Жилье по обману - Устинова Татьяна - Страница 7

На самом-то деле, конечно, все было не так, иначе Плетнева не стала бы успешным риелтором.

Это как раз сама Натка то и дело влипала в опасные авантюры, о чем предпочитала не вспоминать. Ей нравилось думать, что она не только красивая, но и умная. Пусть не такая умная, как старшая сестра Лена, но тоже очень даже ничего…

Проводив отъехавшее от дома такси, Натка подняла голову выше и уперлась взглядом в недостроенную жилую башню. Над растущим зданием еще трудился огромный подъемный кран, а его нижние этажи уже приобретали приличный вид – стены были оштукатурены, в окнах блестели стеклопакеты… Вот, наверное, где бедная Галина получила по голове – в одной из квартир на нижних этажах этого дома.

Впрочем, дом-то это не компрометировало, он Натке, пожалуй, даже нравился. Новый, красивый, в приличном и привычном районе…

Надо по-свойски расспросить Галину, что там за квартиры и каковы условия их приобретения, решила Натка.

На уровне третьего этажа от угла до угла через весь фасад недостроенного здания тянулся гигантский баннер с надписью: «Готовые квартиры! Скоро сдача! Возможна покупка в рассрочку!» – и контактными телефонами. Но какой дурак нынче верит рекламе и звонит в отдел продаж?

Натка дурой не была и рекламе не верила.

Истец Петровская Е. Н.

– Ну что скажете? – директор по маркетингу обвел глазами присутствующих.

Присутствующие сделали непроницаемые лица.

Катя мысленно застонала.

Она знала эту офисную игру-угадайку. Директор, зараза, коварно не высказался, и теперь его подчиненные будут пытаться уловить мысли шефа, выражаясь так уклончиво, чтобы в любой момент, едва начальственное лицо мимически выразит склонность к согласию или несогласию, развить намеки в нужном направлении.

То есть правду не скажет никто.

Никто не вздохнет печально, не посмотрит на директора глазами больной коровы и не бухнет: «Василий Антонович, да фигня это всё! И идея фигня, и подача фигня, и вообще мы тут с вами одной только фигней и занимаемся с утра до вечера с перерывом на обед и кофе-брейки».

Катя вздохнула. Ей очень хотелось перерыва на обед и собственно самого обеда. Или хотя бы кофе, пусть даже без брейка. Просто кофе, можно даже растворимого. Совещание тянулось уже третий час, и только пять минут назад вошло в ту стадию, к которой имела непосредственное отношение Катя. Битых два часа она терпеливо слушала про воронку продаж, конверсию, ретаргетинг и отчаянно скучала, но мужественно скрывала свое отношение к происходящему и присутствующим. Не хватало еще, чтобы они догадались, что она считает всю их важную работу фигней!

– Вроде все хорошо, – осторожно сказала начальница отдела рекламы.

По субординации она подчинялась напрямую директору по маркетингу, и это обязывало ее первой ступить на минное поле.

«Вроде все хорошо» никаких перемен в каменной начальственной физиономии не вызвало, и начальница отдела рекламы, выждав пару секунд – вдруг хотя бы моргнет? – аккуратно сменила вектор:

– И в то же время как будто чего-то не хватает…

Директор по маркетингу моргнул.

– Коллеги, какие есть предложения? – обрадованная начальница отдела рекламы моментально перебросила мяч в толпу, и ее подчиненные согласно загудели – мол, да, действительно, чего-то и в самом деле не хватает…

«Чего?! Чего еще вам не хватает?!» – едва не заорала Катя. Она переделывала эти рекламные макеты уже трижды, и всякий раз заказчик в заключительной стадии работ почти полностью менял техническое задание, притворяясь, будто это совершенно нормально.

Нормального в этом не было ничего!

Нормальным был только обещанный Кате гонорар, да и то лишь до того момента, пока речь не зашла о третьей переделке. Потом затраты времени и усилий стали несоразмерны оплате, но Катя скрепя сердце и скрипя зубами продолжала выруливать к финишу из дебрей, в которые ее раз за разом заводили кретины, занимающиеся своей фигней так возмутительно непрофессионально.

