Собака (СИ) - Литвин Светла - Страница 53

— Алло! Кто это? — спустя секунды, которые мне показались вечностью, он выхватил из моих рук телефон.

Дима молча сидел с телефоном в руке, слушая по всей видимости тоже самое что только что выслушала я. Его лицо было неизменно словно действительно все это глупый розыгрыш самого Сашки. Просто это Чудовище решило пошутить.

— Оденься! — хлесткий приказ из Диминых уст и тут же я разревелась.

Только теперь я поверила, а он вышел из спальни оставив меня одну. Рыдая и не видя ничего толком, натянула первое попавшиеся под руку. Домашние штаны, оказалось, что они Димины. Не успела оплакать самого Сашку, как захлестнула жалость к Кристине, к родителям. Эта непоправимая, чудовищная трагедия отняла всякие силы и желание соображать. Я свалилась на пол, размазывая слезы и сопли по лицу.

Всего пару дней назад сидели втроем в кафе и обсуждали как скажем родителям о разводе, о том, что Саша все устроит и нас разведут по-быстрому, просто подписи поставим и свободны. И вот его уже нет.

— Девочка моя. Ну тише, тише. Давай вставай. — Дима вернулся в комнату, сам усадил меня на кровать, сам одел что-то нашептывая успокаивая, я мало понимала, что именно.

Только в прихожей пришла в себя, когда поняла, что Дима мне сам обувь натягивает. Стало вдруг так стыдно. Ему ведь тоже не легко, это его родной брат, а я тут слезами заливаюсь вместо поддержки.

— Дима! Прости! — кинулась ему на шею, воя дурниной.

— За что простить? Ты чего? — Дима оторвал меня от себя, утер своей огромной рукой мои слезы.

— Сашка…твой брат…а я тут… — всхлипывая так и не смогла изложить свою мысль до конца.

Не смотря на весь мой стыд, не могла прекратить эту истерику. Не могла поддержать Диму в столь трудный момент. От чувства бестолковости и собственной ничтожности стала лить еще больше слез, рыдая в голос.

— Давай вставай, сейчас поедем, во всем разберемся. Нужен твой паспорт, он у тебя с собой? — я кивнула, он снова утирал мои слезы, говорил так вкрадчиво, и не подумала бы что все его отношение ко мне, вдруг так резко поменяется.

Когда мы ехали в машине, Дима всю дорогу куда-то звонил, что-то узнавал. Он не верил, искал Сашку. Мы приехали в какое-то отделение полиции. Диму со мной не пустили. Допрос был долгим. Я толком не могла сказать ничего о том, где Саша мог быть последние часы своей жизни, и кто мог ему угрожать.

— Да не знаю я ничего! Последний раз видела его и разговаривала с ним в пятницу и обсуждали мы наш с ним развод! — не выдержав прессинга допроса призналась, что к чему.

— С этого и надо было начинать Анна Алексеевна. Подпишите эти бумаги. — следователь, тот, что звонил мне, подсунул какие-то бумажки.

Я не смотря на свое состояние тщательно их изучила. Мой допрос, с моих слов записано верно и подписка о невыезде на время следствия.

— Подожди меня тут. — Дима усадил меня на лавку, когда я вышла из кабинета и сам скрылся за дверью.

Оставшись вновь наедине с самой собой, я опять разревелась, не жалея и без того гудящей головы. От одной мысли что надо сообщить о Сашиной смерти Кристине и родителям, начинало тошнить, сердце бухалось словно в яму. Я трусливо себя успокаивала тем, что это сделает Дима. Тошнота отступала, сердце возвращалось из ямы на место, но лишь на несколько секунд. Потом все повторялось в итоге, не дождавшись Димы понеслась по коридору в поисках уборной. Меня выворачивало долго, сначала от нервов, а потом от запаха гари. Ему неоткуда было взяться в туалете, но я его чувствовала. Я сходила с ума. Отрезвил меня страх того, что Дима меня потеряет, выйдет из кабинета, а меня нет на той лавке.

Умыв лицо холодной водой, борясь с тошнотой, старалась дышать ртом, но ощущение гари не покидало. Словно я облизала угли от костра и даже проглотила один и он никак не выйдет из меня. Так и вышла в коридор. Дима был еще в кабинете у следователей. Я услышала его голос за дверью приложив к ней ухо. Сползла по стене рядом, уже не в силах добраться до лавки.

