Тридцать три несчастья (СИ) - Бэйн Екатерина - Страница 38

Первое, что я увидела, был мамин телефон. Я просто потеряла дар речи. Ведь я собственноручно выложила его на столик в прихожей. Значит, не выложила. Тогда, что же я выложила? Кажется, ничего. Красота. Вот, мама обрадуется, когда узнает.

Фыркнув, я отложила телефон на стол и вновь уперлась взглядом в кучу. И заметила письмо, которое мама мне вручила вчера. Я, конечно, о нем забыла.

Что за письмо, я не знала, но это можно было выяснить немедленно. Что я и сделала, надорвав конверт и вытащив три размашисто исписанных листа бумаги. Судя по всему, отправитель — поклонник эпистолярного жанра. Как размахнулся!

Я улеглась поудобнее, пододвинула к себе пепельницу, закурила сигарету и принялась за чтение.

Почерк был ужасный: размашистый и притом округлый, так что было почти ничего не понятно. Но мне грех жаловаться. У меня самой такой почерк, что сам черт не разберет. Иногда я сама не могу прочесть его.

Итак, я привожу здесь содержание письма.

«Вы, наверное, очень удивились, получив это письмо, мисс Дэннингс. Сейчас не принято писать письма. Люди либо разговаривают по телефону, либо отсылают письма в электронном виде. Но я немного устарел для такого. В мое время единственным средством общения на расстоянии были письма и отвыкнуть от этого очень сложно. Письмо на бумаге можно сохранить и перечитывать время от времени. А если порвать, то получить от этого действия немалое удовлетворение.

Ну что, мисс Дэннингс, вы наконец поверили в то, что я говорил вам правду? Или вы до сих пор считаете, что я морочил вам голову? Мне почему-то кажется, что вернее всего последнее. Даже если я и продемонстрирую вам наглядно легендарный укус вампира, вы все равно будете пытаться это как-то объяснить с научной точки зрения. Поэтому, я не буду тратить бумагу, а просто расскажу вам, как все было на самом деле. Выводы делайте сами.

Итак, я родился в 1640 году. Это вы уже знаете. И если хоть немного знакомы с историей, то представляете, что это было за время. На подробностях я останавливаться не буду, это займет слишком много времени и бумаги, а я подозреваю, что моя история и без того окажется длинной. Скажу только, что я родился в богатой и знатной семье, мой отец, имел титул баронета, но ко мне он не перешел, потому что я был всего вторым сыном.

Нечего и говорить, что, родившись, я был самым обыкновенным человеком. И оставался им на протяжение двадцати пяти лет. А потом случилось то, что превратило меня в того, кем я являюсь сейчас.

Но сперва я хочу рассказать вам о Джейн. Джейн Блэкстоун, вот как ее звали. Если хотите иметь представление о том, как она выглядела, то посмотрите на себя в зеркало. Хотя предупреждаю вас, сходство только внешнее. А в целом, между вами нет ничего общего.

Джейн… Она была такой милой, нежной и воздушной, а ее смех звучал как колокольчики. Когда я увидел ее впервые, то понял, что пропал. Надеюсь, что вы никогда не испытывали такого чувства, потому что о нем легче говорить, чем его пережить. Потому что, тогда у меня было ощущение, что, когда я вижу ее, мне не хватает воздуха.

Я хотел на ней жениться, за всю свою жизнь я ничего не хотел настолько сильно. Но ее родители относились ко мне с подозрением. Их настораживала моя репутация (надо сказать, я был порядочным волокитой), для своей дочери они хотели бы мужа, более умудренного годами. И такой человек был у них на примете.

Но все эти препятствия казались мне несерьезными. Да я и сейчас думаю, что все это — полнейшая чепуха. Бред сивой кобылы, как сказали бы вы. (Увы, мистер Кингсли, так изысканно я не выражаюсь. Я сказала бы коротко и по существу: хрень). И мы с Джейн смогли бы это преодолеть.

Но случилось то… в общем, я встретил женщину. Очень необычную женщину. Она поразила меня своей загадочностью, и я решил идти на приступ. Я уверен, вы меня понимаете. Современные девушки прекрасно разбираются в этих вещах и видят разницу между любовью и желанием.

