Время не ждет (СИ) - Панфилов Василий "Маленький Диванный Тигр" - Страница 28

* * *

— Ситуация не самая лучшая, — Чуть покачивая бокалом рассказывает Дюк, — после кровавого преступления в Хайд-Парке наша партия обезглавлена и до сих пор не восстановилась. Самые яркие политики, самые…

Досадливо скривившись, Уоррингтон залпом выпивает шампанское и щелчком пальцев подзывает официанта. Это один из тех знаменитых Нью-Йоркских приёмов, на которых можно встретить именитых политиков, финансовых спекулянтов, актёров и едва ли не дам полусвета.

Интересное сочетание не сочетаемого, и очень полезное, к слову. Публика разнокалиберная, и провести людей по тонкому льду взаимной толерантности, сохранив при этом хороший вкус, может не каждый. Я вот, например, в ближайшие лет пять не возьмусь.

Уоррингтон справляется, он потомственный политик, натаскиваемый с детства, о нём разговор отдельный. Вообще же ситуация у демократов реально скверная, если уж Дюк так заговорил так депрессивно.

Кризису в американской политической жизни я искренне рад. Нет, не тот случай, когда у соседа корова сдохла… Мне нравится США, нравятся люди… а вот привычка лезть в дела чужих стран не очень.

Сейчас тот самый случай, когда «Чем хуже, тем лучше». Кризис в экономике, кризис в политике. Может, пойдут-таки на уступки простому народу? Хотя ради того, чтобы притушить разгорающиеся революционные настроения.

Как бы не называть Лонга, а его программа реально работает. Недаром позже, в куда более сытные времена, американский истеблишмент позаимствовал очень многое из идей луизианского губернатора. Демонизация его в СМИ и кинематографе даже после смерти, это вопрос отдельный и сложный… даже сейчас не вполне могу понять.

Если финансовые воротилы поступятся частью прибыли государству и народу, может получиться вполне социальное государство. И куда более демократическое — по-настоящему демократическое, а не в узких заданных рамках.

Не будет мирового жандарма, не будет источника оранжевых революций и навязываемой толерантности. Будет государство куда более благополучное в социальном плане. Здоровое… только сначала нужно вскрыть нарыв.

— Слуушай, — Перебиваю очередное депрессивное упражнение от Дюка, — ты вот сказал — харизматичных лидеров не осталось.

— Лонг, — Будто выплюнул Дюк, закаменев желваками.

— Прекрасно… то есть ничего прекрасного, — Поправился я под его взглядом, — просто получается, что терять вам в общем-то уже и нечего, так?

— Так, — Подобрался брат.

— Почему бы тебе… именно тебе не взять дело в свои руки? Вслушайся, как звучит — Молодое крыло демократической партии. Или лучше — Молодая гвардия[49]! Пояснить?

Задумчивый кивок… и кажется, меня оценили заново.

— Суть проста — ты идёшь в ногу с Демократической партией, но как представитель её молодёжного, и к тому же неофициального крыла, имеешь право на некоторый радикализм. С одной стороны можно рассчитывать на поддержку партийного аппарата…

— А с другой — старшие члены партии всегда могут сказать, что они тут ни при чём, и это инициатива молодёжи. Молодёжи безусловно хорошей, но иногда по молодости и неопытности зарывающейся, — Подхватил Дюк, — Так?

— В точку! — Поднимаю бокал, — Тут самый цимес в том, что Молодая гвардия может вилять — как вправо, так и влево.

— Цимес, — морщится Дюк, — Слишком часто ты общаешься с Раппопортом!

— И тебе придётся, — Сообщаю ласково.

— Думаешь? — Прищуренные серые глаза смотрят жёстко.

— Я — да! — Парирую жёстко, не отводя глаз, и Дюк прикусывает губу. Евреев он не любит, но не понимать выгодность сотрудничества не может.

Подхватив сейчас знамя толерантности, Молодая Гвардия приобретает мощное лобби в еврейской среде. В тоже время Демократическая партия ничего никому не обещает… это всё инициатива молодёжи. И насколько далеко сумеют влезть евреи в политику, зависит от оказанной ими поддержки во время предвыборной компании.

