1917: Вперед, Империя! (СИ) - Бабкин Владимир Викторович - Страница 27

Церемония завершилась и Иоланда с королем покинули балкон. Еще звучали ликующие крики с площади, когда князь Волконский подошел к принцессе и учтиво поклонился.

– Ваше Королевское Высочество!

Та приветливо улыбнулась, старательно выговаривая русские слова:

– Князь! Я рада вас видеть! Я хотела благодарить. За господина Жилина. Он – герой!

Волконский склонил голову, ответив по-русски:

– Мы все ваши верные слуги, Ваше Королевское Высочество.

– Благодарю.

Понимая, что уровень знания языка у принцессы, все еще недостаточен, князь заговорил по-французски:

– Будет ли мне дозволено спросить о вашем самочувствии? Новость о покушении потрясла не только всю Италию, но и вашего покорного слугу. Но особенно беспокоился мой Государь Михаил Второй, который передавал Вашему Королевскому Высочеству свои наилучшие пожелания и самые искренние заверения.

Иоланда подарила князю обворожительную улыбку, так же переходя на французский.

– Передайте Его Императорскому Величеству мою признательность. К счастью, благодаря героизму господина Жилина, я почти не пострадала. Уверена, что Император Всероссийский должен быть счастлив, имея таких подданных, как вы, князь, как господин Жилин, и как верные и доблестные солдаты полка моего имени, которые сейчас героически сражаются на улицах Парижа.

– Не сомневайтесь в этом, Ваше Королевское Высочество! Но, Вашему Высочеству необходим отдых после всех треволнений. И мой Император не простит мне, если буду утомлять вас еще больше. Позволю себе лишь передать Вашему Высочеству личное послание от моего Императора. Ответ я готов передать в любое время дня и ночи. За сим, разрешите откланяться.

– Благодарю вас, князь. Ступайте.

Принцесса задумчиво проводила взглядом уходящего князя, а затем посмотрела на конверт. Обычный конверт. Таких она от Михаила получила уже множество и все они хранятся в отдельной шкатулке, рядом с той прекрасной диадемой, которая так похожа на корону.

Вздохнув, девушка вскрыла конверт и развернула письмо.

«Дорогая Иоланда!

Смею надеяться Ваше Высочество простит Вашего смиренного слугу за дерзновенную фамильярность, но сложившиеся обстоятельства выступят оправданием мне.

Известие о покушении на Вас заставляют меня ускорить ход событий и сделать то, о чем давно говорят во всем мире и что я сам рвался сделать все это время, но лишь известная в таких делах осмотрительность, забота о Вашем добром имени, светских приличиях, и проклятый монарший этикет, заставляли меня сдерживать свои порывы.

Однако, риск потерять Вас перевешивает все иные соображения и я, преклонив колено, прошу Вашей руки.

Моя рука и сердце навечно принадлежит Вам, дорогая Иоланда.

Если Вы согласны стать моей женой и русской Императрицей, то я буду официально просить Вашей руки у Вашего венценосного отца. Верю, что Виктор Эммануил III благословит наш брак и мы немедленно объявим о помолвке.

Жду Вашего решения и молюсь за Ваше скорейшее выздоровление.

Вечно Ваш,

Михаил.

P.S. Мой сын Георгий граф Брасов благословил наш брак и ждет скорой встречи».

На фото: одно из писем, написанных собственной рукой Михаилом Александровичем Романовым

Глава 7. Похищение Европы

На фото: вид на пруд в усадьбе Марфино

За день до того

МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ. ИМПЕРАТОРСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ «МАРФИНО». 9 (22) июля 1917 года.

Хмурое вечернее небо за окном было под стать моему настроению. Я стоял, глядя сквозь стекло на сгибающиеся под напором ветра деревья, на летящую листву и прочий лесной мусор, на рябь, волнующуюся на поверхности пруда перед домом.

Ледяной холод поселился в моей душе.

