Хитиновый мир (СИ) - Брыков Павел - Страница 26

— Блин, вот это прикол! — рассмеялась близняшка. — Если это правда, он должен её отпустить к отцу. Память о прошлом и всё такое.

Артём усмехнулся. Он был очень доволен таким вопросом, только что ручки не потирал.

— А вот и нет! Что значит, должен был? Я спешу галопом по Европам, особо не раскрывая психологии всей ситуации, не зацикливаюсь на умозаключениях героев. Представляю марионеток из театра теней — вот они есть в наличии, вот они идут, двигают ножками, что-то иногда говорят. Рождение, учеба, судьбоносный поворот, новая работа, трудовые кровавые будни, счастливый карьерный рост, почти хеппи-энд, приведший к тому финалу, о котором будет рассказано позже. У меня нет красного, синего, только белое, черное или два любых цвета, которые вы себе представили. Я просто пересказываю голый сюжет. Без подтекстов. Вы уж сами домысливайте то, о чем я умалчиваю. Так вот, давайте на минуту зададимся вопросом. Как бы вы вели себя, если бы получили в собственность раба?

Убитый пожал плечами.

— Это вопрос на миллион. Вот был бы у меня миллион, я бы себе прикупил парочку… десятков душ.

В комнате после этих слов никто даже не улыбнулся.

— Что, вы бы себе тоже прикупили? — спросил Артём, оглядев всех слушателей.

Вдруг одеяло поднялось, из-за него показалась голова заспанной Леры — близняшки.

— И я бы прикупила, — сказала девчонка, поднимаясь на ноги.

В этот раз смеялись все.

Лера обула туфли и, не обращая внимания на хихикающих друзей, зевая, вышла из комнаты. Артём продолжил:

— На рабство мы смотрим с высоты своего воспитания. Эта тема для нас дика. Но давайте вспомним недавние новости с Кавказа, где местные наших держали в ямах. На западе часто сообщают о том, как очередной маньяк выкрал ребенка и годами прятал у себя в подвале. В штатах закон об отмене рабства был принят только в середине прошлого века.

— Когда? — спросил Алексей.

— Один из последних штатов поправку к конституции утвердил только в середине семидесятых прошлого века.

— То есть, не тысяча восемьсот, а тысяча девятьсот семидесятом? — переспросил Убитый.

— Да. Про восток я уже говорил. Что для нас дикость, там считается нормой. Иметь рабов — такая же традиция, как и иметь много жен. Мартин, по большому счету, уже не наш человек. Он большую часть года жил и работал среди иностранцев. Если из моего рассказа неясно, то постараюсь объяснить. Вы думаете, что русский, оказавшийся на чужбине, обязательно вспоминает о березках, квасе и морозе под сорок? Глубоко ошибаетесь. Или не глубоко. Когда в тропических широтах сидишь в полдень в машине без кондишина, то поневоле завоешь, и перед глазами станут снежные искрящиеся поля, лыжня, уходящая в синеющий вдали лес, поднимающийся от трубы в небо дым, пощипывания в носу от мороза… Но в обычной жизни всё сложно. Помните как у Макаревича?

Артём прикрыл глаза и нараспев продекламировал:

«Когда откричат крикуны,

А бандиты положат друг друга,

А правительство свергнет себя

И некого станет винить,

Я оставлю остатки страны

И уеду далеко отсюда

В тропические моря

Достойно и медленно жить».

— Мартин — не Денис. Во времена островных путешествий, дармовых денег, закрытых вечеринок с девочками, он не считал себя русским. Чувствовал благодарность и привязанность к новой семье, клану, боевому братству «Сиджала», ведь страна, в которой он жил, воспитывался, получил образование, исчезла, испарилась, как иней на заре. Он не был готов принять ислам, но если бы попросили, по крайней мере этот вопрос не вызвал бы у него неприятия. Ведь Мартин знал, что Файза исповедует ислам, но эта тема ни разу в их отношениях не всплывала. Он не замечал свою рабыню, относился к ней, как к вещи. А какая разница, каким богам молится вещь, а?

