Красный чех (Ярослав Гашек в России) - Антонов Станислав Иванович - Страница 13

13

— Дорогие братья! — страстно и горяча в те дни говорил он на одном из митингов, обращаясь к легионерам. — Не забывайте, что вы подняли знамя революции! Вы должны быть полны революцией! Вашей единой мыслью должна быть революция! Вставая, бодрствуя и ложась, вы должны думать о революции, только и только о революции!

Новых друзей обрел здесь Гашек. И одним из самых близких стал молодой ткач из Моравии Иосиф Поспишил. Собственно, знакомы-то они были еще прежде, но заочно, по письмам. Еще до войны Иосиф зачитывался рассказами Гашека. А когда сдался в русский плен и попал на Украину, обратил внимание, что его кумир часто выступает со статьями, фельетонами в «Чехословане». И or имени группы военнопленных послал ему письмо, спрашивая совета: вступать ли в легионы. Гашек ответил Поспишилу статьей в газете.

А вот теперь они встретились. Вместе мерзли под осенними проливными дождями в окопах, вместе ездили по заданию командования в Киев… И конечно же, вели долгие задушевные разговоры о Чехии, мечтали о ее свободе. Только бы скорее сбросить австрийское иго!

И вдруг ошеломляющая новость: в Петрограде в ночь на 26 октября свергнуто правительство, вся власть в руках Петроградского Совета. А тут еще большевики предложили всем воюющим странам немедленный мир.

«Как же так? А Чехия? Значит, опять кабала, опять бесправие, унижения? Ведь без победы над Австрией невозможна свобода Чехии. А большевики мир объявляют…»

Обуреваемый противоречивыми мыслями, Гашек не находил себе места. Новые и новые вопросы мучили его, не давали покоя.

Вспыхнуло вооруженное восстание в Киеве. Рабочие и солдаты в течение трех дней бились со сторонниками низложенного правительства. Однако к власти прорвались буржуазные националисты. Во главе встала украинская Центральная рада.

Связь с революционным миром России была почти прервана. И все же до Гашека дошли новые вести, которые окончательно сбили его с толку. Он никак не мог согласиться с мыслью о мире. А тут стало известно, что большевики передали фабрики и заводы самим рабочим, а землю — крестьянам. Массы идут за Лениным. И это — прекрасно. Но мир-то, мир зачем? Воевать надо! До победного конца!

Вот и реши: с кем идти? С легионерами, руководители которых призывают продолжать войну и потому намерены влиться в состав французской армии, или с чешскими левыми социал-демократами, которые сразу же после Октября встали на сторону Советской власти?

И все-таки Гашек принял сторону легионеров. Она отвечала главному его стремлению: воевать, чтобы скорее освободить родину. Он резко выступает в «Чехословане» против большевиков, чешских левых социал-демократов, их газеты «Свобода».

И в это же время пишет глубокие, серьезные статьи о рабочем движении на родине. Это, разумеется, вызвано тем, что в Чехии под влиянием Октябрьской революции происходит коренной перелом в национально-освободительном движении: оно становится подлинно всенародным и революционным по своему характеру. Чехию, Моравию, Словакию охватывают забастовки. Кстати, никогда прежде Гашек не ставил в своих материалах вопрос о роли рабочего класса в освободительном движении. Теперь же он совершенно определенно пишет: «Неудивительно, что сегодня чешский рабочий — это революционер. Он прошел суровую школу рабочего движения, а война, которая была направлена против него, закалила его. Это было неумолимое жизненное испытание, в котором чех, несмотря на угрозы ему австрийской виселицей, сохранил свой твердый непреклонный характер и не склонился перед Австрией».

Но главная, как и прежде, тема его публицистики — это обличение австро-венгерской монархии, стремление вовлечь в борьбу с ненавистным режимом как можно больше чехов и словаков.

И вдруг опять сногсшибательное известие: легионы решено отправить во Францию, чтобы на Западном фронте продолжать борьбу против немцев.

