Айдол-ян - 2 (СИ) - Кощиенко Андрей Геннадьевич - Страница 78

Девочки испуганно-изумлённо выдыхают.

— В связи с нарушением одной из участниц кодекса поведения айдола и по многочисленным просьбам населения. — говорит КиХо, повторяя услышанное по телефону. — Так они обосновали своё решение. Взамен «Короны» будет внеплановый комбэк АйЮ с новой песней на французском языке в связи с объявленным в стране «годом Франции». Решение канала официально опубликовано.

Фига себе!

Шеф секунд пять ещё продолжает пялится на замолчавшего КиХо, потом переводит взгляд на меня.

— Ну? — тоном, не предвещающим ничего хорошего, спрашивает он у меня.

А что — «ну»? Всё равно все писали, что на комбэке мы «флопнемся». Так что это, возможно, даже к лучшему. Форс-мажор и все дела. Только, судя по глазам шефа, лучше ему этого сейчас не говорить. Лучше молчать.

— К чему привела твоя забота о нации? — тем временем вопрошает шеф. — Видишь, что ты натворила?

— Это не я, — не сумев удержать язык за зубами возражаю. — Это сделали люди, опасающиеся за свои места в кабинетах.

Девчонки испуганно вздыхают, СанХён молча смотрит на меня тяжёлым взглядом. В кабинете устанавливается нехорошая тишина. Все ждут, что скажет президент.

— Значит так, — помолчав, веско произносит СанХён. — Мне надоели твои выходки. Выходки, которые ставят под удар моё агентство и не приносят ничего, кроме убытков. Я исключаю тебя из группы.

Мои сонбе, вместе с менеджером Кимом облегчённо выдыхают.

— Теперь ты больше не айдол, — обращаясь ко мне, говорит СанХён.

Не очень-то и хотелось с такими условиями работы, быть айдолом, — думаю я и, ожидая продолжения, спокойно смотрю в ответ, поскольку шеф, явно ещё не всё сказал.

— Поскольку ты нарушала положения подписанного тобою контракта, то это привело к финансовым убыткам, которые ты будешь обязана возместить. Вот… — Наклонив голову к столу, СанХён берёт с него лист бумаги.

— … Справка, отдела маркетинга. — говорит он. — В которой оценена сумма убытка, которую понесло агентство в результате твоей деятельности. Сумма составляет…

Шаря глазами по листку, шеф делает театральную паузу, которая, впрочем, могла выйти у него просто непроизвольно.

— … Пять миллиардов, семисот двадцать тысяч вон. — наконец озвучивает он сумму.

Я, вместе со всеми остальными, изумлённо выдыхаю.

СанХён подняв голову от бумаги, смотрит на меня, ожидая реакции. Нужно что-то сказать.

— Судя по сумме, сабоним, — говорю я, — складывается впечатление, что в агентстве деньги зарабатывала исключительно я.

Девчонки испуганно ахают.

— Не слишком ли много вышло, господин президент? — интересуюсь я желая узнать откуда взялась такая цифра.

— Здесь посчитан убыток с учётом планируемой прибыли, — объясняет мне СанХён.

Ох и нифига себе калькуляция!

— Вот, только за отказ от контракта на рекламу с «Sea group», потери составляют два миллиарда триста тысяч вон. — смотря в бумажку говорит президент.

— «Sea group»? — удивляюсь я. — Я не слышала про такой контракт.

— Вчера подписали, — со вздохом сообщает президент. — Понятно, что теперь заказчик откажется. Кому нужна в рекламе такая скандальная личность вроде тебя? Лишь одно это тянет на два с лишним миллиарда вон. Потом идут прямые убытки от подготовки комбэка «Короны». Тоже понятно, что теперь ни одного нового сингла мне не продать. Поездки в Японию тоже не будет. Это, опять же, отсутствие продаж. Кроме этого, потеря имиджа. Больше в Японии никто со мной дел иметь не будет. Сколько это стоит?

СанХён с вопросом смотрит на меня.

Нд-а, хороший вопрос. Погуляли, как говорится. Но, почти шесть лямов, это много.

— Вот, цена твоей болтливости, — говорит СанХён положив листок обратно на стол и прижимая его ладонью. — А ведь ты обещала, что будешь стараться. Не один раз обещала, и не только мне, но и своей маме. Что теперь ты ей будешь говорить?