Что сегодня со мной случилось? Отчего мне крышу сорвало? Оттого, что влюбился? Нет. Оттого, что я просто запаниковал. Сначала все понял где-то там, на подсознании, а потом, уже ближе к вечеру, осознал со всей холодной ясностью. Моя утренняя любовная лихорадка и метания первой половины дня — лишь внешнее проявление паники, позже осознанной и подавленной.

Всю вторую половину дня разбирал отчеты всех моих спецслужб, доклады МИДа, депеши князя Волконского, переписку с монархами Европы и президентом США. Я пытался охватить картину в целом и читать между строк, ловя второй и третий слой смысла в происходящем.

Я слал телеграммы Волконскому, Мостовскому и обоим братьям графам Игнатьевым. Я связывался с русской делегацией в США, уточнял их встречи и что на них говорилось и на что там намекалось.

Я изучал отчеты МВД, Имперской СБ, Отдельного Корпуса жандармов и контрразведки о ситуации в России и о процессах в ней происходящих.

Искал, пока общие контуры мозаики не начали складываться у меня в голове.

Затем отложил бумаги. И уже час стою вот так, глядя на мрак за окном.

Иоланду убьют.

Обязательно.

Не убили сегодня, так попробуют завтра. И послезавтра.

Игры кончились.

Да, что-то я недодумал раньше. Чего-то все еще не понимаю. Но знаю твердо – дело тут не в Иоланде. Скорее всего, я вдруг оказался на полях той самой жестокой Большой Игры, в которую без сантиментов Играют взрослые дяди.

Пора взрослеть, малыш.

Детских игрушек больше не будет.

Только Игра по крупному.

И в этой Игре кто-то решительно против нашего брака. Брака и всего, что за ним стоит и что с ним связано.

И устранять эту проблему будут буквально.

Причем, отказ от брака мало что изменит. Разве что ее царственный папаша, фактически спасая ей жизнь, выдаст ее быстренько замуж за какого-нибудь графа. Как это, кстати, и произошло в известной мне истории.

Но что я могу сделать? Межгосударственные отношения и междинастические браки — это не горы Кавказа, где невесту усадил на коня и ходу в ближайшее ущелье, лишь камни из-под копыт, да пыль столбом. А там будь что будет.

Я скривился, представив себя в кавказской бурке, умыкающего принцессу с балкона Квиринальского дворца, скачущего по узким улицам старого Рима и отстреливающегося через плечо от преследующих горячих джигитов в форме итальянских карабинеров.

Да, уж. Тебе бы, идиот, в кино сниматься. Там, где есть режиссер и где тебе всегда крикнут: «Стоп. Снято!»

Пройдя к секретеру, достаю оттуда бутылку коньяка и бокал. Щедро плеснув, выпиваю грамм сто пятьдесят. В голове тут же зашумело. Налил еще одну порцию.

Распахнув окно, ловлю на своих щеках холодный ветер. Да, похоже, сейчас дождь ливанет. И станет совсем паршиво.

Ставлю бокал с коньяком на подоконник.

Черт знает, что такое. У меня война, у меня заговоры, реформы, Империя, в конце концов. И тут дело, которое виделось довольно простым – обыкновенный династический брак, изначально имеющий геополитическую и внутриполитическую основу, вдруг превратилось в такую многогранную проблему, к которой ВООБЩЕ не знаешь, как и подступиться.

Потому как все эти мои заговоры, война, реформы, Империя, да и брак этот, все это лишь внешние проявления, декорации процессов, куда более глубинных, к пониманию которых допущены лишь посвященные. И пока нить истинных событий от меня ускользает.

Знает ли Николай больше меня? А если знает, то почему не подсказал? Не может же такого быть, что за долгие годы царствования он не сталкивался с истинными Игроками или хотя бы их посланниками. Или может?

Может это я выбежал сдуру из загона и меня пытаются вновь загнать в стойло?

Может слишком много стал на себя брать?

Может моя Россия вдруг начала покидать предназначенное ей место жертвы и дойной коровы?

Где ж я так нагрешил…