Хмурый Император (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 21

Проболтали часов пять кряду. Много. Обстоятельно. Интересно. И чем более общались, тем больше проступал контур будущего союза.

Французы были «за». Все упиралось только в детали. С чем-то они были согласны, с чем-то нет. Но в целом — чем дальше, тем больше удавалось сгладить противоречия пакетами взаимных уступок. Здесь мы вас поддержим, здесь вы нас. А вон там — общим фронтом выступим. Ну и так далее.

— Итак господа, осталось обговорить последний вопрос. Чистую формальность. Чтобы укрепить дружбу между нашими державами необходимо заключить династический брак.

— Ваше Императорское Величество, Франция ведь республика… — осторожно произнес Буланже.

— И как это мешает делу?

— Но… — промямлил генерал, совершенно растерявшись. — Как республика может заключать династические браки с монархией? Это же невозможно. Вы хотите, чтобы мы провели государственный переворот и возродили монархию?

— Решение на этот случай уже придумала и обкатала в вековой практике Венеция. Их Большой Совет мог присвоить любой благородной даме пожизненный титул дочери святого Марка… то есть, дочери Венеции. Что позволяло Венеции, будучи республикой, заключать династические браки с монархиями. Какой святой считается покровителем Франции?

— Мартин Турский.

— Отлично. Пусть будет дочь Святого Мартина. Так даже лучше. — Произнес Николай Александрович, не выдержав и улыбнувшись только ему понятной ассоциации с эпическим полотном «Игры престолов». — Вот. Осталось определиться с кандидатурой. Итак, какие у нас есть благородные дома?

— Прежде всего Орлеанский дом, — оживился Буланже. — Тем более, что у его главы, графа Парижского, есть дочь подходящего возраста.

— Боюсь, что Орлеанский дом даже и рассматривать не стоит.

— Но почему? — Неподдельно возмутился Буланже, который еще совсем недавно лелеял надежду восстановления на престоле именно графа Парижского.

— Потому что Орлеанский дом столетие живет в изгнании. В Англии преимущественно. Они уже настолько прикормлены англичанами, настолько внутренне свыклись со своим обитанием в Англии, что по своей сути сами стали англичанами. Возразите мне, если можете, но я не считаю хорошей идеей поднимать на щит Франции англичан. Вы и так слишком много от них страдали. Какой-то тактический союз — да, хорошо, но не более того.

— Тогда остаются Бонапарты, — с явным разочарованием произнес Буланже. — Но глава дома не женат, а у его отца есть единственная дочь, да и та — замужем.

— У главы дома? Вы уверенны?

— Да, конечно. Виктор Бонапарт ваш ровесник.

— А какое отношение имеет Виктор Бонапарт к главе дома Бонапартов? Давайте я проясню ситуацию. После того, как Наполеон I умер, главой дома стал его сын — «Орленок», известный как Наполеон II. После его смерти ветвь Наполеона Карловича Бонапарта пресеклась. Что включило принцип династического старшинства ветвей, который никто не отменял. Орленку должен был наследовать старший брат отца — Жозеф. А вот дальше наследование могло пойти двумя путями. Лествичное право требовало передачи власти младшему брату Наполеона — Жерому. Но его отменили во Франции в незапамятные времена, еще до прихода к власти Карла Великого. По действующему до сих пор династическому праву титул претендента на престол и главы дома Бонапарта после Жозефа должен был получить либо Люсьен, либо его потомки. И только после пресечения этой ветви первородство переходило бы к ветви следующего брата Наполеона — Луи, того самого, сыном которого являлся Наполеон III. Так как Люсьен умер вперед Жозефа, то старшему брату Императора должен был унаследовать его сын — Шарль Люсьен. — Говорил Николай Александрович, черкая на листке бумаги эту схему наследования. — А тому, в свою очередь, Наполеон Шарль, минуя старшего сына, который принял духовный сан. Вот и выходит, что главой дома Бонапартов и истинным наследником славных дел Первой Империи является Наполеон Шарль Бонапарт. Боевой офицер, проливавший свою кровь за Францию и в Мексике, и на полях Франко-Прусской войны. Причем не отсиживаясь в глубоком тылу, а действуя в боевых порядках войск обычным штаб-офицером пехотного полка. А никак не жирный боров и трус «Плом-Плом» или его сынок, что слывет светским повесой. И у истинного главы дома Бонапартов есть две дочери подходящего возраста — Мария и Евгения. Вот они и могут стать «дочерями Франции», раз уж вы так боитесь возрождать Империю.

