Токио не принимает - Дасгупта Рана - Страница 29

Въехав на покрытую гравием дорожку, ведущую к дому Кауфмана, машина проскакивает мимо встречного грузовика. Он наполнен черными, плотно набитыми мусорными мешками.

На следующее утро герр Элерс встречает Дениз у входа и решительно преграждает ей дорогу.

– Четвертый этаж сегодня закрыт, Дениз. Ты не должна ходить туда. Можешь отправляться домой пораньше.

Девушка входит в лифт и поднимается на третий этаж. Удостоверившись, что за ней не следят, она идет наверх по лестнице запасного хода.

Двери всех номеров открыты, слышны звуки дрели и пескоструйных машин. Коридор заполнен каменной кладкой и штукатуркой, рабочие переходят из одной комнаты в другую. Дениз заглядывает в номер 498 и видит на стене следы крови. Неужели обезьяны проникли и сюда?

Она шла по коридору и видела в каждом номере следы ожесточенных схваток: порванные окровавленные покрывала и содранные с окон шторы. Дениз пустилась бежать, заметив, что дверь номера 401 распахнута и там находятся какие-то люди. Что они сделали с Клавдией? Девушка замерла на пороге, наблюдая за тем, как рабочие запихивают расчлененных обезьян в черные пластиковые мешки.

– Сюда нельзя, – обращается к Дениз человек в перчатках, выталкивая её из комнаты.

Где моя подруга? Что вы с ней сделали?

Кровь на его одежде и обуви; он ведет её к лифту и отправляет на первый этаж, где в фойе стоит герр Элерс.

– По-моему, я запретил тебе подниматься на четвертый этаж!

Она пишет на бумаге: «Клавдия Малежек?» Элерс с подозрением смотрит на нее и приказывает отправляться домой. Дениз убегает в пустой номер 124, ложится на кровать и пытается осмыслить происходящее. Следовало внимательней смотреть на карту… Она пытается вспомнить предсказания, увиденные некогда через линзы: там расписаны и объяснены все события. Похоже, на карте было обозначено безумие. Но что-то явно мешало ей внимательно вглядеться в странные видения. Возможно, за ней и подругой во время работы наблюдали тайные агенты, посчитавшие, что им лучше не жить. Она припомнила на удивление большое количество мусора. Повсюду стояли аккуратно завязанные пластиковые мешки, одна мысль о содержании которых вызывала у Дениз тошноту.

Дверь открылась, и в комнату вошел Клаус с фотоаппаратом в руках. У него новая прическа, и выглядит он необычно дружелюбно. Даже участливо.

– Такая красавица – и так горько плачет. В чем дело?

Ты знаешь, что случилось с ней?

– Как тебя зовут?

Ты знаешь, как меня зовут.

Он начинает целовать её в шею.

– Странно. Мне кажется, я слышу твой голос у себя в голове, хотя твои губы неподвижны.

Она вздрагивает.

Кто ты?

– Ты спросила, кто я? Меня зовут Карл. Я остановился в этой гостинице.

Но ты ведь Клаус! Клаус Кауфман!

– Вовсе нет. – Он убрал её волосы с ушей и нежно поцеловал в шею. Дениз испытала такое необыкновенное наслаждение, что ей стало безразлично, Клаус ли перед ней или кто-то другой.

– Как тебя зовут?

Дениз.

– Дениз. – Он дышит ей прямо в ухо. Она обнимает его за шею и не хочет отпускать. У него такое сильное тело, а от запаха волос у нее кружится голова.

Будь добр ко мне. О, пожалуйста, не обижай меня.

Дениз преисполнена желания, а он вдруг встает и начинает заниматься всякой ерундой: опускает шторы, вынимает фотоаппарат из чехла. Она сидит на кровати в форменном платье и не знает, как себя вести. Внимательно смотрит на него. Точная копия человека, в чьем доме она живет.

Разве ты не Клаус Кауфман?

– Я же сказал, мое имя Карл.

Она берет телефон и набирает номер мобильника Кауфмана. Клаус отвечает ей:

– Дениз? Это ты? Что случилось?

