Рыцари Гирты (СИ) - Фиреон Михаил - Страница 40

Он с видимым усилием соскочил с кровати, заглотил пылающую живым багровым огнем пилюлю, запил ее прямо из чайника, что стоял тут же на полу, сорвал с себя мокрую рубаху, понюхал ее, громко крикнул, нетерпеливо позвал оруженосца, чтобы принес воды, чистое белье и полотенце. Сорвал со столика гребень с драконьими хвостами с обеих сторон, встал перед зеркалом, впился им в свою короткую рыжеватую бороду, схватился свободной рукой за одеколон, почти такой же, как подарила Вертуре Мариса, только угольно черного цвета и начал спешно обтирать им волосы и шею.

Вертура коротко кивнул и вышел из комнат маркиза.

В холле, в дверях, он встретил нарядных Эльсу Гутмар и Регину Тинвег в сопровождении какого-то бравого усатого рыцаря. Оставив коней у самой парадной двери, придерживая руками полы длинных мантий на ступеньках, они спешили навстречу детективу.

— Я сообщил… — попытался объяснить он им, но они только недоверчиво и презрительно закивали ему головами, словно подчеркивая, что, даже несмотря на личное поручение герцогини, для них он, полицейский лейтенант, все равно не человек, а пустое место, и потребовали у дежурного встретившего их в дверях, позвать к ним сенешаля дома, либо самого владыку Дезмонда.

Людей на площади стало еще больше. Прихожане покидали храм, но не спешили расходиться. Собирались в компании, весело и воодушевленно, как всегда после принятия Причастия, обсуждали дела и городские сплетни. Владыка Дезмонд вышел из собора, лично узнать что случилось, нахмурился, заговорил с лейтенантом Киркой, что при виде епископа спешился и, преклонил перед ним колено под благословение.

Виновато склонив голову перед стременем герцогини, детектив сообщил ей, что передал ее пожелание маркизу. Та коротко и высокомерно кивнула в ответ и приказала ему остаться со всеми. Подошел епископ Дезмонд. Высокий уже немолодой человек с длинной бородой, в которой рыжена чередовалась с проседью и стальным, без всяких украшений, крестом на груди. Грозно стуча о булыжники мостовой посохом, что как копье, он сжимал в своей крепкой жилистой руке, твердой походкой армейского полевого командира, он направился прямо к герцогине. Та ловко, проигнорировав руку стоящего наготове майора Вритте, спешилась и тоже преклонила голову. Владыка Дезмонд благословил ее, дал поцеловать наперсный крест, вперил в нее свои колючие бледно-зеленые глаза и строго, без приветствий и расшаркиваний, но все же сдержанно и вежливо сообщил, что трапезная епархиального дома не место для молодецких развлечений.

— Я вас услышала — подавив ярость, но все же по возможности смиренно ответила ему герцогиня — этот раз будет первым и последним.

Владыка Дезмонд кивнул, грозно прищурился на сидящих верхом людей и вошел в ворота своего поместья.

— Во времена Смуты тут была застава — обвел рукой площадь, кивнул детективу капитан герцогской стражи Габриэль Форнолле, что на этом выезде в качестве начальника караула, сопровождал принцессу Веронику и ее свиту. Сообщил — телеги тут стояли, баррикады, габионы были. Вот тот фасад так вообще был взорван. За собором скала, Крестителя и Прицци перегородили, было не подойти, весь квартал в осаде был. Его два раза штурмовали как на войне. Дорсы дали отпор, собрали всех местных, малокалиберное орудие поставили, только снарядов у них к нему почти не было, больше грозились, чем стреляли. Били вот прямо вдоль Крестителя, до Рыцарей, пока барьер против нее не навели. Сильная была машина. У кого доспехи получше были, тот жив остался, а вот коней и кто в кольчугах и бригандинах был, вместе со щитами пробивала навылет. Сеча была жестокая, насмерть стояли рубились. На площади постоянно сырую траву жгли, чтобы дым был, и стрелять невозможно было. Если бы не вмешались сэр Август и сэр Булле, всех бы тут перебили. Не угодил наш владыка Дезмонд. Арвиду Ринья с Андресом Прицци, анафему с кафедры прочел, на беззакония не благословил. Сам ходил по баррикаде, вдохновлял на оборону людей. Брата Бориса тут убили. Женщины и дети прятались, ночевали в Соборе, дьякона из окон стреляли из мушкетов.

— Да владыка наш тогда всему Кругу зубы пообломал — согласился с ним князь Мунзе — дал отпор. Вот это настоящий христианин, не то что некоторые.

