражают даже.

— Тебе совсем неинтересно? — Поражается Зак, краем глаза поглядывая на объекты и делая пометки в блокноте.

— Очередной рассказ?

— Третий! — Отвечает с гордостью, выкинув вперёд ладонь с тремя пальцами, — и это второй день плаванья всего! Типажи какие, а?!

— Типажи… — оглядываю людей в огромной столовой первого класса, — действительно. Может, пойдём уже? Сколько можно за столом сидеть?