Таинственный человек дождя - Рэ Жан - Страница 6

Директор исправительного дома ждал их на пороге своего кабинета. Как только они вошли в темное помещение, директор тут же закрыл дверь на замок.

— Ну, Мозес, с чем вы пришли на этот раз? — спросил директор.

С первого взгляда Арчера Галла можно было принять за толстяка-мельника из народной сказки. Все части его тела были округлыми: совершенно лысый череп, физиономия грязно-серого цвета, к которой был подвешен тяжелый тройной подбородок, пузатое тело, похожее на бочонок. Если у него имелась шея, то понять, где она начиналась, было невозможно. Что касается рук и ног, то они походили на чудовищные сосиски.

— Почему вы решились появиться здесь днем, Мозес? — спросил директор. — Ведь я не советовал вам вести себя так неосторожно, и до сих пор вы следовали моим советам.

— Новость, которую я должен сообщить вам, мой дорогой Галл, не может долго ждать. Только что скончался старик Леройд.

И он рассказал, чему был свидетелем у Северных ворот города.

Арчер Галл затрепетал от восторга.

— Действительно, это хорошая и важная новость, мой дорогой Мозес! Теперь у нас будет гораздо меньше хлопот. Магистрату Престона останется только согласиться с нами, когда мы предъявим свои права… Следуйте за мной.

Господин Галл имел все основания гордиться своей столовой, несмотря на пол, выложенный грубой плиткой бледно — зеленого цвета, и толстые металлические решетки на окнах, из-за которых в помещении, похожем на тюремное, всегда царил полумрак.

Сервирован стол был весьма эффектно. Серебряная и хрустальная посуда разбрасывала по залу разноцветные отблески. В стороне дремал юноша в безупречно сшитой ливрее, ожидавший гостей.

— Мой дорогой Мозес, обед, который я имею честь предложить вам, не достоин принесенной вами замечательной новости! — воскликнул Галл с утробным хихиканьем.

Мозес посмотрел на своего приятеля и на слугу.

Арчер снова засмеялся:

— Не беспокойтесь, Мозес. Можете кричать, смеяться, говорить все, что захотите, — мой слуга Гопкинс глухонемой.

— Я предпочел бы, чтобы половина человечества рождалась глухонемыми, — ухмыльнулся Мозес, щедро наполняя свою тарелку.

— Что может быть вкуснее запеченного омара! — восхитился он. — Может быть, только хорошо приготовленный паштет из телятины… Или каплун в винном соусе… Но хватит! Я сейчас займусь пудингом с клубникой и сливочным кремом… А потом всем прочим, что появится на столе!

Когда Гопкинс убрал пустые тарелки и в высоких бокалах, похожих на тюльпаны, засверкал ликер, Мозес заявил, что ни один король не имел возможности пообедать так замечательно, как только что удалось ему.

— Ваш слуга — настоящее сокровище, — заявил он. — Но и ваш повар — величайший мастер!

Директор рассмеялся:

— Я познакомлю вас с ним.

Он ударил в гонг небольшим молоточком. У Мозеса возникло странное ощущение. Он ничего особенного не увидел и не услышал. Ни одна из дверей не открылась, ничьи шаги не раздались в комнате. Тем не менее ему показалось, что возле него возник какой-то предмет… Легкое движение воздуха, небольшой сквозняк скользнул по комнате… И до его носа долетел отвратительный запах.

«Так может пахнуть стая разъяренных крыс», — подумал он.

И в этот момент он с удивлением увидел внезапно появившегося перед столом человека. Он с трудом смог бы охарактеризовать его. Ему в голову пришли только два определения: бледный и бесцветный.

Мужчина среднего роста был облачен в белоснежный поварской халат. Тусклые глаза и мертвенно-бледное лицо делали его похожим на призрак.

Отвращение Мозеса стало еще сильнее, когда он обратил внимание на руки незнакомца. Он никогда не видел ничего подобного. Даже если не иметь в виду похожие на щупальца руки Гопкинса, которыми тот так ловко извлек из панциря омара. Дело в том, что у человека вместо пальцев были клешни, как у омара. И он него отвратительно пахло крысами.

— Мозес, я представляю вам моего шеф-повара и одновременно моего лучшего сотрудника, мистера Шипа, — торжественно сообщил директор Галл.