Дима скоро вышел. Ахнув, подобрал меня с пола и на руках понес в машину. Заехал в аптеку, купил мне какие-то таблетки. Дал выпить сразу две. Не знаю, что это было, успокоительное или все-таки снотворное, но в себя я пришла уже в нашей с Димой спальне. Я проспала до обеда. Время на часах неумолимо говорило о том, что это не сон. Сашки действительно больше нет. Не могла же я так долго проспать. Димы в спальне не было, а мне безумно хотелось сейчас его по-настоящему поддержать. Я была более-менее спокойна сейчас и вполне на это способна.

Не знаю, что лучше, спать дальше и не слышать ничего или все же услышать и сделать то же самое что сделала. Я пошла на поиски Димы и уже у дверей его кабинета услышала крик Кристины. Первый порыв, вбежать в кабинет и утешить ее, убило обвинение из ее уст.

— Это Аня! Это она его заказала! — кричала Крис уже напрочь сорванным голосом.

Второй порыв вбежать в кабинет и наградить ее пощечиной был убит Диминым ответом.

— Мм. Но как же так? — он не отрицал моей невиновности, явно поверил и был убит тем, что несет Крис.

Спрашивал Крис как так вышло. Обвинил меня. Просто без суда и следствия обвинил. Судя по его голосу смерть собственного брата его не так шокировала, как новость о том, что это я его убила. Адреналин ударил по венам, инстинкт самосохранения и нежелание в очередной раз доказывать, что я не верблюд, понес меня прочь из этого дома.

Схватила сумку. Как раз в ней был мой паспорт и ключи от съемной квартиры. Телефон остался в спальне, об этом я вспомнила, только уже будучи за воротами, ну и черт с ним. Возвращаться туда, где меня так нагло оболгали одни и так просто поверили другие я не собиралась. Топая до остановки, пыталась поймать машину, но автобус подъехал раньше. Сев в самый конец, снова дала волю слезам. Саша никогда бы не подумал, что это я, заступился бы. В огонь…и в воду как он говорил. Неужели я на столько неразборчива в людях?! Как Крис?! Как Дима?! Почему они решили, что это я?! Эти вопросы не покидали, били по голове и душе, словно молотом по наковальни.

Волнение, буря эмоций не позволяли мыслить здраво. Делала то, чего хотели сердце и душа. Вернувшись в квартиру, выгребла в пакет остатки продуктов из морозилки, все из шкафов, крупы, чай, кофе, сахар. Поступила по-простому, привыкшая жить малыми средствами. Все это я могла купить, у меня теперь были деньги, много денег. Я не тратила зарплату, меня содержал Дима и ко всему прочему Саша незадолго до своей смерти вручил мне тот самый миллион обещанных рублей. Не хотела брать этих денег, незаслуженных как мне казалось, но Саша, он настоял. Сказал, что я ему очень помогла и что даже этого мало за мою ему помощь. Взяла эти деньги, закинув их туда же в пакет с продуктами.

Собрав в дорожную сумку кое какие вещи, напоследок встала у кухонного окна. Утирая слезы вновь вспоминала как стояли тут с Сашей. Прям традиция наша с ним, встать у любого, но обязательно кухонного окна и смотреть через него. Только сейчас поняла, что не важно на что. Главное смотреть в одну сторону. Стало так больно, вновь почувствовать это. То понимание, что вот это было так дорого и этого никогда уже не случится. Никогда… и на мои плечи не ляжет его тяжелая рука, не скажет мне своего неизменного и немного надменного "детка", не притянет к себе по родному, мы не простоим у окна ни молча, ни разговаривая.

Со своими проблемами, переживаниями, мне и идти то особо некуда было. Если бы не Димина вера в обвинения Кристины, то я бы и шагу от него не сделала. Единственным человеком во всей Москве, который мог бы меня поддержать, была Нина Юрьевна. Та самая женщина, которая когда-то сдавала нам квартиру. Поперлась к ней даже без звонка и телефона не было и потому, что точно знала, именно у нее дома меня сейчас не коснутся эти разборки и обвинения четы Емельяновых. Никто кроме Саши про нее не знал и на похоронах мамы ее не было хотя я звала ее. Но внук заболел и не с кем было оставить мальчика. А потом, когда следователи разберутся и с меня снимут подписку о невыезде, я тут же уеду. Не далеко, так чтоб можно было приезжать и ухаживать за маминой могилой.