Век драконов (В дали времен. Т. IX) - Любич-Кошуров Иоасаф Арианович - Страница 5

Со стороны папоротниковых зарослей доносился шум ломающихся ветвей.

«Эх, не успела я его рассмотреть как следует, — досадует Дина. — Хоть одним бы глазком взглянуть!»

Отогнула она лопух, высунулась.

Бронтозавр завтракает. Целыми пучками глотает он ветви, сопит и чавкает. Толстые, как бревна, ноги его вязнут в болоте. Болото трясется и хлюпает под ним. Какой же он, должно быть, тяжелый!

Но вот бронтозавр чего-то испугался. Вытянув шею, прислушался, дернул головой и бросился бежать.

Ходуном под ним заходила трясина, от тяжелого его хвоста широкая дорога легла через болото.

С треском, ломая деревья, он скрылся в лесу.

На берег вышли трицеротопсы. Ну и звери! Не звери, а броневые танки! Вся кожа у них в буграх и шишках, на голове по три большущих рога, колючим веером щиты топорщатся.

Их двое: мать и детеныш. Мать ростом выше слона, детеныш больше носорога. Опустили они свои крючковатые морды в воду, сопят, хрюкают, чмокают.

Тут же из кустов с треском вывалился еще один трицеротопс. Низко пригнув голову, он, точно штыки, выставил свои рога и яростно ринулся на пьющих зверей.

Мать не ожидала нападения. Она не успела увернуться, и рога гулко ударили ей в бок. Грозно захрюкав, она загородила собой детеныша. Противник наступал. И вдруг мать сама бросилась на врага. Громко хряснули щиты, щелкнули пасти, завязался бой. В кустах жалобно ревел покинутый детеныш.

— Ну зачем, зачем они дерутся? — сердилась Дина.

Шаг за шагом мать гнала врага в воду; он барахтался в болоте, все глубже и глубже погружаясь в ил.

Дина вздохнула свободнее. Она была так рада, что рогатому драчуну не удалось обидеть детеныша.

Скорее, скорее, только бы подальше отсюда!

Раздвинула Дина лопухи и побежала.

Из камышей со злобным ворчанием поднимались чьи-то плоские головы, по скалам проползали чудовищные тени.

Дина выбежала к огромному водному простору.

Никогда еще она не видала столько воды.

Куда ни глянешь, все волны и волны.

Смотрит Дина, а в море кувыркается кто-то.

Вот опять, вот опять.

— Кто бы это такой?

Над водой вскинулась огромная туша, щелкнула зубастая пасть и исчезла в волнах.

Море забурлило от тяжелых всплесков гигантских водяных чудовищ.

— Ихтиозавры, — узнала Дина.

Все ближе и ближе к берегу их острые хищные морды, скользкие спины, длинные хвосты.

Не по себе стало Дине. Побежала она к лесу. В лесу легче спрятаться.

Но не успела она войти в лес, слышит, — кто-то кричит над ней.

Зарылась Дина поглубже в густой папоротник, по сторонам смотрит, — кто же это кричит?

На дереве сидит какое-то смешное, облезлое чучело, величиной с ворону. Оно то открывает, то закрывает свою зубастую пасть. Из его пасти и вырываются эти странные звуки.

Дина сразу посмелела.

— А я-то испугалась! — засмеялась она. — Тьфу, урод какой! А еще первобытная птица!

И правда, археоптерикса нельзя было назвать красивым. Голова голая, вместо клюва пасть, полная зубов, вместо хвоста — точно пальмовая ветка воткнута, на каждом крыле по три цепких пальца. Склонив голову набок, археоптерикс щурился на Дину.

Смотрела на него Дина, смотрела и прыснула.

Археоптерикс будто даже обиделся. Смешно растопырив свои лапы и крылья, он, как белка, перемахнул на другое дерево, зацепился там за ветку и повис.

— Эх, ты, птица! И летать-то как следует не умеешь! — крикнула ему вдогонку Дина.

Но тут из чащи послышался страшный рев. Затрещали кусты, загудела земля, и на опушку выкатилась целая гора.

У нового зверя была очень маленькая голова, вдоль горбатой спины шли два зубчатых гребня, а из хвоста торчали огромные острые иглы.

Дина сразу узнала стегозавра.

Стегозавр ужасно испуган. Он улепетывает что есть силы. Следом за ним из лесу выскочил хищник.

Длинноногий, хвостатый, — совсем кенгуру.

Огромными прыжками хищник поскакал за горбуном.

Вот он настиг его, вот вцепился в бок.

Горбун жалобно замычал, забил по кустам хвостом.

— Пусти, пусти его! — закричала Дина.

И тут случилось самое страшное: хищник оставил стегозавра, повернулся, ощерил зубы так, что складки легли вокруг его горбоносой морды, и бросился на Дину. Жаркое дыхание пахнуло на нее, зверь зачавкал, засопел. Мокрый нос уткнулся Дине в лицо.

— Ай! — взвизгнула Дина и открыла глаза.

Тихо шелестят березы, по дорожкам скачут солнечные зайчики, ветер перелистывает раскрытую книжку, а перед Диной стоит соседская корова Буренка, тычется в нее доброй мокрой мордой и мычит…

А. Линкольн

УДИВИТЕЛЬНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ ИГА И ТИГА

Илл. Л. Сарджента

Глава I

Как Иг нашел Тига и как они охотились на мамонта

Иг был сын Унга и жил много, много тысяч лет тому назад; сколько именно тысяч лет, этого я вам сказать не могу, но, во всяком случае, задолго до того времени, о котором говорит история. Иг жил даже до ледникового периода, то есть того времени, когда вся северная Европа была покрыта толстым слоем льда. Этот холодный ледяной покров лежал много тысяч лет и убил на всем своем протяжении все живое. Но понемногу климат становился теплее, солнце грело все сильнее и сильнее, ледяной покров все таял и таял, пока, наконец, схороненная под ним земля не оттаяла. Появились растения, перекочевали с юга люди и животные.

В то время, когда жил Иг, громадные слоны, так называемые мамонты, гигантские носороги, крылатые ящерицы необыкновенных размеров, страшные чудовища, представлявшие собой нечто среднее между пресмыкающимся и птицей, кишели в девственных лесах и по берегам широких рек. Львы, медведи, буйволы, лоси и многие другие животные стадами бродили среди холмов и лугов и кочевали по всему материку Европы в зависимости от того, куда их гнали голод и холод. В то время материк Европы был больше, так как многие острова составляли только его часть. Так, не было ни Балтийского, ни Немецкого морей, не было и Ламаншского пролива и нынешние Англия, Швеция и Норвегия составляли с европейским материком одно целое.

Жилище Ига находилось на юге нынешней Англии. Племя, к которому Иг принадлежал, было кочующее, никогда не оставалось подолгу на одном месте и путешествовало целым табором, постоянно разыскивая все более удобные стоянки.

Наконец, племя отыскало очень удобную для себя местность. Окрестные леса изобиловали дичью, реки кишели рыбой, а потому на общем совете решено было остаться здесь подольше.

Игу еще не было восьми лет, когда он понял, что жизнь состоит не только из игр и удовольствий. В этом возрасте, подобно всем своим сверстникам, он должен был уже работать с утра до вечера по первому приказанию любого из старших. Когда ему минуло двенадцать лет, ему позволили попробовать свои силы над изготовлением рыболовных крючков из кости и посвятили его в искусство вытесывать из кремня наконечники для стрел и грубые ножи и топоры.