Если бы я знал, чем все это обернется!

Ее звали Розамунда Дарнли. Женщина необыкновенной красоты и чувственности. Очень скоро я смог добиться ее расположения, идиот, и она пригласила меня к себе. Очень просто, безо всяких околичностей. Правда, велела держать это в тайне. Я вполне понимал это ее желание, а потому согласился на свою голову.

Розамунда Дарнли была вампиром. Именно ей я обязан своим посвящением. А после того, как она меня обычным способом „окрестила“ в это звание, у меня не было никакой возможности вырваться. Я был ее игрушкой, ее ручным зверьком, ее капризом. Правда, временным, за что ей глубоко благодарен. Она не отпускала меня от себя.

Признаюсь честно, я вспоминаю Розамунду с содроганием. Трудно описать, что это была за женщина. Она почти целиком состояла из властности, из жажды властвовать. И подчиняла себе других с отвратительной жестокостью. Слово „жалость“ было ей незнакомо. Розамунда не понимала, что это такое. Самым обычным предметом в ее обиходе был кнут. Им она стегала слуг. Как-то решила испробовать его на мне, но я воспротивился. Это едва не стоило мне жизни, но таким образом я отстоял свою независимость.

А тем временем, пока я находился у Розамунды, родные, знакомые и друзья сочли меня умершим. Впрочем, это было недалеко от истины. Для них я умер.

Но к сожалению, Джейн тоже посчитала, что я умер. И ее родителям было совсем нетрудно надавить на нее и выдать замуж. А через месяц после свадьбы она покончила с собой.

Вот и вся история о Джейн. Раз уж вы так хотели знать ее, то знайте. Тем более, мне кажется, что вы все-таки имеете право ее знать.

Так что, можете представить, как я был ошеломлен, когда увидел вас впервые. Это случилось около двери потайного хода, когда вы пришли туда с репортером, который постоянно хотел сбежать, так как трясся от страха. Кажется, он сумел меня заметить.

Если хотите, могу добавить несколько подробностей. Сперва я услышал грохот и решил посмотреть, что случилось. Потому что, как понимаете, я совершенно не ждал гостей. Полагаю, вы упали с лестницы. Надеюсь, вы не очень ушиблись. Кстати, очень забавно наблюдать за людьми, как они ведут себя в полной темноте. Они начинают ощупывать все кругом, спотыкаться, падать и пугаться. В этом вы ничем не отличались от других. Только вы не боялись, а злились.

Я последовал за вами и видел, как вы уезжали. Мне удалось проследить, где вы живете. Еще тогда я поразился вашему необыкновенному внешнему сходству с Джейн и абсолютному несходству всего остального. Сперва я был даже шокирован, как если бы память Джейн была осквернена. Но подозреваю, что вы и не догадывались об этом.

Я решил присмотреться к вам поближе. Глупая идея, единственное, чего я добился, так это того, что вы облили меня виски. Теперь-то я знаю, что, находясь рядом с вами, нужно быть очень осторожным. Но тогда я этого не знал. Не знал также того, что за вашими действиями можно наблюдать, как за цирковым представлением. Клянусь, я едва не умер со смеху, наблюдая за вами. Не знаю, как вы умудряетесь постоянно попадать в истории.

Но после этого вы заинтересовали меня еще сильнее. А ваше несходство с Джейн только подстегивало меня. В этом был элемент новизны. И я решил познакомиться с вами поближе. Вы наверняка помните, как это произошло. Хотя в том состоянии, в котором вы тогда пребывали, это удивительно. Тогда я еще не знал, что с вами делать. Убить или оставить в покое. Очень скоро решил, что убивать столь редкий экземпляр было бы жаль. Особенно, после того, как вы повесили на меня все свои проблемы и едва не заснули на плече. Очень неудобно убивать человека, который в ответ может только зевнуть. Тем более, что мне было интересно, что вы еще можете выкинуть.

Сейчас меня мучает вопрос: что же мне с вами делать? Нет, я уже не думаю вас убить, это в прошлом. Но все-таки? Как вы думаете? Полагаю, вы сумеете ответить на этот вопрос со всей определенностью. Правда? Но мне все же нужно подумать. Так что, возможно, мы с вами еще встретимся. Я не прощаюсь.