Хм, а это действительно, «засада» … Вот чёрт! Я как-то этот момент совершенно выпустил из вида…

— Это ещё не всё, — говорит СанХён словно услышав мои мысли. — Поскольку ты исключена из группы, а сольно выступать ты не в состоянии, то я не могу использовать тебя в качестве айдола для заработка денег. Поэтому, раз ты перестаёшь быть айдолом, то контракт, заключённый между тобой и моим агентством, утрачивает силу. Причём, он прекращается досрочно в результате нарушения тобой его пунктов. Раз он прекращается досрочно и по твоей вине, то ты должна выплатить неустойку, так, как это оговорено в договоре. Размер неустойки — десять миллиардов вон.

В кабинете и так было тихо, только один СанХён и говорил, а после его слов, вообще наступила мёртвая тишина.

Круто, — думаю я, смотря в ответ на смотрящего на меня шефа. — Почти шестнадцать миллионов долларов. И как я буду их отдавать?

— Хорошая сумма, — неспешно кивая, говорю я и интересуюсь. — И вы думаете, что сможете её с меня полностью взыскать, господин СанХён?

— Договор, есть договор. — отвечает мне он. — Договор должен соблюдаться, иначе всё теряет смысл. Ты молодая, до конца жизни тебе далеко. Будешь выплачивать с каждого своего заработка. И суд будет накладывать арест на любое появившееся у тебя имущество. Или, имущество у твоего мужа, поскольку в случае семьи, это будет считаться совместно нажитым имуществом…

СанХён смотрит на меня, я смотрю на него.

— Цена твоей болтовни. — повторяет шеф, видя, что я не спешу комментировать. — А всего-то нужно было держать язык за зубами, что я неоднократно просил тебя делать. А теперь всё, все твои будущие доходы, на которые ты рассчитывала, твоя известность, которой ты желала, всего этого — не будет. Никто не станет работать с человеком, который в любой момент может своей глупой болтовнёй погубить всё. Даже своё замужество ты поставило под большой вопрос. Не знаю, найдётся ли мужчина, который захочет взять в жёны невесту с приданным в виде долга в пятнадцать миллиардов вон…

Девочки испуганно выдыхают.

Так что, замужество мне теперь категорически не светит? Единственная приятная новость с утра…

— То есть, я должна была молчать, вне зависимости от того, что со мной делают? Так? — спрашиваю я у СанХёна.

— Айдол должен говорить только то, что ему разрешено. — отвечает мне СанХён. — Если он говорит что-то иное, то он уходит со сцены. Это такой бизнес.

— Я не попугай, чтобы повторять только то, что мне сказали. — говорю я.

— На доказательство этого ты потратишь почти шестнадцать миллиардов вон. — сообщает мне СанХён. — Не находишь, что это излишне дорого?

— «Нет ничего дороже независимости и свободы!». — гордо выпрямляясь говорю я, цитируя пришедшие на память слова, написанные на памятнике Хо ШиМину в Москве.

Присутствующие дружно втягивают в себя воздух видимо готовясь к новому одновременному выдоху.

— Ну-ну, молодая революционерка, — насмешливо смотря на меня, произносит СанХён. — Посмотрим, что ты скажешь, когда заплатишь хотя бы половину штрафа.

— Я оспорю эту сумму в суде. — обещаю я.

— Твоё право. — спокойно пожимает плечами шеф.

На некоторое время устанавливает тишина. Все молчат.

— И что теперь? — спрашиваю я. — Какое будет дальнейшее развитие событий?

— Через некоторое время после того, как твоя мама выйдет из больницы, я направлю ей уведомление о расторжении контракта с тобой и требования выплаты штрафа. — сообщает мне СанХён. — Но прямо с этого момента ты больше не работаешь в агентстве «FAN Еntertainment» и можешь делать всё, что угодно. Через несколько дней, после того как ты остынешь и спокойно обдумаешь ситуацию, возникшую по твоей вине, ты можешь прийти и обговорить со мной возможности нашей дальнейшей совместной деятельности, но понятное дело, уже на других условиях. Я это делаю исключительно из уважения к твоей матери, поскольку понимаю, что с сегодняшнего дня, в Корее, ты будешь исключительно безработной. Вряд ли найдётся смельчак, который станет держать у себя сотрудника, способного сказать что-то неподобающее о правительстве или о президенте страны.