Девушка кладет трубку и начинает раздеваться. Потом ложится на кровать и ждет, пытаясь успокоиться. Он тоже снимает с себя одежду, ложится рядом и начинает целовать ее. Кладет свою руку ей между ног, согревает её своим телом, и она чувствует, что падает в бездонную пропасть, однако страх падения лишь усиливает наслаждение. Он обращается с её телом, как опытный мужчина. Его движения быстры и уверенны, он со знанием дела прикасается к её груди и бедрам, а потом проникает в нее, и она чувствует его внутри себя. О, какое блаженство! Она дышала ему в ухо, и в этом дыхании было все, что произошло с ней в тот день, и накануне, и в течение всего времени, с тех пор как этот человек оказался в пещере в Анатолии. Теперь она успокоилась. Существует лишь Он один, а мир распадается на части с каждым движением его тела. Она непроизвольно заливается слезами, как только Он напрягается, и они сливаются друг с другом, так что уже не понять, где она и где Он. А потом они медленно спускаются с небес, бок о бок, легкие, как перышко, и приземляются на мягкий мох. О, что за блаженство!

Он смотрит на нее.

– Ты, кажется, не боишься забеременеть.

Никогда об этом не думала. Я…

– Почему ты плачешь?

Я плачу оттого, что долго любила тебя, а ты до сегодняшнего дня оставался чужим. А еще я плачу потому, что не могу найти подругу.

Он нежно прикасается рукой к её щеке.

– Уверен, ты найдешь ее. – Карл встает, а она остается лежать в ложбинке, которую они проделали в постели своими телами. Он берет в руки фотоаппарат.

Зачем ты фотографируешь меня?

– Хочу навсегда запомнить, какая ты была красивая. Он щелкает затвором фотообъектива.

Я никогда не забуду, каким красивым был ты.

Он натягивает джинсы.

– Тебе, наверное, следует…

Он определенно хочет расстаться с ней.

Не прогоняй меня. Я не хочу снова потерять тебя. Возьми меня с собой. Я пойду с тобой хоть на край света.

– Терпение, Дениз, терпение. Скоро мы снова увидимся.

Завтра?

– Безусловно. А сейчас тебе пора идти. – Он нежно целует её в губы. Девушка начинает одеваться. Жаль скрывать под одеждой тело, которое до того не видел ни один мужчина.

Теперь она снова горничная. Лозунг Шнайдера: «У нас вы дома вдалеке от своего родного очага».

– Пока, Дениз. Скоро увидимся.

До свидания, любовь моя.

Он и смотрит друг на друга. Его глаза сверкают, как изумруды. Он медленно закрывает дверь, оставляя одну узкую щелку.

Автомобиль с включенным мотором ждал её у отеля. Испытывая острое чувство вины, Дениз бросилась к нему. Шофер вел машину быстрее, чем обычно.

Клаус поджидал девушку у парадного входа. Лицо вытянутое, как эфес меча. Он схватил её за руку и потащил в дом. В его голосе звучал гнев.

– Ты не оставляешь мне выбора, Дениз! Я больше не могу заботиться о тебе. Ты не выполняешь моих требований. Как ты смеешь так обращаться со мной?

Дениз тоже охватила безумная злость, и она прошипела в ответ:

Что ты сделал с Клавдией? Что ты с ней сделал?

Клаус тащил её мимо гостиной. Девушка смотрела на стены, и на всех картинах в рамах ей виделся Карл: вот он улыбается, с обнаженным торсом стоит перед ней в тот момент, когда она обещает вечно помнить его. Внезапно её охватил страх. Клаус подвел её к винтовой лестнице, ведущей в башню.

– Давай поднимайся!

Дениз начала восхождение, а он толкал её сзади.

– Быстрее. Ты же знаешь дорогу.

Нет, я не знаю дорогу. Не знаю, клянусь.

Они поднимались все выше, однако лестница на этот раз казалась бесконечной.

– Я больше не могу тебе доверять, Дениз. Ты обманывала меня с первого дня прибытия сюда. Ты не представляешь, какую боль причинила мне.

Я не хотела обидеть тебя. Не обижай меня.

Он бежал вперед, порой перепрыгивая через две ступени, и практически нес её на руках.

– Больше я ничего не смогу сделать для тебя, Дениз.

Они поднялись на самый верх. Клаус втолкнул девушку в комнату. На минуту она ослепла от света проектора, и тотчас на стеклянной стене стаю появляться мерцающее изображение карты. На этот раз она была покрыта… розовыми бабочками и…