Партизанка или как достать начальство (СИ) - А. Ярослава - Страница 69

Я когда устраивалась на работу, директор по персоналу осторожно поинтересовалась — как я отношусь к ненормативной лексике. Моему удивлению не было предела, поэтому ответила «могу послать кого угодно и куда угодно». Меня взяли сразу, а на следующий день, после знакомства с новым начальством, едва удержалась от соблазна умчаться подальше от этой конторы со скоростью реактивной ракеты.

Наш зам не просто ругался, он в разговоре имел привычку переводить все на личность собеседника, прилюдно унижая его. Секретари у него менялись, как перчатки, главный бухгалтер частенько выходила, после совещания в слезах, а за глаза его звали не иначе, как Кощей.

Мне пока везло и наше общение с замом ограничилось только знакомством сразу после собеседования. Почему? Наверное, потому, что мой отдел самый нудный из всех отделов.

Отчеты на адреналине доделала почти в рекордные строки, потому что было предчувствие, что сегодня и по моей личности пройдутся, особо не церемонясь. Потом долго перепроверяла и в результате чуть не опоздала.

В зал совещаний я прибыла самой последней. Притормозила у двери, чтобы пригладить растрепавшиеся волосы и услышала дикий рев:

— Всех уволю, к чертовой матери!

Ого! Совещание только началось, а он уже орет на всех как стая диких павианов, а тут еще я со своим опозданием.

Глубоко вдохнула, сделала морду кирпичом и открыла дверь. Зайти по-тихому не получилось. Головы всех присутствующих повернулись в моем направлении, а Кощеева физиономия, как обычно бледная и тощая, стала наливаться подозрительным румянцем. Один глаз начальника дернулся и скосил в сторону настенных часов. Они показывали без одной минуты двенадцать, поэтому наорать на меня за опоздание не получится.

— Проходите…э-э-э…как вас там? — процедил Константин Иванович.

— Евгения Николаевна, — весело подсказала я и улыбнулась во все тридцать два зуба.

Начальник как-то странно дернулся, но ничего не сказал. Вот и ладненько.

Огляделась и обнаружила, что все места за столом заседаний заняты. Осталось одно — по левую руку от Кощея. По правую сидела Оля и нервно щелкала ручкой. Видимо с утра успел довести…

Уселась, передала Оленьке свой отчет, раскрыла ежедневник и приготовилась внимать высшее руководство.

Руководство это нахмурилось и, отобрав у Оли мою папку, стало почти со скучающим видом ее просматривать. Придраться было, конечно же, не к чему. И не потому, что там не было ошибок, а потому, что в этой отчетности, что бы разобраться нужно иметь по крайней мере высшее математическое образование. Тому, кто придумал этот идиотизм нужно в голову гвоздь забить. Да кто ж даст…

Кощеюшка полистал отчет и так и эдак. Раздраженно фыркнул и бросил его в стопку других не более понятных для него папочек.

— Ита-а-к, — протянул он с противненькой ухмылочкой, — Начнем-с.

Пожалуй, это было самое нелепое совещание за всю мое трудовую деятельность. Кощей Иванович придирался по всяким пустякам, раздавал непонятные, лишенные смысла задания и брызгал слюной налево и направо. Я даже отодвинулась немного. Вдруг он заразный?

Отхватывали все. Исключением стал начальник службы безопасности. Невысокий, худощавый, усатый дядечка в потертом пиджаке. Он сидел со скучающим видом и лишь иногда тихонько посмеивался себе в усы, когда никто этого не видит. Я, кстати, начала помаленьку дремать. Все же ночью нужно спать, а не книжки читать.

— Ты! — вдруг обратилось ко мне руководство, — Встань!

Сначала не поняла, чего от меня требуется. Да еще в таком тоне. Перевела чуть осоловелый взгляд на Олю. Та сидела, вцепившись пальцами в отчеты и глаза как у мышки из анекдота.

— Вставай-вставай! — нетерпеливо поторопило начальство.

Молчаливо повиновалась, все еще не понимая, что этому чудовищу от меня требуется.

— Что это?! — спросил Кощей Иванович, указывая на всю меня.

— Э-э-э? — совершенно искренне не врубилась я.

— Что на тебе надето?!

Ах, вот он о чем. Я сегодня забила на деловой стиль и вырядилась в черные зауженные джинсы и объемный свитер. Нашел, называется, к чему придраться!

