Полковник Империи (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 20

Так и оказалось.

Когда до парадного входа осталось шагов двадцать, двери распахнулись и вышел мажордом. Внимательно посмотрел на Максима Ивановича и достаточно торжественным голосом произнес:

— Вас ждут. Прошу за мной.

Меншиков едва сдержался от ухмылки. Ждут его. Как же. Но это желание сделать хорошую мину при плохой игре было вполне правильно. Разумно. И ожидаемо. Кроме того, оно говорило о том, что немцы недооценили угрозу подвижных соединений и тупо подставились.

В сложившейся ситуации им нужно было либо всех членов правящей фамилии вывозить куда-нибудь подальше. В Баварию ту же. В горы. Либо наоборот — запирать в Берлине на каком-нибудь хорошо защищенном объекте, превращая в символ борьбы. Но, судя по всему, они поступили иначе.

Взвод штурмовиков Буденного двигался следом. Подтянутый и приведенный к парадному виду настолько, насколько это было вообще возможно за столь непродолжительное время. По дворцу он не расползался, обеспечивая безопасность нашего героя. Но и шалить себе не позволял без приказа. У дверей, через которые Меншиков проходил, стояли слуги с весьма бледным видом. Но они держались. Цирк, безумно похожий на аудиенцию, продолжался.

И вот — та самая столовая, в которой в прошлом году Максим пил кофе с кайзерин. Двери открылись. И кто-то громко, удивительно торжественным голосом произнес:

— Его Высочество Великий князь Вендов! — И стукнул какой-то палкой, завершая представление.

Меншиков аж вздрогнул. Все-таки впервые раз так официально представили, с чувством, с толком, с расстановкой. Да еще с титулование «Высочество», что было в известной степени лестью. Ведь по официальной родословной, каковой Максим уже обзавелся, он хоть и был кровным родственником и Николаю II и Вильгельму II, но далекой. Считай — седьмая вода на киселе. Из-за чего прав на статус князя крови не имел, наверное. Во всяком случае сам Меншиков именно так и думал. Хотя, возможно, сыграло свою роль то, что формально он являлся правителем новообразованного государства на занятых германских землях. Там-то он был вполне себе полнокровным и полноценным правителем с точки зрения феодального права и титул «Высочество» вполне был употребим.

Впрочем, замешательство длилось очень недолго. Секунду. Может быть две. Он кивнул Буденному оставаться на месте и вошел в столовую, где его уже ждали.

— Доброе утро, господа, — произнес Максим, коротко кивнув. После чего выдвинул стул из-за стола и с некоторой вальяжностью сел на него. Специально демонстративно проскрежетав ножками по полу и громыхнув.

— Вы пришли взять меня в плен? — Поинтересовался Вильгельм II, вид которого выдавал в нем крайнюю степень нервного напряжения.

— Да. Эта война зашла в тупик. Пора ее заканчивать.

— Зашла в тупик? — Удивился Кайзер. — Мне кажется, что она все еще оставляет шансы всем своим участникам.

— Не соглашусь с вами. С каждым днем войны правящие дома России и Германии все ближе подходят к пропасти. А наши державы — к распаду. Война, безусловно, нужна. Государства они как люди. Им претит статика. Их душат границы. Им нужно движение. Это аксиома. А движение — это война. Не такая глупая как эта, конечно. Кто выиграет в этой войне? Задумайтесь. Боюсь, что только тот, кто в ней не участвует.

— Вы так уверено говорите этот вздор… — с некоторым раздражением, заметил Кайзер.

— В войне выигрывает тот, кто получает с нее наибольшую выгоду. Так?

— Допустим, — нехотя согласился Вильгельм.

— Не допустим, а так и только так. Кто в этой войне получает наибольшую выгоду? Из государств это, прежде всего, США, так как зарабатывает на масштабных поставках во все воюющие страны. Если отбросить державы, то главным выгодоприобретателем в текущей войны является крупный бизнес. Ни правящие дома, ни аристократы, ни крестьяне, ни рабочие, ни мелкие лавочники, ни даже держатели небольших заводиков. Все они — проигрывают. В выигрыше только крупные дельцы, жиреющие на военных заказах. Каждый день войны для них — маленькая победа. Вы скажете, что это не так?