— Ваше Императорское Величество… — тихо произнес Буланже, потрясенный этими словами… — но как же так? Почему же? Боже…

— А что вам не нравится? Луи-Наполеон захватил власть, не имея на нее никаких прав. Он обычный узурпатор. Кто-то скажет, что его дядя, Наполеон Бонапарт, тоже узурпатор. Но я считаю иначе. Он спаситель Франции. Человек, который вырвал Францию из костлявых рук революции и вознесший ее до высот, никогда ей не достигаемых. Для монархии чрезвычайно важна легитимность и законность наследования. Луи забыл об этом, за что и пострадал. А вместе с ним и Франция.

— Да, Ваше Императорское Величество, — уже много тверже произнес Буланже. — Я понимаю.

— Если пожелаете, передайте это Наполеону Шарлю. — Произнес Николай Александрович. И, подписавшись, протянул Буланже схему наследования.

Тот несколько секунд смотрел на надпись «Empereur De France» и «usurpateur», которыми были помечены Наполеон Шарль и Луи-Наполеон. Вытер лоб платком. И резким, уверенным движением забрал лист бумаги, вложив его в свою папку с документами. На этом собственно встреча и завершилась. Гости откланялись и двинулись к железнодорожному вокзалу с заходом по пути в ресторан. Официально их накормить Император пока не мог. Частный визит есть частный визит. Мало ли по каким делам они посещали Россию?

Глава 2

1889 год, 3 июня, Санкт-Петербург

Николай Александрович старался избегать повторяющихся маршрутов движения, чтобы не нарваться на всякого рода бомбистов. По улице, понятно, никто не подбежит. Вон сколько парней с карабинами бдят, готовые пристрелить любую опасную личность. Так ведь что злодеям мешает из окна какую-нибудь мерзость кинуть, вроде саквояжа с нитроглицерином? Или засесть с винтовкой? Правильно — ничего, кроме их весьма ограниченной фантазии и скучной натуры.

Так что, передвигался Император ходко и каждый раз петлял словно заяц. Никто и никогда не знал с какого направления от подъедет к тому или иному объекту. А он сам отчаянно сожалел о том, что пока не было нормальных автомобилей. С ними жизнь была бы повеселее.

Вот и сейчас, возвращаясь в Зимний, он ехал по одной глубоко второстепенной дороге. Тут и заметил Николай Александрович странную возню в подворотне. Благо, что белые ночи даже поздним вечером давали очень хорошую видимость.

— А ну ка останови, — крикнул он. — Давай ка дружок, заглянем вон туда, — указал он «водителю кобылы» на подворотню, где что-то привлекло его внимание.

Вернулись. Ничего необычного. Просто какие-то местные разбойники грабили прохожих — молодую парочку. Зажали их в подворотне и обирали. Вон — уже и одежду стали снимать.

Появление незваного гостя заметили. Точнее не его, а вышедшего вперед бойца лейб-конвоя.

— Эй! Проваливай! — Крикнул самый молодой из компании, что явно стоял на стреме. Он хотел было еще чего выдать, куда более едкое, но осекся, увидев карабин Винчестера.

Разбойнички сразу и не поняли, кто перед ними. Полицейские свистят и всячески привлекают к себе внимание. Ну или хотя бы матерятся. Армейцы и жандармы в такие дела не вмешиваются. Неужели конкуренты? Тогда почему в мундирах? Да и вооружены они совсем не по моде тех лет — слишком круто и открыто.

— Тебе чего?! — Раздраженно выкрикнул старший из этих разбойничков, увидев Императора. На лицо видно не узнал. Да и откуда? А мундир Николай Александрович не носил, предпочитая штатскую одежду в таких поездках.

— Махмуд, этих — повязать. Окажут сопротивление — убить.