— А как Круми подстрелили, еле убежал. Помните? Агарию, старшего Пескина в первый же день с лошади ссадили, перебили спину — согласился, вспоминая прошедшие годы, кивнул маркиз Раскет — под огнем не смогли его оттащить. Лежал он вон там, умирал под драконами на ступенях. Ему дверь собора не открыли, никто не вышел, не перевязал. Так и помер. Владыка всех проклял, строго приказал никому из Круга, кто ранен будет, не помогать и не отпевать под страхом отлучения.

Раздача милостыни подходила к концу. Свита и охрана герцогини постепенно сдвигались во двор резиденции епископа. Приехали граф Прицци и Пескин, засвидетельствовали почтение принцессе Веронике, вместе со всеми вошли в парадные двери поместья.

Столы были уже накрыты. После воскресной службы в доме епископа всегда обедали священнослужители и семинаристы, так что никаких особенных приготовлений не потребовалось. Глядя на скромные кушанья и горький чай в графинах, едва разбавленный сидром, граф Приции тихо осведомился у принцессы Вероники, стоит ли сходить в лавку, заказать мяса, вина, юва и сыра, на что та ответила строго и холодно, что то, что приготовили для монахов, то и рыцари ее будут есть, чем вызвала у графа и других одобрительные веселые улыбки.

Гости заняли всю трапезную, просторное помещение на первом этаже резиденции епископа. Явился сам владыка, благословил новоприбывших, встал во главе отдельного стола перед иконостасом в дальнем конце трапезной, напротив дверей. Герцогине предложил место рядом с собой, Борисом Дорсом, его сыном и двумя архиереями. Призвал, поставил по правую руку от себя графа Прицци, рядом с которым, последовав за ним, разместились Фарканто, Пескин и рыжая Лиза. Остальные встали к скамьям за массивными дубовыми столами, вдоль окон украшенных чистыми белыми занавесками. Рыцари по старшинству за правым столом, капитан Форнолле и другие кавалеры и сержанты гвардии за левым. К ним указали встать и детективу. Епархиальную же братию, священнослужителей и семинаристов, что должны были после воскресной службы вкушать в этом помещении вместе с епископом и архиереями, в виду накладки и внезапного прихода высокопоставленных гостей, отправили в трапезную собора. Видя их неодобрительные лица, кто-то напомнил им, что они монахи, и пусть смиряют свое недовольство, раз сам владыка благословил.

Когда все заняли свои места, епископ Дезмонд позвонил в колокольчик, призвал всех к тишине. Строго прочел полагающийся перед трапезой молитвенный чин, по окончанию которого все благоговейно перекрестились и сели. Дьякон раскрыл книгу на аналое, начал читать из жития святых. Началась трапеза. Простая монастырская пища — каша, картошка, вареные яйца, костлявая морская селедка с луком, зелень, кислые яблоки и черный хлеб. Вертура сидел рядом с капитаном Форнолле, ел, поглядывал по сторонам. Наблюдал за Борисом Дорсом, что всеми силами старался делать вид, но все в порядке вещей, и такой же сосредоточенной и молчаливо-напряженной сидящей рядом с ним принцессой Вероникой. Капитан герцогской стражи, что сидел рядом с детективом тоже уделял больше внимания происходящему, чем скудной еде, деля непринужденный вид, жуя картошку с луком, прилежно наблюдал за обстановкой, нет ли какой скрытой угрозы для графа Прицци и герцогини. По его спокойному широкому, доброжелательному лицу иногда проскальзывала тень улыбки. Это был сильный, добродушный, но смелый и умный человек, знающий цену не только мечу, но и хорошим манерам, что было необходимо в его должности при герцогском дворе. Когда же трапеза закончилась и была произнесена благодарственная молитва, он подошел к принцессе Веронике, поклонился ей и о чем-то спросил, на что та утвердительно кивнула в ответ.

Граф Прицци подошел к владыке Дезмонду с каким-то вопросом, склонил голову под благословение, поблагодарил за гостеприимство. Крестясь на иконы, все направились на выход. Собрались во дворе и перед воротами поместья, седлали коней. Уже снаружи Вертура приметил, что среди покидающих резиденцию нету Фарканто, рыжей Лизы и лейтенанта Манко с еще одним рыцарем: они остались в доме епископа вместе с принцессой Вероникой. Процессию отъезжающих возглавил граф Прицци, сообщил всем, что они едут в герцогский дворец.