— Придётся, — Нехотя соглашается брат, глядя на меня с уважением. Чувствую себя неловко, не политик ведь ни разу… хм, был. Для Уоррингтона предложенная мной программа — нечто нетривиальное и свежее. Для человека из двадцать первого века — банальщина. Аж неудобно…

— Спасибо, брат, — Дюк с чувством пожимает мне руку, задерживая её, — не забуду.

— Не получится, — Парирую шутливо… вроде как. Хохоток в ответ, и согласный кивок, — лоббирование интересов кинокомпании и отелей за тобой.

— Согласен, — Чувствую облегчение в словах. Обозначив свой интерес, я показал, что не замахиваюсь на слишком крупную цель… ну это он так думает.

— Потом надо будет подумать, как утвердить это пост за тобой.

— Это всё остальное потом, — Смеётся он открыто.

— Согласен! Если мой брат-президент получит шанс стать когда-нибудь президентом всей страны, я буду рад!

Глаза Уоррингтона темнеют.

— А знаешь, реально ведь, — Пустой бокал ставится на поднос проходящему официанту, не глядя, — Молодая Гвардия… оседлав эту волну, я получаю шанс сейчас… уже сейчас занять не последний по важности пост в аппарате президента!

Интересно… скелет идеи, похоже, начал обрастать мышцами. Если Дюк говорит так уверенно, то шанс в самом деле есть, и не маленький. А это шанс не только для Уоррингтона, но и для тех, кто будет рядом.

Глава 18

Губернатор Луизианы, освещённый полуденным солнцем, стоял у распахнутого окна, заложив руки за спину. Требовалось принять самое сложное решение в его жизни. Решение, способное перевернуть не только жизнь провинциального политика, но и пожалуй — всей Америки.

Шевеление вокруг себя Лонг заметил почти сразу. Кто бы что ни говорил про него, но даже враги не отрицали выдающегося интеллекта и потрясающей, почти абсолютной эйдетической[50] памяти.

Память, способная воспроизвести давно увиденное едва ли не до мельчайших подробностей, и интеллект на зависть профессиональному математику, позволяющий провести глубокий анализ. Интеллект, благодаря которому он смог сдать сложнейший экзамен на право адвокатской практики всего через год после начала посещения университетских курсов.

Ещё — чутьё опытного коммивояжера и человека, профессионально занимающегося политикой. Политика радикального, идущего против крупного капитала и часто — против руководства собственной партии. И притом успешного, с колоссальной поддержкой народа. Непотопляемого.

Человек яркий и неординарный, он привык видеть в глазах других людей то зависть, то восторг на грани преклонения. Слишком умный, слишком целеустремлённый, слишком…

… взявший на вооружение принцип «Умеешь считать до десяти, остановись на семи».

Новых людей в своём аппарате Лонг заметил быстро и взял «на карандаш». Всех их объединяло нечто общее, какой-то свет в глазах… Свет веры, но не в Христа. Социалисты, притом тайные.

Что ж… политику, тем паче радикальному, не пристало быть чрезмерно разборчивым. Да и немецкая пословица «Отбросов нет, есть резервы», вполне подходила к этому случаю.

У русских есть хорошее выражение — политические попутчики. А что таятся… будешь тут таиться, когда сама принадлежность к социалистам может стать приговором — вплоть до тюремного. Да и внесудебные расправы не редкость. Взять хотя бы печально известный марш ветеранов, закончившийся в болотах Флориды!

Лонг не боялся ни коммунистов, ни тем паче социалистов. Социалистические идеалы во многом перекликаются с заветами евангельских христиан.

Ничего нового, просто вместо заповедей Христовых политэкономия от пророков коммунизма всех видов, социализма и анархизма… Дело вкуса, в конце концов. Лично ему ближе заповеди Христа, а не бородатых пророков от политэкономии, но почему бы и нет?

Губернатор не мешал социалистам расставлять своих людей. Так… корректировал иногда, улыбаясь в душе их наивной вере в собственные таланты к конспирации.

Обыграть агентов ФБР они, пожалуй, смогли бы[51]. А вот его, Хью Лонга, не вышло.