Туманы Серенгети (ЛП) - Аттэр Лейла - Страница 43

— Господи, — его глаза потемнели от чувственности. — Ты так чертовски прекрасна.

Он сделал паузу, чтобы поцеловать меня, а затем начал ласкать меня руками и губами, языком и зубами. Он двигался медленно, наслаждаясь каждым дюймом, пока горячий поток желания не начал накатывать волнами на каждую клеточку моего тела, заставляя мои бёдра подниматься в древнем ритме.

— Вот так, детка. А теперь позволь мне присоединиться к тебе.

Я сжала его язык между своими скользкими складочками, когда он уткнулся лицом в мою промежность.

— Ммм, — он поднял голову на секунду, чтобы насладиться влажностью на губах. — Боже, я умирал, как хотел попробовать тебя. Ты… — остальные его слова были приглушенными, но они растворились в горячих, сладких вибрациях напротив моей сердцевины.

Джек не был тихим любовником. Он выражал удовольствие густыми, хриплыми звуками. Он перекинул мою ногу через своё плечо и скользнул по внутренней стороне моего бедра, прежде чем погрузить в меня язык. Я держалась за его непокорные густые волосы, когда непроизвольные волны возбуждения пронзили меня. Казалось, он чувствовал пробуждающее пламя, потому что его движения усилились, вознося меня на вершины удовольствия.

— Да, — он поднял мои бедра с пола, доведя меня до полного чувственного контакта со своим ртом. — Чёрт, да.

Его необузданная чувственность послала меня через край. Я ахнула и отдалась скручивающей, задыхающейся нежности, которая пронзила меня в вихре электрических ощущений.

Я всё ещё задыхалась, когда он расположил меня напротив своего тёплого пульсирующего тела. Моя грудь притиснулась в его твёрдой груди, когда он протирал голую кожу моей спины и плеч. Казалось, он знал, что мне это нужно, чтобы вернуться на землю, потому что я чувствовала, что собираюсь улететь.

Я не знала точно, когда мы начали целоваться, или когда его мягкое поглаживание превратило мою кожу в жидкий огонь. Что-то пробудилось во мне, и я стала жадной до этого. Я потянула за его джинсы, сдвигая их. Я касалась, исследовала, возбуждала, боготворила его — изгиб его губ в форме луны, густыми волосами под моими пальцами, впадины его твердого, чётко обрисованного пресса. Он был похож на частичку живого, дышащего, чётко реагирующего произведения искусства — плавящегося, когда я прикоснулась к нему здесь, превращаясь в напряжённый камень, когда я дразнила его там. Я узнавала его вкус и его формы, сладость его дыхания, ямочки на его пояснице, грубые волоски на его ноге. Я наслаждалась его стонами, дрожью восторга, тем, как его голова откинулась назад, когда я взяла его в рот, взглядом в его глаза, когда он опустил своё тело на моё, заключая меня в паутину растущего возбуждения.

Он задержался на секунду, но я чувствовала, что он пульсирует от потребности толкнуться в меня. Моё тело растянулось, чтобы принять его, дюйм за дюймом — медленно, невероятно — пока не подошёл к барьеру. Он слегка отодвинулся и убрал прядь волос с моего лица.

— Поцелуй меня, — сказал он хрипло и чувственно.

Я коснулась своими губами его губ и сосредоточилась на том, что наши тела были объединены.

— Настоящий поцелуй, — прорычал он, всасывая мою нижнюю губу между зубами. — Вот так, — его губы набросились на меня, пока мои чувства не закрутились. Моё дыхание ускользнуло через мягко приоткрытые губы. — Дай мне свой язык, — его слова были заклинанием, которое меня околдовало. Я задрожала, когда бархатное тепло его языка запуталось с моим, потерявшись в его умелом поцелуе.

Это произошло тогда, когда он глубоко погрузился в меня — одним жёстким, решительным толчком, который заставил меня задохнуться. С его губ сорвался стон. Я сжала его плечи, мои ногти оставляли углубления в форме полумесяца, когда боль пронеслась сквозь меня.

— Тсс. У меня есть ты, — он стал целовать мой лоб, нос, уголок моего рта. Он оставался внутри меня, не двигаясь, пока моё тело не приспособилось под него, и боль не уменьшилась. — Я не собираюсь врать, — его кадык дёрнулся, когда он начал мягко покачиваться внутри меня. — Мне требуется вся сила воли, чтобы не взять тебя сильно и быстро. Ты ощущаешься божественно, — он переплел свои пальцы с моими, как если бы хотел удержать себя.

