Вкус вишнёвой лжи. Книга 2 (СИ) - Angel-of-Death - Страница 96

Слева в углу стул, на нём связанная Екатерина Власова. Точнее, всё что от неё осталось. Чёрный брючный костюм испачкан и разорван так сильно, что выставляет на обозрение красный кружевной лифчик. Я даже могу разглядеть вереницу родинок на её правой груди. Рыжие волосы взъерошены, местами слиплись от крови, губа разбита, рот больше не заклеен скотчем.

Макияж размазался от пота и слёз, а в глазах нет ничего, кроме страха и ужаса. Никогда бы не подумал, что увижу сильную властную женщину в таком жалком состоянии.

И самое отвратительное: стоит ей только увидеть меня, в её взгляде появляется надежда.

— Стас… — не знаю, слышу ли я её голос или читаю по губам: настолько он тих. — Пожалуйста, Стас… ты же не такой. Я оставлю твою компанию, обещаю, только помоги мне…

А могу ли я?

Я наедине с Екатериной, но прекрасно понимаю, что в коридоре стоят Марк, Дима и парочка охранников, и, скорее всего, каждый из них слышит меня.

— Расскажешь кое-что, и я поговорю с Марком, — стараюсь сделать голос мягче. — Ты ведь хочешь, чтобы это закончилось?

Она вдруг дёргается, смотрит исподлобья, еле заметно шевелит сухими треснувшими губами. Мне неуютно и хочется уйти, но я прекрасно понимаю, что это единственный шанс вытянуть из Власовой правду. Мне тошно от самого себя, но за последние годы пришлось научиться принимать жестокие решения.

— Мой отец перед смертью разговаривал с тобой по телефону, — медленно говорю я. — О чём?

Она молчит. Будто и вовсе не слышит, и не видит меня — взгляд блуждает по комнате плечи дрожат то ли от страха, то ли от холода.

Какое-то безумие.

— Что ты знаешь про аварию моего отца? — настойчиво повторяю.

Её взгляд находит моё лицо, а после устремляется куда-то за спину. Оборачиваюсь: прислонившись к косяку плечом в дверном проеме стоит Марк и наблюдает за нами.

— Помощь нужна? — как бы просто так интересуется.

— Нет.

Уходить не собирается и своим присутствием явно нервирует не только меня, но и Власову.

Встаю так, чтобы закрыть собой вид на Рыкова, но такое чувство, что Екатерина видит его прямо сквозь моё тело.

— Слушай, чем быстрее ты расскажешь мне всё, что знаешь, тем скорее отсюда выберешься?

Марк позади усмехается.

— О чём ты разговаривала с моим отцом за несколько минут до аварии? — вновь повторяю я, делая голос чуть громче и решительнее.

— Я не помню, — еле слышно отвечает женщина. — Я не…

Её глаза неожиданно расширяются. Сзади вдруг раздаётся медленный скрежет, и я оборачиваюсь. Марк с ехидной улыбкой проводит лезвием ножа по бетонной стене.

— Да хорош, — не выдерживаю.

Показывает рукой, мол, что?

— Блять, ты год из неё вытаскивать будешь, — раздражается.

Оттолкнувшись от стены, решительно подходит к нам и, не успеваю я оглянуться, хватает Власову за волосы, оттягивает голову назад и приставлять к горлу нож. Женщина пищит, начинает дрожать сильнее, а Марка, кажется, это только забавляет.

— Ты сейчас расскажешь ему всё, что знаешь, иначе я отрежу тебе пальцы и запихну в задницу, поняла? — говорит ей прямо на ухо с таким удовольствием, словно это ролевая игра, за которой последует дикий необузданный секс.

Катя судорожно кивает, всхлипывая и задыхаясь от переизбытка эмоций, и лишь через некоторое время после того, как парень отступает, говорит:

— Максим собирался включить меня в завещание, переписать дополнительные проценты, чтобы я смогла влиять на развитие компании, если с Артёмом или с тобой что-то случится, — хрипит Власова. — Но в последний момент передумал. Я пригрозила, что расскажу его жене о нас, о том, что я его любовница. А он сказал, что она и так всё знает.

— Да ладно, — вмешивается Марк. — Он не мог переписать на свою любовницу половину компании, кто вообще так делает?

