Горячий холод жизни (СИ) - Акилова Татьяна Александровна - Страница 45

— Алин? — мамин голос заставил Алину через силу открыть глаза, напрячься, выпрямиться, поежиться и с непонимающе-выжидающим видом уставиться куда-то в сторону.

Мамы рядом не было, она еще только шла по тропинке к столу с чайным набором на подносе, в который входили: домашнее печенье, пряники из магазина с какой-то фруктовой, кажется, абрикосовой начинкой, конфеты и, разумеется, свежезаваренный с душистыми травами чай и две чашки.

Конечно, это тоже была часть идиллии, но если бы все было так гладко. Почему-то именно этим вечером Алине не хотелось загружать себя никакими заботами, пусть подождут немного, совсем чуть-чуть. Она попьет чаю, посидит с мамой в саду и, пожалуйста, завтра она будет готова решать новые задачи и выполнять разные дела.

— Алиночка, помоги мне. Собери яблоки в одну кучку. Здесь же поднос совершенно некуда поставить.

— Ага, — засуетилась Алина и быстрыми ловкими движениями определила яблоки на край стола.

— Ты же вроде собиралась сегодня в кофе с друзьями сходить? — полюбопытствовала мама.

— Не хочу, — коротко ответила Алина, словно отрезала кусок масла острым ножом.

— Что такое? — запереживала Марина Николаевна.

— Мам, ну, чего там делать, в этом кофе! Опять кто-то напьется, кто-то за кем-то будет увиваться всю дорогу.

— Ну, ладно. Мы и здесь с тобой хорошо посидим, — успокоила ее мама.

— Это точно, — принимаясь разливать горячий, золотистый чай по чашкам ответила Алина, — а когда папа приедет?

— У него какие-то там дела, я не вдавалась в подробности, но, думаю, через пару часиков должен быть уже дома.

— Понятненько.

— Кстати, звонила Наташа.

— Да, и как у них дела? — спросила Алина.

— Нормально, в отпуск скоро, собирается к нам приехать, — сообщила Марина Николаевна.

Некий дискомфорт, который присутствовал в душе у Алины некоторое время, уже выветрился. А связан он был непосредственно вот с чем: Алина же ведь тогда просто сбежала, исчезла с работы, никого не предупредив. Проще говоря, от нее никто такого не ожидал. Тетя Наташа была в шоке, да еще к тому, начальница Маргарита Вениаминовна, была в плохом настроении, и всем хорошо от нее досталось за Алинино отсутствие.

Алина же первым делом, когда вышла на работу, тут же написала заявление об увольнении по собственному желанию и незамедлительно отнесла его куда полагается. Хотя Алину уже простили и готовы были принять ее обратно, но Алина категорически этого не захотела.

Тем самым она обидела тетю Наташу, ведь та хлопотала за свою племянницу, а племяннице ее хлопоты оказались совершенно не нужны. Алина с горем пополам отработала из положенных двух недель после увольнения одну и ее попросили уйти, не занимать больше место. Алина с облегчением выдохнула.

У нее осталось еще одно маленькое дельце в городе, о котором она еще ни кому не говорила. Толи расстроить боялась, толи просто боялась. Она забежала в институт и именно забежала, забрала свои документы и прощай экономический факультет или какой там. От радости она даже забыла, на кого конкретно училась. Бывает же! А потом в августе подала документы туда, где все время и хотела учиться, на факультет растениеводства и селекции растений.

Родители хотели видеть Алину с серьезным высшим образование, но уж если их дочь решилась на такие кардинальные перемены, они не стали возражать. Ну, растения, так растения, пусть занимается цветочками. В конце концов, она уже взрослая. Должна понимать, что делает.

А в тот день, когда она окончательно развязалась с работой и учебой, она села на рейсовую газель и поехала домой. По дороге ей, то становилось грустно, то радостно, такие смешанные непонятные чувства. Ей виделась рассерженная тетя Наташа, ей было жалко ее, но с другой стороны Алина себе доказывала, что никто ее и не просил, замолвить за Алину словечко, что это не Алинина инициатива. А против воли, не спросив самого человека, чего он хочет и чего ему надо нельзя принимать никаких серьезных решений.

