Полиция Гирты (СИ) - Фиреон Михаил - Страница 32

Мариса встала с пола, подошла к окну, укуталась в плащ, принимая достойный вид. Длинные пряди ее темных волос упали вдоль ее щек. Без косы они ниспадали до самого ее пояса, рассыпались по плечам и спине. Сложив руки на груди, она встала перед детективом, ее лицо снова было застывшим и ледяным, но на этот раз от раздумий, а не от разрывающей ее сердце ненависти.

— Зачем тебе жена, которая не может родить детей… Только для одного. Они все так говорили. — сказала она ему.

— Прекрати — жестко парировал детектив — Мильда это не Гирта. Не деревня. У нас и Орден и Королевская Медицинская Академия. Леди Салет, наша леди-наставница поможет найти лечение. Она очень хороший магнетизер и доктор. Есть разные средства…

Мариса презрительно улыбнулась.

Но Вертура взял из серванта стоящую рядом с иконами чашу, ополоснул ее, налил в нее вина. Достал из поясной сумки нож с коротким, как у сапожного, остро отточенным лезвием.

— Мы пойдем к отцу Ингвару. Ты расскажешь ему все. Пусть он нас благословит. Дай руку — сказал он ей.

Отражая свет керосиновой лампы, бело-оранжевое острие сверкнуло в его руке. Мариса сделала шаг к детективу. Ее глаза сверкнули непреклонным яростным блеском, как сполох молнии за окном в темном ночном небе. Секунду она размышляла, но то светлое, что еще осталось в ее сердце, та искра Божия, что от рождения горит в каждом человеке и порой озаряет даже самые черные души, сподвигая их на покаяние и исправление совершенных злодейств, подсказала ей единственное верное решение.

За окном полыхнула молния. Поднялся ветер, ударил со всей силы, словно повинуясь ее неудержимой воле, которой в эту минуту она, казалось, ломала всю свою прошлую жизнь, сбрасывая с обливающегося кровью и одновременно ликующего сердца весь накопленный за годы своей горькой полицейской службы дурной опыт, все свои страхи и сомнения.

— Если и ты обманешь и предашь меня, гореть тебе вечно в огне! — страшно оскалилась Мариса, закатала рукав, с готовностью подставляя руку под лезвие.

— Предают тогда, когда есть ради чего предавать — глядя в ее пронзительные темные глаза, решительно ответил детектив — а я не богач и не уважаемый человек и моя душа не стоит ровным счетом ничего, как и вся моя жизнь.

И прибавил.

— Ты и я. Мы повенчаны кровью.

Мариса коротко кивнула в знак согласия и протянула ему руку. Острое лезвие длинной алой нитью рассекло ее белую кожу на внутренней стороне запястья. Закончив с ней, детектив рассек руку и себе и взял Марису ладонью под локоть, сводя раны. Она тоже захватила его под локоть, крепко и решительно два раза сжала пальцы в знак подтверждения. Снова ударила молния. Мариса и Вертура стояли друг напротив друга, безмолвно смотрели друг другу в глаза. Темная алая кровь бежала между их руками, капала в чашу, смешивалась с вином, тяжелыми густыми каплями падала мимо. На рукописи, на стол. На лежащий поверх бумаг, меч, на трубку и набор так и не убранных письменных перьев.

— Анна Мария — тихо произнес детектив, отнимая ладонь от ее руки.

— Марк… — сказала она и осеклась, смущенно улыбнулась тому, что такой торжественный момент вышел так глупо — как звали твоего отца?

— Михаэль — ответил детектив.

— Везде ты просто Марк Вертура — ответила она, доставая из поясной сумки чистый, расшитый черными с лиловым цветами платок и перевязывая руку детектива. Повязка тут же окрасилась кровью — разрез оказался слишком глубоким. Достав свой платок, спохватившись, что он засаленный и грязный, Вертура оторвал от левого рукава своей чистой белой рубахи длинный лоскут, перевязал им руку Марисы.

— Ну ты меня понял — указала она пальцем в пол и прибавила без тени улыбки — если ты нарушишь слово…

Детектив молча кивнул. Взял со стола чашу с вином и кровью и отпил из нее, аккуратно держа обеими руками, передал ей.

Они выпили все вино и теперь, оставив чашу на столе, стояли, обнявшись посреди комнаты. Мариса улыбалась, прижавшись к его груди щекой, жмурилась, ласково сжимала пальцы, захватывая одежду на его плечах. Он гладил ладонями ее волосы и спину. Так прошло некоторое время.