Не обращаю на Рыкова никакого внимания, продолжая пристально смотреть на женщину. Я догадывался, что она спала с отцом, да и про информированность матери тоже, но с чего бы папа решил внести её в завещание? Он не мог просто поддаться эмоциям, рисковать компанией ради любовницы не в его стиле.

— Зачем отцу так делать? Для него компания была смыслом жизни, переписывать её на кого-то левого он уж точно не стал бы…

— Мы с ним любили друг друга, — отчаянно скулит Катя. — Ещё в те времена, когда не было «Бигарро».

— Типа, вы были знакомы до компании? — не понима.

Катя кивает, пытается подобрать слова.

— Я, Максим, твоя мать Наташа, и мой муж Андрей. Мы учились в универе, дружили, планировали создать общий бизнес и разбогатеть. Но Максим с Андреем не сошлись во мнениях, разругались и создали две разные сети. Начали конкурировать. Андрей любил меня, и Макс это прекрасно знал, а ещё он знал, что я люблю его, поэтому уговорил сблизиться с Андреем, чтобы узнавать важную информацию, — женщина закашливается и замолкает. После каждого предложения она делает паузу, но эта оказывается длиннее всех. — В итоге я вышла замуж за Андрея, а Макс за твою мать. И все эти годы я сливала информацию о компании мужа твоему отцу, надеялась, что в какой-то момент он позволит мне вернуться. И мы снова будем вместе. Я думала, что достаточно сделала, чтобы стать частью «Бигарро», я вложила в неё душу, больше двадцати лет предавала собственного мужа ради Максима, а в итоге меня смешали с дерьмом, — она поднимает голову и смотрит на меня неожиданно сильным взглядом. — Как же ты похож на своего отца. Не то что твой брат, — пауза. — Он всегда мне напоминал моего мужа. Не удивлюсь, если Наташка и к нему в постель забралась…

Марк вдруг смеётся, словно только что узнал нечто постыдное, но в то же время забавное, а я молча смотрю на Власову, пытаясь понять, водит она меня за нос или же нет.

По её словам, когда-то давно она встречалась с моим отцом, но он использовал её в своих целях, чтобы добывать информацию о главном конкуренте. Санта-Барбара, где все друг с другом перетрахались ради власти и денег, а кто-то из-за вскружившей голову любви. Не удивительно, почему Екатерина так настойчиво пыталась заполучить контроль в компании. Либо она действительно кинула обиду и решила взять то, что ей наобещал мой папа, либо она все эти годы работала на Андрея. Или даже на два фронта.

— Кто подстроил аварию? О фуре нет никакой информации, а водитель отца ничего не помнит, — продолжаю парировать.

Она вдруг смеётся, затем кривится и закашливается.

— Не знаю, — говорит. — Понятия не имею. Но разве это не твоя мать собирается отключить его от аппаратов? Как думаешь, человек, способный сделать аборт, может убить собственного сына?

— Как-то она раскрепостилась, не находишь? — на заднем плане спрашивает Марк, будто сам с собой разговаривает.

Власова косится на него, затихает, а я уже и не знаю, во что можно верить, а что стоит приписать к бреду сумасшедшей. Моя мать подстроила аварию отца и брата? Брат тайный сын мужа Екатерины? Аборт? Какая-то фигня…

— Может, это Андрей подстроил аварию? Ты могла сговориться с ним, вписать себя в завещание, убить отца, Тёму, меня и заполучить «Бигарро». Вы бы оказались в шоколаде…

— Я бы никогда не предала Макса…

— Но он же тебя предал.

Она молчит. Нервничает.

Марк медленно подходит к Власовой, задумчиво покусывая губу. Его забавляет ситуация, он словно в каком-то квесте пытается решить головоломку, чтобы разгадать ответ и выбраться из комнаты, и это дико раздражает.

— Как вариант, они хотели убрать твоего отца и брата, а после разобраться с тобой, что, собственно, последние три года и происходило, — говорит Рыков.

Я шумно вздыхаю, на секунду прикрывая глаза. Думаю.

— Они могли просто убить меня, тогда компания перешла бы в руки Власовой, потому что у неё больше всего акций. Что-то не сходится.

— Что ещё ты знаешь? — Марк грубо толкает стул ногой, заставляя Екатерину в страхе сжаться.

— Ничего. Я ничего не знаю про аварию, клянусь.

Она вдруг вспоминает, что находится в лапах кровожадного человека, чёрт знает, что творившего с ней последние часы, и я вслед за ней возвращаюсь в реальность.