Артём замолчал, услышав шум. По коридору в этот поздний час кто-то шел. Дверь открылась и в проеме показалась голова мальчишки. Прищурившись, глаза его ещё не привыкли к свету, он оглядел присутствующих. Найдя того, кто ему был нужен, сказал:

— Леш, на пару сек.

Выйдя, Алексей плотно закрыл за собой дверь, но Артём все равно расслышал, как мальчишка спросил: «Леш, подкинешь слеганца на пару напасиков?». Через минуту «моряк» вернулся и, идя на свое место, тихо бросил Убитому: «Последнее отдал».

В комнате установилась неловкая пауза. Артём вдруг почувствовал, что он здесь сидит перед всеми, словно дрессированный медведь. Напротив него люди, которые не купили, а только обещали купить театральные или, точнее будет, цирковыебилеты, а он — скоморох, фигляр, штукарь. История его — пустышка, нет ни особой интриги, ни серьезной, взрывающей пласты человеческих умов идеи. Все построено только на старом фокусе мошенников — «а что же будет дальше?». События прыгают, как белка с ветки на ветку, хорошо хоть ствол один, а то запутались бы все. Это ему хорошо, видит полностью всю ситуацию от начала и до конца, со всеми нюансами. Он пытается выстроить необходимую для понимания последовательность событий, но получается ли? Это писатели, словно архитекторы, чертят свои романы годами, а у него сюжет лепится спонтанно. И часто что-то мешает. Вот, например, эти полуночные страдальцы… или ждущие своей очереди новые истории…

16. История Файзы

В тот момент, когда Алексей вернулся на свое место, перед внутренним взором Артёма появилась фигура какой-то древней, необычно одетой старухи. Её платье было похоже на балахон, под которым она прятала свое оплывшее дряблое тело. И как это часто у него бывало и раньше, одна деталь, если за ней последовать, приводила к десяткам других, не всегда приятных.

Артём понял, что под одеждой у старухи ничего нет — там, в её краях, в её мире не принято носить нижнее белье.

Тело женщины было безобразно той степенью уродства, которая у обычного человека вызывает оторопь.

У старухи по всему телу, в основном на спине, висят отростки, похожие на груди, только без сосцов.

В молодости они были коричневыми мерзкими буграми, а теперь превратились в огромные, обтянутые дряблой кожей жировики.

Артём потянул за ниточку…

Что это у неё такое?

Почему в молодости, а не в детстве?

Откуда-то пришел ответ: она сама себе ЭТО сделала.

И чем больше бугров, тем она сильнее.

А ЭТА старуха, самая сильная в своем мире.

У неё девять бугров.

Девять!

Та-а-а-а-к…

К нему начинает приходить ИСТОРИЯ.

Это хорошо.

Надо скорее освободиться от старой и окунуться в почти бесконечное удовольствие приобретения новых знаний.

Мимолетная слабость сменилась уверенностью в своей правоте.

Артёма успокоила мысль: не нам решать, что есть истина и кто мы такие, чтобы мерить полезность или бессмысленность произнесенных нами слов.

Оно сказано и пусть другие решают — внимать ему или слить в песок.

Артём почувствовал, что пауза затянулась.

Скоморох, так скоморох.

Он пришел сюда замести под палас свои страхи, угомонить боль, развлечь людей и самому развлечься.

Так будь по сему!

Лера вернулась, и Артём продолжил свой спектакль.

— Мартин понял, зачем его вызвал Консул. Первая мысль, которая пришла к нему, — это предупреждение. Ему дали понять, кто служит в доме. Но опыт отношений с людьми из мира Консула, подтолкнул ко второму выводу. Выгода. Имеешь информацию — имеешь власть.

Чтобы не чувствовать себя обязанным, Мартин в этот же день поехал в банк, снял десять тысяч долларов и отдал их Консулу.

— А это зачем? — не поняла Лера.

— Десятую часть за посреднические услуги. Ну, как если бы Мартин вернул девчонку отцу и получил обещанную награду. В этом случае он должен был расплатиться с тем, кто его навел на этот сайт. А так наш герой оставил у себя рабыню и успокоил того, кто мог бы на этом заработать.

— Он решил оставить девчонку себе?

— Конечно. А почему он должен кому-то отдавать свою собственность?