— Одежда, — невозмутимо ответила я.

Видимо мое спокойствие сильно бесило Кощея. Он распыхтелся как чайник на плите.

— Пиши! Пиши, Оля! — приказал он, — Приказ о введения корпоративного стиля одежды.

Оля чуть не подпрыгнула на месте и стала быстро-быстро конспектировать.

Я же не долго думая вернулась на свое место и собралась было снова подремать, но ведь опять не дали…

— Что у тебя на голове?!

Я тяжело вздохнула. Вот ведь прицепился. Голову вчера помыть не успела и закрутила симпатичные рожки.

— Волосы.

— Оля, пиши!

Девушка снова вздрогнула, а я поняла, что начинаю потихоньку звереть.

— Слушайте, а давайте сразу и на нижнее белье регламент напишем, — брякнула я.

Судя по офигевшей роже руководства, шутить в этих стенах изволили впервые.

— Оля, пиши! — подражая Кощеевой манере, величественно сказала я, — Белое, бабушкино из чистого хлопка.

Со стороны коллег послышались слабые, замаскированные под кашель смешки.

— Ты! — почти взвизгнуло руководство, чем и напомнило трясущихся пинчеров моего соседа.

— Слушаю вас внимательно, — улыбнулась я.

— Что ты себе позволяешь?!

— Я? — удивленно хлопаю ресницами, — Ой, извините, ошиблась. Оля, исправь — не белое, а розовое.

Думается мне, у Кощея Ивановича сейчас случится удар от возмущения. И что же мы без него тогда делать-то будем?

— Да вы не нервничайте…не нервничайте Кощее…тьфу ты Константин Иванович, — засуетилась я, шаря по карманам свитера, — Вот! Валерьяночки выпейте. Знаете, как помогает. Я с утречка приняла, и поглядите — как огурчик.

Какая я заботливая покладистая, особенно когда начальству подгадить надо. И ведь никто не ценит…ни кто! Кощеюшка, золотце окаянное, глядит исподлобья в полном ауте и верно раздумывает, как лучше — просто уволить или по статье.

— Да что же я. Давайте поухаживаю за вами.

И словно курица-наседка кинулась капать в стакан валерьянку. По комнате начал распространяться характерный запах. Коллеги стали потихоньку посмеиваться. Правильно. Не все же Кощеюшке веселиться.

А он бедненький весь побагровел и рычит не хуже колхозного трактора:

— Не нужно мне ничего!

А я в ответ елейным голоском:

— Вы все так говорите. А потом бац — сердечный приступ и мы всем офисом цветочки станем вам носить с апельсинчиками, — и настойчиво пытаюсь подсунуть под нос стакан, — Что ж мы потом без вас делать-то будем?

Со стороны послышалось дружное хихиканье. Коллеги живо представили, как оно это будет — без Кощея. Почти рай, за пребывание в котором еще и деньги платят.

И без того мелкие глазенки руководства превратились в узенькие щелочки, щеки раздулись от переизбытка эмоций и он как подскочит со своего места, как рявкнет дурным голосом:

— Ты что совсем…?! Вон отсюда! — и указал пальцем на дверь.

— Вот-вот! Уже начинается! — в «ужасе» вскричала я.

Кощеюшка как-то странно задергался, когда я схватила его за руку измерить пульс. Но у меня так просто не вырвешься. Уж что-что, а хватка у меня как у бульдога.

— Батюшки, да вы весь горите! Оля! Тут нужно уже скорую вызывать! — завопила я белугой и почти повисла на заме, — Кощее… Константин Иванович, все будет хорошо. Мы вас спасем…

Все же во мне умерла великая актриса. На бесплатное представление сбежалась добрая половина офиса. На фоне моих причитаний, отчаянные попытки начальника высвободится и грязные ругательства, выглядели настолько смехотворно, что зал заседаний покатился со смеху. Кто-то еще пытался прикрыться документами, кто-то не выдержал и сполз под стол, а кто-то снимал на телефон. Чую — завтра мы станем звездами интернета.

— Охрана! Уберите эту ненормальную! — орал Кощей Иванович.

И его, конечно, услышали и даже пришли бы на помощь, если бы смогли пробиться через толпу зрителей.

В итоге, он все же вырвался из моих цепких объятий и не глядя по сторонам, помчался в коридор, расталкивая по пути сотрудников.