Такой поворот событий сбил с толку Гашека. Он никак не может понять, зачем ехать во Францию, чтобы бороться с врагом, когда здесь, именно здесь, надо быть сейчас, чтобы оказывать поддержку обновляющейся России. Отсюда, верит он, придет долгожданное и желанное освобождение родины.

В смятении и тревоге встретил Гашек 1918-й год. Что-то он принесет? Как сложится его жизнь?

А принес тот год такое, что даже самая богатейшая фантазия не смогла бы заранее предсказать.

Началось это в январе. Киевский пролетариат поднял вооруженное восстание против контрреволюционной диктатуры Центральной рады. На помощь восставшим пришли красные части. 8 февраля в городе была установлена власть трудящихся.

Многое видел в те дни Гашек, многое открывал для себя. Своими глазами видел всенародное ликование, которым были охвачены простые люди. Из подвалов, и трущоб рабочие переселялись в особняки городских богачей. У буржуазии конфисковывалось имущество и распределялось среди нуждающихся. На фабриках, заводах устанавливались революционные порядки.

Нельзя было оставаться равнодушным к происходящему. В душе Гашека начинает происходить коренная «переоценка ценностей». И вот уже в «Чехословане» 17 февраля появляются его стихи, в которых он с восторгом пишет об Октябре, о том, что несет он человечеству:

Горит весь свет, и буря мчится светом, Царей и императоров разя. Начало новой жизни нашим детям Пророчит утра Красная заря.

А вскоре происходит окончательное «прозрение». 18 февраля германские войска, вероломно нарушив перемирие, вторглись на территорию Украины. И в тот же день командование легионов приказало своим частям оставить позиции и отходить на восток. Многие никак не могли понять, почему они должны уйти, ведь легионы-то как раз и созданы были для борьбы с австро-германскими захватчиками. Гашек же, как и другие чехи и словаки, понял, что это настоящее предательство. Именно в эти дни со страниц «Известий чехословацкого революционного Совета рабочих и солдат» обращается он ко всем чехословацким солдатам с пламенным призывом встать на защиту советской республики, дать отпор вероломным захватчикам.

— Мы — потомки гуситов, — говорит он на собрании в типографии «Чехослована», — а большевики — прямые продолжатели их дела. Советская власть осуществляет гуситский коммунизм, а поэтому мы все, без долгих раздумий, должны идти с большевиками и помогать им.

Да, окончательное «прозрение» пришло в эти дни. Горько, ох, как горько было сознавать, что те, с которыми так много собирался сделать для родины, оказались просто-напросто предателями, трусами и мещанами. Зато Гашек узнал и истинных борцов за свободу народа. Чешские левые социал-демократы развернули в Киеве энергичную деятельность по формированию красногвардейских отрядов из числа революционно настроенных солдат легиона.

Однако привлечь на сторону Советской власти корпус в целом не удалось. Он начал отходить на восток. Под Бахмачом чехословацкое командование предательски отвело свои части, оголив фронт, поставив под удары отряды Советской власти. А 1 марта в Киев ворвались немцы. В числе тех, кто пытался отстоять его, были и отряды красногвардейцев-чехословаков. Но силы оказались неравными…

Уже значительно позднее Гашек говорил своему другу:

— После битвы у Бахмача наше командование, несомненно, под чужим влиянием, отдало приказ: «Отступать. На восток!» Ты понимаешь, я давно им уже не верил. А тут подумал: это новое предательство… Тогда-то я решительно порвал с легионами.

Он пытался наладить сотрудничество с левыми социал-демократами. Но ничего не получилось: слишком: свежи еще были в памяти его злые саркастические нападки на них.

Но что же делать? Как действовать дальше? К кому идти?

И Гашек принимает твердое решение: ехать в Москву!

Обновление

В Москве Гашека приютил чешский учитель гимназии Роман Якл, который держал на Арбате «Пражскую колбасную».