Мое тело плавилось вокруг него, и мир был заполнен им. Мы нашли такой темп, который связал наши тела воедино.

«Джек, Джек, Джек, Джек», — пело во мне. Каждый удар его бёдер возносил меня выше.

Я прижалась к нему, преодолевая бушующий шторм, который набирал силу внутри меня.

— Родел.

Слова звучали напряженно, как будто он уткнулся лицом мне в шею, его горячее дыхание обжигало кожу. Раскаленная страсть потекла по моим венам, когда его ритм изменился. Его пальцы глубоко впились в мои бедра, когда он стал опрокидывать меня за тонкую грань контроля. Его большой палец нашел мой клитор и вырвал из меня стон. Мои мысли разбежались, когда он поддразнивал его, поглаживал его, щелкал по нему.

— Джек! — всё моё тело сжалось и потом достигло пика, когда он освободил меня во всплеске дрожащего восторга.

Вокруг нас вспыхнуло свечение, когда его дыхание сбилось и тело напряглось. В момент ослепляющей ясности я поняла, что каждый раз, когда будет грохотать гром, я буду думать о Джеке — о его сущности, цепляющей мои чувства, его страсти, границах между нами, которые рассеивались. Кожа, кости и дыхание перепутались в испепеляющей смеси экстаза.

Мы лежали там, прижавшись друг к другу, Джек опирался своим лбом на мой до тех пор, пока наши дыхания не замедлились.

— Ты в порядке? — спросил он, проводя своим большим пальцем вдоль моей челюсти.

Я вздохнула в приятном изнеможении и прижалась теснее. Мне было больно, но это было ничто по сравнению с удовлетворением, пришедшим на смену жгучей потребности, которая накопилась во мне.

— Когда думаешь, мы сможем сделать это опять? — спросила я.

— Ты маленькая шалунья, — Джек улыбнулся и обнял меня. Он был тёплым. Таким восхитительно тёплым.

Мои веки опустились, но я не хотела пропустить ни одной детали — как кончики его пальцев прослеживали контуры моих губ, то, как его красивое пропорциональное тело ощущалось подо мной, частички золота в его небесно-голубых глазах.

— Запомни это. — Он убрал свои волосы с моей шеи и поцеловал её. — Когда ты свернёшься калачиком со своими книгами в дождливый полдень в Англии, помни, как ты раскрасила мой мир своими красками. Запомни свой радужный ореол.

— Я сделаю это, — у меня пересохло в горле. Он уже прощался со мной. — Я запомню. На всю оставшуюся жизнь.

Когда облака снаружи стали рассеиваться, шум дождя смягчился. Внутри палатки мы прижались друг к другу, в тишине сжигая горькие мысли.

— Джек? — я приподнялась и посмотрела на него, его брови были разглажены, глаза наполовину закрыты, он был расслаблен. Усталый и счастливый, как большая кошка, отдыхающая на скале.

Я хотела запомнить его таким.

— Что? — он сравнивал мою ладонь со своей, растопырив пальцы, чтобы все пять касались друг друга.

«Я хотела бы, чтобы я могла объяснить тебе, что этот голос делает со мной».

«Я хотела бы, чтобы я могла объяснить тебе, что ты заставляешь меня чувствовать».

«Не думаю, что когда-нибудь влюблюсь так же сильно и быстро в кого-нибудь, как влюбилась в тебя».

«Не думаю, что когда-нибудь буду любить кого-то так же, как я люблю тебя».

— Ничего. — Я взяла его лицо в руки и поцеловала.

— Думаешь, я этого не чувствую? — прошептал он под занавесом из моих волос. — Каждый удар моего сердца отдаляет тебя от меня. Я хочу остаться здесь навсегда. Эта палатка, этот поцелуй, этот момент, — его пальцы погрузились в мои волосы, когда он притянул меня к своим губам.

Я пила сладость его поцелуя, когда мой желудок забурчал.

— Я думаю, что твой желудок тоже хочет поучаствовать, — Джек сполз немного вниз и приложил ухо к моему животу. — Ты ругаешься на меня? — он продолжил импровизированный разговор. — Что? Нет, чёрт подери, — он поднялся и мрачно посмотрел на меня. — Хорошие новости или плохие?