Дверь в Зазеркалье - Дарси Эмма - Страница 10

На несколько секунд повисла тишина. Арман крутил свой бокал, держа его за ножку большим и указательным пальцем.

— Знаешь, я никогда не верил в твое существование, — каким-то потухшим голосом произнес он и поднял глаза. — Я думал, что ты плод фантазии Колетт. Мечта. Необходимость.

«Она знала обо мне?»

Кристи настолько потрясло это открытие, что она, забыв обо всем, наклонилась вперед и открыла рот, чтобы задать Арману тысячу вопросов. Но он взглядом остановил ее и продолжил говорить сам:

— Я первый раз общаюсь с близнецами, и в этом есть что-то нереальное… Колетт говорила, что твое имя — Кристин, а она называла тебя Крисси. Откуда появилось Кристи?

У Кристи перехватило дыхание. Впервые Арман говорил с ней, как с самостоятельной личностью, о существовании которой он, оказывается, знал.

— Меня удочерила американская семья, — ответила она и замолчала. Интересно, она — трехлетняя девочка — сама назвала им свое имя или… — Я думаю, это совпадение. Думаю, они сами дали мне имя.

— Ты не помнила своего имени?

— Не помню. Я была слишком мала.

— Тебе было четыре года, — тоном возражения заметил Арман.

Четыре? Видимо, Джон и Бетти ошиблись. Или она не та Крисси, которую знала и помнила Колетт. На Кристи снова нахлынули сомнения.

— Я долго была в коме, — медленно произнесла она, сомневаясь, стоит ли рассказывать подробности своей жизни этому мужчине. — Когда очнулась, воспоминания о прошлом начисто стерлись из моей памяти.

Арман нахмурился.

— Все были уверены, что ты погибла во время землетрясения и погребена под обломками.

Вот оно! Упоминание о землетрясении избавило Кристи от последних сомнений. У нее действительно есть сестра-близнец, которая помнит ее. Ее сердце болезненно сжалось — сколько лет потеряно безвозвратно.

— Меня нашли на пятый день, — зачем-то начала рассказывать она.

— Пятый? — недоверчиво воскликнул Арман. — Как такое могло быть? Как ты выжила?

— Не знаю. Джон сказал, что это было чудо.

— Джон?

— Холлоуэй. Он и его жена Бетти удочерили меня. Сейчас их обоих уже нет в живых.

От чувства этой невосполнимой утраты на глаза Кристи навернулись слезы. Она сделала несколько глотков шампанского из своего бокала, чтобы протолкнуть застрявший в горле ком, который мешал ей говорить. Арман молчал, и Кристи продолжила свой рассказ:

— Джон был военным. В те ужасные дни он возглавлял отряд спасателей, работающих на расчистке завалов. Меня нашли в тот момент, когда уже объявили, что живых больше нет, и бульдозеры начали равнять руины с землей и ломать остатки зданий, которые могли обрушиться в любую минуту.

Историю своего спасения Кристи знала со слов Джона и Бетти, но иногда воспоминания о пережитом в детстве приходили к ней в ночных кошмарах.

— Джон рассказывал, что я оказалась в каменном мешке и мне на голову лилась вода из разорванной трубы, попадая в рот. Это и спасло меня. После того как меня вытащили, меня отправили самолетом в Тель-Авив.

— Почему туда? — поинтересовался Арман. — Ведь землетрясение произошло в Турции, недалеко от Анкары.

Знание Арманом этой подробности лишний раз убедило Кристи в том, что Колетт — на самом деле ее сестра-близнец.

— Все местные больницы были переполнены. А мне нужно было специальное лечение. Джон все организовал. Он спас мне жизнь.

— Так вот, оказывается, как все было, — задумчиво произнес Арман, качая головой. — Колетт никогда не верила в твою смерть. Она говорила, что чувствует, что ты жива. Я считал, что таким образом она утешает себя, не в силах смириться с той огромной потерей, которую пережила в детстве, потеряв всю семью.

Всю семью? То есть погибли все, кроме нее и Колетт? Но Кристи тут же утешила себя мыслью, что у нее осталась хотя бы сестра. Теперь она не одинока в этом мире. Кто может быть ближе, чем сестра-близнец, твоя половина, твое зеркальное отражение?

— И она оказалась права, — продолжал говорить Арман, глядя на Кристи с иронией. — Ты тоже чувствовала нечто подобное?

Кристи помедлила с ответом, пытаясь точнее сформулировать свои ощущения последних лет.