— Расскажешь мне как-нибудь про все эти гадостях еще? — когда торжественный момент уступил место легкому опьянению, и счастливой глупой эйфории, что всегда приходит на смену любой напряженной серьезности, ласково, словно произнося слова любви, спросил на ухо Марисы детектив.

Она отняла от него лицо, озадаченно и лукаво посмотрела на него.

— А я еще и не такое могу придумать. Ничего, как-нибудь к слову расскажу, не помилую! — и улыбнулась ему счастливой по-детски радостной, веселой и хитрой улыбкой, точь-в-точь как Майи Гранне сегодня в отделе — а ты что, так и поверил мне во всю эту ерунду, которую я для тебя выдумала?

За окном снова полыхнула молния. Прошло не меньше минуты, прежде чем раскат грома докатился до города. За это время Вертура уже успел поцеловать Марису в улыбающиеся губы, и она тоже одарила его нежным и ласковым поцелуем в ответ.

Стояла глухая дождливая ночь. Детектив проснулся. Он лежал на боку, подложив руку под подушку. Тяжелая с недосыпа усталость свинцовой тяжестью смыкала его веки, но отчего-то он не мог спать. Снова какое-то беспричинное беспокойство закралось в его сердце. Ему еще подумалось, что он все еще спит и видит какой-то дикий и чудовищный сон, какое-то сумасшедшее и неясное видение. Но сейчас все это было наяву. И тихо, беспокойно стонущая, шепчущая что-то во сне, словно ища у него защиты, прижавшаяся к его спине всем телом Мариса, и этот дождь, и эти необычные редкие молнии, озаряющие за окном откуда-то сбоку, со стороны моря, небо.

Словно почувствовав что он проснулся, насторожилась и Мариса, приподнялась на локте за его спиной, обхватила покрепче рукой его бок, поймала его за руку, повела головой, словно прислушиваясь к чему-то в темноте.

— Что-то не так… — только и прошептал он.

— Да — тихо и тревожно подтвердила она, кивнула в ответ и легла обратно на подушку. Он взял ее за руку, приласкал, притянул к себе. Она снова прижалась всем телом к его спине и уткнулась ему подбородком в затылок.

Он снова засыпал, но знал точно, что она не спит. Крепко держась за него, все также безмолвно и настороженно прислушивается к стоящей за окном тревожной ветреной и дождливой темноте.

Глава 19 Обелиск. (Вторник)

С самого утра на улице поднялся какой-то шум. С моря, с крепости Гамотти, несколько раз вхолостую стреляла сигнальная пушка. На улице стояла необычайная возбужденная суета, то и дело слышались голоса, пересказывающие друг другу какие-то непонятные вести.

Вертура проснулся. Укрыв босые ноги одеялом, Мариса лежала рядом с ним на постели, в той же позе как всегда лежал сам детектив: заложив руку за голову и согнув ногу в колене, прислушивалась к происходящему под окнами. Рубаха на ней была распахнута, длинные распущенные волосы ниспадали на грудь и плечи. Лицо было мрачным, настороженным и, как всегда на службе в конторе, высокомерно-презрительным.

С улицы слышался голос дворника Фогге, в коридоре тоже шла какая-то оживленная шумная беседа.

— Это все-таки случилось — увидев, что Вертура проснулся, прокомментировала пока неясное ему событие, Мариса — вставай. Идем в контору. Быстро.

— Уже почти полдень. А ты меня не разбудила.

— Это у богатых медовые месяцы — строго осадила его Мариса — а у людей подневольных, типа тебя, только пять минут и те в обеденный перерыв.

Вертура было удивился ее словам, но все было наяву. И жгучая рана на руке, и грязная от крови из разрезов постель, и присохший к запястью платок, и надменно-повелительный взгляд Марисы.

— Только не говори мне, что вчера ты был пьян — неприязненно бросила она ему, соскакивая с кровати на пол и резким движением выпрямляя локти и колени — никаких оправданий. Раньше думать надо было. И головой, а не каким другим местом. Теперь я командую в этом доме, а тебе положено тихо сидеть под каблуком, никто тебя за язык не тянул, ты сам этого хотел. Быстро одевайся и не забудь тщательно почистить зубы, а то будешь лечить их, и мне не хватит денег на новую заколку и серьги. И жди на улице. На завтрак времени нет. Это ты во всем виноват, тебе и расследовать.