Господи, за что ей это – работа с идиотами? Чем она заслужила такую пытку?

– Возможно, имеет смысл поменять цветность, – высказался кто-то из рекламщиков.

Директор по маркетингу посмотрел на него с легким интересом, а Катя – с откровенной ненавистью.

Идиоты! Вот сейчас еще кто-нибудь выдаст бессмертное…

– И поиграть шрифтами, – в самом деле сказал кто-то.

Катя не выдержала и издала слабый стон.

– Дизайнер не согласен? – тут же спросил ее директор по маркетингу.

Таким тоном, как будто собирался продолжить: «Возможно, имеет смысл поменять дизайнера?»

Этого Катя допустить не могла.

Она убила на их фигню две недели и твердо рассчитывала на обещанный гонорар. Ее кормилец, во всех смыслах дорогой Макбук, в последнее время заметно тормозил, намекая на необходимость добавить ему памяти. Внешний жесткий диск в интернет-магазине стоил пятнашку, еще пятерку предстояло отдать мастеру за ремонт, пусть заодно и клавиатуру проверит, там явно какая-то проблема – средний ряд иногда залипает, а еще нужно заплатить хозяйке за комнату… И теплые ботинки купить. Холодает уже, а у нее из приличной осенней обуви остались одни ботильоны на рыбьем меху…

– Катерина? – начальница отдела рекламы звонко постучала ручкой по стеклянной столешнице, привлекая ее внимание.

– Что? А, нет, что вы, дизайнер со всем согласен, – довольно мрачно, не в тон словам, ответила Катя.

Конечно, переделывать макет фигни в четвертый раз ей не хотелось. Хотелось стукнуть кулаком по столу, вскочить, отшвырнуть ногой офисный стул на трубчатых паучьих ножках, протопать ботильонами к двери и с грохотом захлопнуть ее за собой. Но деньги… Деньги были нужны. Хоть за фигню, хоть за ерунду, хоть за сущую ересь – где сейчас найдешь приличный заказ, не говоря уже о нормальной работе?

Нормальная работа у Кати была пять лет назад.

Тогда она была официально оформлена в газете «Комсомольская правда» на должность директора редакционно-издательского центра в Ростове-на-Дону и командовала там дюжиной верстальщиков. Признаться, это было непросто: верстальщиками работали почти исключительно парни, которым не нравилось подчиняться женщине и жестким правилам, заведенным в газете. Верстка строго по утвержденным стилям, никакого самовыражения, шаг вправо, шаг влево – побег, расстрел на месте. Ну, не расстрел, конечно, но выволочка в приказе и лишение премии, опять же ничего хорошего. Кате все это тоже не нравилось, но она отводила душу дома, рисуя картиночки для себя. В РИЦе у нее одной было настоящее профильное образование – Московский полиграфический институт, и толк в журнальной и книжной верстке она понимала, но не собиралась всю жизнь заниматься этой рутиной.

Дура! Сидела бы в РИЦе и не рыпалась.

Но как не рыпнешься, когда тебе предлагают чудесную работу за сказочные деньги?

– Катюха, не тупи! – жарко дышала в телефонную трубку Танька, однокурсница в прошлом и подруга навеки. – Это предложение из разряда «один раз и только для вас»! Ты, мать, понимаешь, что второго такого шанса не будет?

Таньку позвали в свеженький, с иголочки, парк развлечений – новый русский Диснейленд – и разрешили самой собрать команду крутых дизайнеров. Танька разумно решила, что самые крутые – это те, кого она лично знает, и сманила к себе в Сочи несколько действительно классных профи из числа старых добрых друзей. Заодно и хорошую компанию себе обеспечила! Катя тоже сдалась – повелась на неприлично высокую зарплату, ну и еще фронт работ ее подкупил. Это было действительно круто – с нуля создавать всю айдентику[3], оформлять невероятные аттракционы, тематизировать территорию, делать макеты для фирменных сувениров и смелой наружной рекламы…

За три года в парке Катя свято уверовала в то, что она спец каких мало и ее в любом месте просто с руками отхватят. Зря она это, конечно. Оторвалась от реальности, а после упала на землю и больно ушиблась.