— Я не помнила о ее существовании. Я не помнила ни о чем из того, что было до землетрясения. Но меня никогда не покидало чувство, что я потеряла часть себя.

Именно это чувство заставило Кристи предпринять поездку в Женеву. Завтра же она продолжит свой путь. Вряд ли она сможет узнать здесь что-либо еще — Арман сказал, что вся ее семья погибла, а о самой Колетт он ничего не знает вот уже два года.

— Уверен, Колетт очень счастлива, что разыскала тебя, — язвительно заметил Арман.

Кристи смотрела на него в замешательстве. Открыть ему правду? Но ни его вид, ни тон не располагали к откровенности. Гордость, надменная, высокомерная гордость — вот и все, что видела в его лице Кристи. Его темные глаза больше не пылали яростью, но были мрачны и равнодушны.

Не услышав от Кристи ответа, Арман пустил еще одну отравленную стрелу:

— Если нет, то, кроме себя, ей винить некого.

— Вы о чем? — Кристи испытующе посмотрела на него. Не зная точно, что произошло между этим мужчиной и ее сестрой, она интуитивно встала на сторону Колетт. Родная кровь? — Я вижу, вы быстро утешились и тоже вполне счастливы.

Лицо Армана стало злым.

— Ревность Колетт по отношению к Шармэн была абсолютно беспочвенна. Абсолютно! — повысил голос Арман.

— Ой ли? — Кристи не скрывала своей иронии. Ее собственные чувства к этому мужчине смешались с обидой за сестру. — Не вас ли, воркующих, как два голубка, я невольно вспугнула в холле?

— Прошло два года! — резко парировал Арман.

И все равно симпатии Кристи остались на стороне сестры. Она была уверена, что причина, по которой Колетт оставила Армана, носит имя Шармэн. Она насмешливо подняла брови.

— Нет дыма без огня. Помните эту пословицу, мсье? Увидев сегодня вас вдвоем с этой женщиной, я поняла, что имел место не просто дым. Думаю, у Колетт земля горела под ногами.

— Она напичкала тебя своими невротическими бреднями, — бросил Арман, по на его высоких аристократических скулах пламенели два красных пятна.

— Нет. Я ничего не знала о Шармэн до сегодняшнего дня. Я сделала свои собственные выводы из увиденного, мсье. И главный вывод — вы виновны, мсье. Вы сами виноваты во всем!

На несколько секунд Арман утратил дар речи, но быстро взял себя в руки и бросился в атаку.

— Ты не смеешь оправдывать Колетт, используя свои собственные домыслы.

Он был зол, очень зол. Из темных глаз сыпались искры. Но его реакция лишь укрепила Кристи в ее подозрениях. Арман был слишком привлекателен, слишком избалован вниманием женского пола. То, как он поцеловал Кристи, безошибочно свидетельствовало о том, каким умелым и страстным любовником он был. От этих воспоминаний Кристи покраснела, ненавидя себя за то, что испытывает такие чувства к мужчине, принадлежащему другой.

— А как вы думаете, почему Колетт оставила вас?

— Из-за этого американца! — прошипел Арман.

— Какого американца? С чего вы взяли?

Арман заколебался, испытывая явный диском форт от ее вопроса.

— Они уехали в один день.

— И это единственное доказательство? — недоверчиво спросила Кристи.

— Были и другие, — огрызнулся он.

— Как убедительно! — саркастически протянула Кристи. — Скажите, мсье, в тот момент вы чувство вали запах дыма? Вы своими глазами видели их уезжающими вместе?

Ярость, полыхавшая в глазах Армана, грозила выплеснуться наружу.

— У меня не было необходимости видеть, как они вместе уезжают. Достаточно того, что они уехали в один день. А как ты объяснишь тот факт, что она ни слова не сказала и не написала мне?

— Я ничего не должна объяснять вам, мсье, — резко ответила Кристи. — Да и не могу. Я ничего не знаю ни о каком американце.

Может, Кристи была и не совсем права, приняв сторону сестры, но этот мужчина пробудил в ней прямо-таки первобытные инстинкты. Когда он обвинял ее сестру в бесчестности и подлости, у Кристи возникло чувство, что обвиняют лично ее. Что-то во всей этой истории было не так — она ощущала это очень остро, — но пока не могла понять, что именно. В каждом конфликте всегда две стороны, и Кристи не намерена терпеть односторонние обвинения в адрес сестры.