Повар-сотрудник молча кивнул, и на его лице, словно покрытом слоем мела, не дрогнул ни один мускул. Едва раскрыв рот, он произнес бледными губами:

— Благодарю вас, господин директор.

Мозес опять ощутил внутренний трепет. На какое-то мгновение он увидел великолепные белоснежные зубы, блестевшие, словно они были из перламутра, но жутко большие.

Повар кивнул и исчез так мгновенно, что Мозес не сразу понял, что его уже нет рядом.

— Какой странный человек… — пробормотал он.

Арчер Ганн задумчиво кивнул:

— Да, конечно. Тем не менее я не расстанусь с ним за все золото мира. Когда три года назад я основал этот приют для сирот с согласия регионального магистрата, то есть судебного ведомства, мне нужно было нанять надзирателей. Эта задача оказалась гораздо более сложной, чем я рассчитывал. Даже лица с крайне сомнительной репутацией отказывались, несмотря на хорошую оплату. Тогда я получил разрешение обратиться к тюремному ведомству. Известно, что лучшие лесничие получаются из отъявленных браконьеров! В одной из лондонских тюрем мне удалось обнаружить Шипа, осужденного на довольно большой срок. Я узнал, что он был знаком с медициной и к тому же оказался весьма образованным человеком. Мне кажется, что он даже защитил какую-то диссертацию… Мне разрешили нанять его на работу благодаря завязавшимся между нами хорошим отношениям. Он оказался блестящим воспитателем для молодежи, ведущей бурную жизнь. Через некоторое время я узнал, что он был гениальным кулинаром.

— Поэтому он и выполняет у вас работу повара, — кивнул Мозес.

— Да, конечно. При этом он не забывает и свои обязанности воспитателя, на должность которого он был нанят. Напротив, … Если Гледнесс использует плетку, а Родж увлекается применением дубинки, мои разбойники почти не обращают на них внимание. Но стоит появиться на сцене Шипу, и они немедленно становятся смирными, как овечки, хотя Шип никогда не использует ни плеть, ни дубину.

Внезапно Мозес вспомнил, что голова Шипа была обмотана бинтами.

— Но почему у него забинтована голова?

Галл вздохнул:

— Это случилось несколько дней назад. Юный Седрик Кливли заболел, и ни Гледнессу, ни Роджу не удавалось заставить его работать. Пришлось Шипу заняться этим бездельником. Увы, той же ночью Кливли был похищен.

— Как — похищен?! — воскликнул Мозес. — Вы хотите сказать, что он сбежал?

— Отсюда сбежать невозможно… Нет, какой-то незнакомец оглушил Мадда и похитил мальчишку.

— Невероятно! Но какое отношение к этой истории имеет повязка на голове Шипа?

— Ах, Мозес, я предпочел бы ничего вам не рассказывать, — почти шепотом произнес Галл. — Но я все же сообщу вам то, что ни в коем случае никто не должен знать, слышите? Иначе все они разбегутся, словно зайцы…

— Ничего не понимаю… — пробормотал Мозес. — Но Шип…

— Да замолчите же, ради бога! — нервно воскликнул Галл. — Впрочем, ладно, слушайте. На следующий день после исчезновения Кливли Шип находился утром в своем небольшом кабинете рядом с моим. Он составлял объявление, в котором шла речь о вознаграждении тому, кто приведет к нам беглеца. Внезапно я услышал страшный крик. Бросившись в кабинет Шипа, я увидел, что он корчится от боли, весь залитый кровью. Оказалось, что у него отрезано правое ухо.

— Отрезано ухо? Но кто мог сделать это?! — воскликнул Мозес, в свою очередь охваченный ужасом.

— Я не знаю. Шип рассказал, что стальная рука прижала его голову к столу, после чего его ухо оказалось отрезанным. Когда я бросился ему на помощь, в комнате никого постороннего не было. Коридор тоже был пустым. Нигде никого!

Директор схватил бутылку коньяка, налил полный бокал и залпом выпил его.

— Мне страшно, Мозес. Я установил тревожные звонки везде, где только можно, и я не расстаюсь с ружьем.

Они молча уставились друг на друга, и глаза их были полны тревоги. Внезапно послышался крик о помощи. Арчер Галл схватил ружье.