Зверь внутри тебя (СИ) - Новикова Татьяна О. - Страница 28

Я сжал кулаки.

– Послушай…

– Фирсанов, остынь. Я терпела одного чокнутого оборотня и вытерплю двоих.

Она протянула мне фотографию УЗИ.

– Смотри, эта загогулина – твой будущий ребенок. Единственное хорошее, что мы натворили за двадцать с лишним лет. Он не виноват, что станет волком, как не был виноват в этом и ты. Но он – наш, и мы обязаны сделать ради него всё возможное.

Я смотрел на фотографию чего-то, что уже вызывало во мне страх, смотрел на женщину, которая была готова на любые жертвы, только бы выносить это что-то ради нас обоих. Женщину, что соглашалась терпеть любые муки, только бы сделать меня чуть лучше в глазах всех божеств.

Наверное, именно в тот день я окончательно и бесповоротно влюбился в Киру, такую безрассудную, но такую отважную …

Во мне закипал гнев от нелепости происходящего. Я помнил, как Ира находила мне девушек раньше, когда меня обуревала депрессия. И понимал, что она решила провернуть это вновь, но теперь завлечь меня схожестью с Кирой. Мол, какая разница, как зовут ту, с которой ты проведешь следующую ночь?

Марина не выглядела побитой или несчастной. Нет, эта обворожительная улыбочка, мнимая невинность, будто бы невзначай заданные вопросы – всё в ней выдавало охотницу. Какое право сестра имеет лезть в мою жизнь со своими интригами?!

Мне захотелось поджечь дом, предварительно вышвырнув оттуда Марину, а после сплясать на пепелище. Чтобы наверняка извести запах Киры и память, что наполнила вещи, находящиеся в этих стенах.

Набрал номер сестрицы, но не успел выругаться в трубку.

– Я как раз собиралась тебе звонить! – перебила Ира. – Со мной только что связался новый мужчина Киры. Да-да, ты не ослышался, – она выдержала театральную паузу. – Кира решила остаться с ним. Что-то между ними случилось, он откуда-то её вытащил, ну и она передумала возвращаться к тебе. Она просила больше её не искать, а ещё сказала, что… – Тишина давила на виски. – Короче говоря, она избавилась от ребенка.

Стакан, из которого я собирался отпить виски, треснул в пальцах. Коричнево-красная жидкость хлынула к ногам. Кровь текла из свежих ран, затекала за рукав рубашки. Боли не было, ни единого напоминания о ней.

– Почему позвонила не она сама?

Что-то не укладывалось. Почему в тот раз ей хватило смелости – или наглости? – связаться с Ирой, а теперь она предпочла отойти в сторонку и позволить общаться кому-то незнакомцу.

– Не знаю, Игнат. – Ира вздохнула. – Вообще ничего не могу понять.

– С какого номера он звонил?

– Ты не сможешь его пробить. Я уже попыталась, кажется, это телефон какого-то супермаркета. Знаю лишь город. Ты ведь не ломанешься туда?

– Нет… – вырвалось из горло хрипом. – Уже нет. Пусть будет счастлива.

– Держись, пожалуйста. Приеду, как только смогу. Так что ты хотел мне сказать?

– Уже ничего.

В душе поселилась оглушительная пустота. Кира сделала аборт. Взяла и избавилась от того, чем мы пытались искупить свои грехи.

Пустота лопнула с хлопком, и вся ярость, тщательно скрываемая мною семьдесят два часа, обрушилась на тело. Я ураганом пронесся по дому, я молотил кулаками в стены, я сдирал со стен всё, что напоминало мне её.

Марина шмыгнула в ванную комнату, в которой я бессильно уставился в зеркало, которое видело слишком многое из нашего с Кирой прошлого. Девушка схватила меня за окровавленную ладонь, обернула её в махровое полотенце.

– Что ты творишь?! – охнула она.

– Уйди по-хорошему, – взмолился я.

– Нужно перебинтовать рану!

– ПРОВАЛИВАЙ!!!

Марина безропотно ушла, но вернулась спустя две или три минуты, вооруженная аптечкой. Я был не в силах сдвинуться с места и сидел на полу, уткнув лицо в ладони. Кровавое полотенце валялось рядом.

– Мне прекрасно известно, что у тебя нет никакого мужа-тирана, – пробормотал я, Марина промывала раны.