— Они лишь часть государств, — осторожно заметила кайзерин, опередив супруга.

— Согласен. Именно так. Часть. И этот узкий, частный выгодоприобретатель получает обширные выгоды за счет разорения остальных. Понятно, что ничего не берется из воздуха. Если где-то что-то прибыло, значит где-то убыло.

— Все имеет свою цену, — нехотя заметил Вильгельм.

— Остается только понять — за что именно мы платим. Чем сильнее становится крупный бизнес, тем больше у него амбиций. Уже сейчас ему нужна монархия как собаке пятая нога. Демократия для таких людей удобнее. Но лично я к ней отношусь очень плохо. Это худшая форма власти из возможных. Демократия основана на выборах. А выборы, в свою очередь, либо на популизме, либо на подкупе разного толка, либо на применении административного ресурса. Это лишенный здравого зерна цирк. Он сжирает массу ресурсов и приводит на публичные места плутов и проходимцев. Безусловно ловких, но совершенно ничего не смыслящих в делах, каковыми им предстоит заниматься. За редкими исключениями, само собой. По сути, это демократический выбор основан на голосовании широких масс, совершенно некомпетентных в делах управления, политики и экономики руководителей из числа наиболее бессовестных плутов и проходимцев. Прекрасная «мутная водичка». Неправда ли? Всегда можно дать денег нужному тебе человеку. Он проведен эффектную избирательную кампанию. Попадет в желаемое кресло. И будет отрабатывать, лоббируя твои интересы. А монарх? Он в этой схеме лишний. Бывает, конечно, разное. И от дурачков коронованных иной раз бед не меньше. Но монарх — он как высшая сила. Арбитр, способный скорректировать очень многое. Крупному бизнесу он не нужен. Он для него выступает сдерживающим фактором, мешающим, вредящим. И чем сильнее положение этих самых людей, тем опаснее дела у монархии. Кто-то скажет, что это, может быть, и неплохо для державы и людей. Но я так не думаю. При всех своих недостатках монарх думает о том, что он передаст своим наследникам. О державе, ее славе, могуществе, доходность и так далее. А ребят из крупного бизнеса интересы державы волнуют постольку, поскольку они приносят прибыли. Им лично. Прямо или опосредованно. И если ради выгоды потребуется государство разорвать на клочки, а всех людей заморить в каменоломнях, то почему нет? Так что нет. Демократия для меня — это худшая форма власти без всяких оговорок, а опора на крупный бизнес ни что иной как игра в рулетку с Дьяволом.

— Мне кажется, что вы сгущаете краски, — тихо произнес задумчивый Кайзер.

— Отнюдь. Я слишком хорошо знаю, о чем говорю. Все на виду. Такие вещи не скрыть. Особенно когда ты варишься в них. Думаю, вы в курсе, что меня в России считают цепным псом Его Императорского Величества? Тем, кто стоит на пути к его престолу и мешает Николая Александровича оттуда сковырнуть. Так же, я полагаю, вы знаете, что поданный мною план операции оказался в Генеральном штабе Германии еще до того, как я к нему приступил. И я знал об этом.

— Знали? И все равно пошли на прорыв?! Но это безумие! — Воскликнул наследный принц.

— Так и есть. Безумие. Но мне ничего другого не оставалось. Эту войну нужно заканчивать как можно скорее…

Глава 10

1916, 15 мая. Мюнхен

Вечерело.

Максим прошел по кабинету начальника комендатуры Мюнхена. И тихо, беззвучно осел на диван. Мрачный. Погруженный в свои мысли.

Разговор с Кайзером и его семьей был недолгим, но очень насыщенным. На самом деле ему хотелось поболтать больше, но время… время поджимало. Требовалось ехать дальше, чтобы полк не заблокировали. Хотя вопросов был вагон и маленькая тележка. И видно, что слова нашего героя заинтриговали августейшую фамилию Германии. Задели. Заставили плотно задуматься. Он ведь им и про покушения рассказал, и про то, как крупный бизнес ловко и умело манипулировал амбициями высших аристократов. Выродившихся за счет близкородственных браков и не способных адекватно оценивать угрозы. На примерах, буквально вогнавших их в ступор…