А еще из головы не выходили мысли об… Илье. Как-то все неправильно получилось. Ей казалось, что она нравиться ему, что она не просто случайная встречная, о которой можно с легкостью забыть на следующей же день, но… Оказывается можно, он же забыл. А когда она с отцом уезжала домой он просто сказал ей короткое «Пока». Без эмоций, без чувств, опустив глаза, он сказал бессмысленное «Пока».

Ну, а что? Все правильно! Илья хотел спасти мать и он это сделал, он расстраивался из-за брошенного на последнем курсе института, но так как Лавр оказался каким-то там старым приятелем какого-то там ректора или преподавателя, то вопрос о его восстановлении был вполне решаем. Ведь Лавр же жил теперь с Марией Владимировной, что стало неожиданностью для Ильи.

Ну, и вот к чему эти все рассуждения, Илья сделал то, что хотел, добился своих целей и все. А Алина не входила не в один из его даже второстепенных планом. Все правильно, все логично. И не надо больше ничего придумывать. Навязываться она к нему точно не собирается, не в ее характере, совсем не в ее. А еще, зачем-то в голове у Алины отложился его адрес, глупость какая!

А Паша, вдруг вспомнила она про него. Он бы мог стать отличным другом, но он же из богатой семьи, у него свои причуды. Он помогал другу. Да ну его вообще!

Алина вспомнила Аню, и то, что она оказалась ее бабушкой, до конца не укладывалось у нее в голове. Эта информация была настолько объемной и даже фантастичной, что занимала почти весь земной шар по своим масштабам. Какое уж там Алинина голова.

Ей было жалко Аню, очень. Она успела сдружиться, немного привязаться к ней, полюбить ее. Аня открылась Алине с самой лучшей своей стороны. Алина это понимала и ей становилось стыдно за себя, за свое поведение перед Аней. Но вот что-что, а это действительно уже нельзя было изменить, и это мучило Алину изнутри, терзало ее. Аня оставила ей все свое имущество, но зачем оно ей, если теперь нет Ани? Аню, то есть Алинину бабушку, они похоронили вместе с дедом Петром. Так решил Алинин папа.

— Алин, все нормально? — отложив пряник, забеспокоилась Марина Николаевна.

— А?.. Да, мам. Все хорошо, — улыбнулась Алина, надо же было задуматься именно сейчас. Да и о чем, ладно об Ане, но уж не об Илье.

Вдруг стало тяжело на душе, но Алина старательно запрятало все тянущее к грусти и печали подальше вглубь сознания и, взглянув на маму, попыталась ее убедить, что у ее любимой дочери все хорошо.

— Точно? Что-то ты мне не нравишься, — дотошно, с особой материнской пытливостью, переспросила Марина Николаевна.

— Точно! Просто Аню вспомнила… — частично призналась Алина.

Зато теперь и маме и даже себе стало легче.

— Дочь, это очень хорошо, что ты сумела побыть с ней какое-то время. Подумай сама…

— Да все я понимаю, просто нашло, взгрустнулось. Понимаешь? — уцепившись обеими руками за горячую чашку и съежившись, как-будто замерзла, тихонько прошелестела Алина.

— Конечно. Вот возьми конфетку. Вкусная очень, — отгоняла Марина Николаевна, как могла, грустные мысли от дочери.

— Мам, у тебя, кажется, телефон, — услышала Алина не навязчивые тихие трели где-то совсем близко.

— Опять звонок сел. Надо телефон другой покупать, — пожаловалась мама и достала древний аппарат из кармана халата.

— Да, — некоторое время тишина, Марина Николаевна внимательно слушала собеседника, потом как-то странно посмотрела на Алину и ответила, — хорошо, хорошо. Все, ждем.

— Папа, — с уверенностью, что это именно он и есть, спросила Алина.

— Да, скоро приедет. Кстати, не один, — да что ж она как говорит, как-будто на что-то намекает.

— Да? А с кем? Кто-то по работе? — непринужденно поинтересовалась Алина.

Еще одним изменением в их жизни стало то, что Андрей Петрович опять вышел на свою работу. В ФСБ ему были всегда рады. Можно сказать, это уже такой образ жизни, призвание, так же как и врач к примеру. Все равно все то время, что Андрей Петрович, ну, скажем так, находился в длительном отпуске, он поддерживал связь со своими ребятами и даже, бывало, созванивался со своим начальством. Так что его возвращение удивления не вызвало ни дома, ни на работе, среди знакомых старых ребят.