– И что с того? – Девушка подула на кожу перед тем, как намазать её йодом. – Это не значит, что я оставлю тебя наедине с помешательством. Ну, нет, я обязательно уйду, когда ты придешь в себя.

Наивность в ней сменилась жесткостью.

– Кроме того, – добавила она весело, – лучшей собутыльницы ты нигде не найдешь.

***

Не хватило бы никакого алкоголя, чтобы утопить всю ту ярость, что кипела во мне эти дни. Меня рвало на части, душило отвращением и ненавистью. Мне хотелось сорваться с места, найти того, на кого меня променяла Кира, и превратить его в кровавое месиво.

Я выбросил все её вещи, разорвал совместные фотографии. Выветривал её запахи и рычал от безысходности, когда находил новое напоминание о женщине, что раковой опухолью впилась в меня. Порывался уйти в запой, притащить одновременно с десяток одноразовых девиц, но Марина, которая поселилась в доме, не позволяла мне даже выйти наружу. Она искренне заботилась обо мне, насколько возможно заботиться о том, кто уничтожает себя сам.

А потом пришло полнолуние, и всё потеряло смысл. За день до полной луны меня скрутило нескончаемой судорогой. В голове потяжелело, вздулись вены, кости начало перемалывать ещё с утра.

– Убирайся, – приказал я Марине, которая с улыбкой готовила блинчики. – Теперь я не шучу.

Почему-то она не воспротивилась, только уточнила:

– Когда я смогу вернуться?

– Послезавтра, – прохрипел осипшим от боли голосом.

Марина уехала, а я заперся в комнате, которая, черт возьми, насквозь провоняла Кирой. Этот запах не вызывал во мне ничего, кроме отвращения. Я смотрел на потолок, отсчитывал секунды до конца. В ушах звенело, кровь вскипала в венах. Каждая клетка тела молила о смерти. Боль не утихала, лишь нарастала. Тело словно прокалывало раскаленными иглами, кожу будто бы рвало на лоскуты. Каждый новый вдох опалял легкие.

Монстр во мне жаждал вырваться на свободу и утопить мир в людской крови. Сухожилия наматывало на невидимые жернова.

Так плохо мне было лишь однажды: в первое своё превращение.

Незавидна судьба оборотня: расплачиваться за потерю Стража возобновлением пытки.

А потом потемнело, и на волю вырвался волк. Я смотрел на мир его глазами, дышал его воздухом. Он когтями царапал стены, ломился в дверь всем телом, выл от тоски и своего безумия. Он скулил как жалкая дворняга и бессильно падал на пол, пытаясь залечить раны, которые ставил себе сам.

Да, если человеческая моя половина научилась мириться с потерей Киры, то волк – нет. Он, без сомнения, уничтожил бы любого, кто помешал ему достичь возлюбленную.

Хвала небесам, волк был надежно заперт в звуконепроницаемой комнате особняка.

***

Всё следующее утро я пролежал будто парализованный, не в силах двинуть ни одной конечностью. Руки, изодранные в кровь, дрожали. На стенах и полу обнаружилась кровь: зверь драл свои лапы зубами, пытаясь вырваться из плена бренного тела. Зверю было тяжелее моего, но именно мне пришлось расплачиваться за его страдания.

Только к полудню я сумел выползти в гостиную, шатаясь, по стенке, как смертельно больной. Я пытался подняться по лестнице к себе, когда зазвонил телефон.

– Да? – спросил сипло, на последнем дыхании. – Что?.. Где?.. Кто вы, черт побери?!

Глава 7. Накажи меня жизнью

Свет ударил по глазам резью. Звуки прорвались сквозь туманную пелену, а вместе с ними пришла скручивающая боль в голове. Кто-то похлопал меня попеременно по обеим щекам, что мне не очень понравилось, и я попыталась укусить этого кого-то за палец. Человек грязно выругался, но дальнейшей расправы не последовало. Я сфокусировала взгляд, гадая, знаком ли мне человек, что стоит напротив.

Он был сутул и немолод. Поседевшая челка, козлиная бородка сантиметров в пять длиной. Мужчина, облаченный в белый халат, более всего напоминал преподавателя в каком-нибудь медицинском институте, разве что не хватало очков в круглой оправе. Он окинул меня суровым взором, а потом покачал головой, оставаясь недовольным увиденным: