Непокоренный остров (Документальная повесть) - Виноградов Юрий Александрович - Страница 16

По именному списку, представленному Кудрявцевым, на острове значилось 1008 человек. Решено было в первую партию включить всех раненых, больных, вспомогательный и обслуживающий состав. Одновременно погрузить половину запасов продовольствия.

В полночь 23 ноября к северной оконечности Осмуссаара, куда уже были доставлены из лазарета раненые и больные, ящики с консервами и мешки с мукой, подошла канонерская лодка «Лайне». Погрузка заняла около двух часов, и «Лайне» взяла курс на Ханко.

— Через день опять приду к вам, готовьте вторую партию людей и продуктов, — сказал на прощание командир канонерской лодки. — Нам поручено снять весь ваш гарнизон до начала декабря.

Действительно, «Лайне» в ночь на 25 ноября вновь пришла на Осмуссаар. На этот раз она забрала с собой все службы дивизиона и запасы продовольствия. 29 и 30 ноября на ней был эвакуирован на Ханко противодесантный батальон Сошнева с оружием и стрелковым боезапасом. На острове остались только расчеты береговых и зенитной батарей. Командир «Лайне» передал Вержбицкому письменный приказ генерала Кабанова об уничтожении орудий 90-й и 509-й зенитных батарей, подрыве блоков двух башен и командного пункта 314-й береговой батареи.

Комдив ознакомил с приказом Гусева и Кудрявцева, затем вызвал к себе Клещенко, Панова и Сырму и зачитал им приказ.

— Немедленно включайтесь в подготовку к выполнению приказа командира базы, — сказал он.

Клещенко схватился за голову, из груди его вырвался стон.

— Ведь все вот этими руками строили! — с силой сжал он кулаки. — Недосыпали, недоедали, работал каждый за троих. Да что говорить… А теперь все коту под хвост.

— Не оставлять же батареи фашистам! — повысил голос Вержбицкий. Ему и самому как артиллеристу жалко было уничтожать новейшие дальнобойные орудия, однако в сложившихся условиях вывезти их в Ленинград не представлялось возможным. Для этого потребовались бы суда большого водоизмещения и много времени. Ни того ни другого у гарнизона не было.

Клещенко постучал пальцем по лбу.

— Голова понимает, — произнес он и прижал ладонь к левой груди, — а вот сердце… его убедить труднее.

— Мы свою боевую задачу выполнили, друзья, — сказал Вержбицкий. — Выполним и последний приказ, как бы нам тяжко ни было.

Отпустив командиров батарей, командир дивизиона пригласил к себе заместителя начальника штаба старшего лейтенанта Васерина, дал ему прочесть приказ генерала Кабанова.

— Есть, понял, — вернул Васерин лист комдиву. — Не оставлять же немцам дорогую боевую технику.

— Вам этот приказ и надлежит выполнить, Николай Матвеевич, — сказал Вержбицкий. — По рекомендации начальника штаба дивизиона, — кивнул он на Кудрявцева, — назначаю вас командиром группы подрывников. Бы, как представитель артиллерийского управления флота, в свое время принимали от строителей батареи, теперь предстоит сдать их обломки немцам…

— Да уж так сделаю, что, кроме груды металлолома, фашисты ничего не получат! — пообещал Васерин.

В свою группу он попросил выделить самого опытного и способного в гарнизоне подрывника сержанта Вдовинского, четырех помощников и водителя с полуторкой. Взрывчатку на 314-ю батарею должны доставить заранее и уложить ее в блоках башен и командного пункта на полу самого нижнего помещения.

Днем 1 декабря, несмотря на методический обстрел Осмуссаара немецкими полевыми батареями с мыса Пыысаспеа, артиллеристы разбивали кувалдами и ломами приборы управления, связи и наблюдения, компрессорные и силовые станции, затаскивали ящики с толом в подбашенные помещения.

Ночью на Осмуссаар пришла канонерская лодка «Лайне» и два базовых тральщика № 205 и № 219. Последним рейсом корабли обязаны были снять с острова весь личный состав, оставшийся артиллерийский боезапас и продовольствие. Погрузка осуществлялась поочередно, корабли, не задерживаясь, уходили на Ханко. Уже отошли с зенитчиками базовый тральщик № 205 и с артиллеристами 90-й батареи базовый тральщик № 219. Закончилась погрузка снарядов и зарядов и на канонерскую лодку «Лайне»; артиллеристы 314-й башенной батареи заполнили тесные кубрики. Поднялись по трапу на палубу капитан Клещенко и старший политрук Усков, за ними молча последовали капитан Кудрявцев и батальонный комиссар Гусев. На пирсе остался только комендант острова Осмуссаара. Он всматривался в густую темь, мысленно прокручивая в памяти напряженные дни, прожитые на острове.

— Прощай, наш друг Осмуссаар! — громко, чтобы слышали на палубе, произнес Вержбицкий. — Прощай, наш верный товарищ Осмуссаар! Прощай, наш надежный помощник Осмуссаар! Низкий поклон тебе от твоих сыновей, советских бойцов и командиров. — Он снял шапку-ушанку, склонил голову, затем резко повернулся и быстро поднялся на «Лайне». Когда швартовы уже были отданы и канонерская лодка медленно набирала ход, Вержбицкий приложил руку к шапке. Его примеру последовали все стоящие на палубе. Осмуссаарцы, прощаясь со ставшим им родным островом, отдавали ему последние воинские почести.

— Мы вернемся к тебе, наш Осмуссаар! Вернемся, вот увидишь! — прокричал в темноту Вержбицкий. К нему подошел Гусев, обнял за плечи.

— Конечно, вернемся! — подтвердил он. — Вернемся на Осмуссаар, вернемся на Сааремаа, Хийумаа, Муху и Вормси, Вернемся на все эстонские острова!..

На рассвете оставшаяся в одиночестве группа подрывников приступила к работе. Двоих краснофлотцев Васерин выделил в качестве наблюдателей за подходами к острову, отправив одного на маяк, а второго на вышку командного пункта 314-й батареи. Водителю он приказал разъезжать по острову, чаще бывать на южном пирсе. В его задачу входило имитировать обычную жизнь гарнизона. Немецкие наблюдатели в обязательном порядке засекут автомашину, а значит, будут думать, что никаких изменений на острове не произошло. Сам Васерин вместе с сержантом Вдовинским и двумя его помощниками до конца суток обязаны были взорвать батареи. Ровно в полночь за подрывниками подойдет к северо-западному пирсу морской охотник. Тремя короткими вспышками красного цвета он покажет свое местонахождение.

Немецкие полевые батареи, как обычно, с утра начали методический обстрел Осмуссаара. Огонь батареи вели поочередно, с большим интервалом. Снаряды рвались в районе огневых позиций батарей.

— Это нам на руку, — усмехнулся Васерин. — Под их стрельбу нам легче взрывать орудия.

Полуторка отвезла подрывников на 90-ю береговую батарею. Возле каждого орудия артиллеристы оставили по три осколочно-фугасных снаряда и заряда.

— Первое орудие зарядить! — скомандовал Васерин и, когда снаряд и заряд были досланы в камору канала ствола, приказал: — По фашистским батареям, огонь!

Вдовинский дернул за клевант, и ствол выдохнул сноп красного пламени; в уши ударил резкий сухой звук выстрела. Еще один снаряд был выпущен по давно пристрелянным позициям вражеских батарей. Дослали третий, последний снаряд и заряд в камору. Но на этот раз ствол орудия забили мелкими камнями и землей, закрыли его срез дульной крышкой. Вдовинский вместо короткого клеванта привязал к стреляющему приспособлению длинный шнур и протянул его в блиндаж, где укрывался орудийный расчет.

— Готово, товарищ старший лейтенант, — доложил Вдовинский.

— Давай! — махнул рукой Васерин.

Вдовинский с силой дернул натянутый шнур, раздался взрыв. Когда подрывники подошли к первому орудию, то увидели дымящуюся искореженную казенную часть и разорванный ствол.

Таким же способом были уничтожены и остальные два орудия. 90-я береговая батарея перестала существовать.

Немцы усилили огонь по острову, в стрельбу включилось уже несколько батарей, нанося основной удар по 90-й береговой батарее. Но подрывников там уже не было, они перешли на зенитную батарею.

Сержант Вдовинский повторил операцию с 76-миллиметровыми орудиями, и 509-я зенитная батарея, сбившая шесть вражеских самолетов, замолчала навсегда.

Наблюдатели с маяка и вышки командного пункта 314-й башенной батареи заметили в море группу немецких транспортов, шедших в охранении сторожевых кораблей и тральщиков. Васерин забеспокоился, как бы вражеские корабли не повернули к Осмуссаару. Он повел своих краснофлотцев в башни, намереваясь в случае опасности немедленно взорвать блоки, однако корабли прошли мимо.