Тайна Солнечной принцессы-1 (СИ) - Ильина Ольга Александровна - Страница 53

         Калитка в дом была приоткрыта, как и дверь, которая заскрипела, когда жрец тронул ее рукой. Все четверо вошли вглубь дома, где на смятой, явно давно не менянной постели лежала женщина. Я очень удивилась, рассмотрев ее лучше, потому что это была не просто женщина, а дэйва, и она явно умирала.

         Лекарь пытался ей помочь, потрогал лоб, послушал дыхание, сделал еще какие-то манипуляции и попытался воздействовать магией, но как только коснулся ее, женщина страшно выгнулась и закричала, так пронзительно, что даже у меня заложило уши. Лекарь отпрянул и тревожно посмотрел на остальных. Хотел попытаться снова, но жрец остановил его. Подошел ближе, сел на постель и провел рукой по грязным, спутанным волосам дэйвы.

— Дагон… — прошептала женщина сухими, запекшимися губами.

— Принесите воды, — потребовал он и с нежностью посмотрел на женщину. — Салмея, почему ты не позвала раньше?

— Я не могла. Не могла так рисковать.

— Я привел помощь.

— Поздно, Дагон. Я уже слышу дыхание смерти, чую ее запах. Мои подруги, они зовут меня.

— Чем я могу помочь?

— Больше ничем. Я — последняя из хранительниц пророчества, моя смерть не позволит заговорщикам получить его. Тайна Матери в безопасности.

— Мне очень жаль, Салмея, что мы не смогли спасти вас.

— Вы пытались, но враги опасны, они проникают в высшие сферы власти, они подбираются к повелителю, как змеи, боюсь, что некоторые из них скоро будут заседать в Совете. Они способны на все, чтобы не дать нашему миру измениться, они готовы на все ради этого, даже на то, чтобы истребить носителей дара предвидения под корень. И это только начало, Дагон, только начало.

Женщина хотела еще что-то сказать, но тут вернулся лекарь с кувшином воды, налил в стакан и подал жрецу. Тот попытался напоить женщину, но она уже не могла глотать. Вода просто лилась по подбородку, замочив рубашку.

         И вдруг женщина захрипела. Я сначала не поняла, что с ней случилось, а потом увидела изменившееся лицо жреца, такое страшное, с совершенно дикими, испуганными глазами. Он отошел от женщины, вытащил свой ритуальный кинжал и направился к не менее испуганному лекарю. Он даже вскрикнуть не успел, как жрец полоснул его по горлу, и тот, захрипев, свалился на пол. Хозяин воспоминания с ужасом смотрел на жреца, а тот в свою очередь с тем же ужасом смотрел на фигуру, закутанную в плащ. С его кинжалом творилось что-то. Его руки тряслись, а острие медленно направлялось ему в шею. Жрец вздрогнул, когда острие проткнуло кожу, когда он сам вспарывал себе горло. Это было так ужасно, что я зажмурилась, стояла там, и не могла заставить себя открыть глаза.

Тем временем тот, кто заставлял жреца убить лекаря и себя заодно, взял тело жреца и оттащил в угол, туда же оттащил тело лекаря. Женщина задыхалась, третий дэйв так и стоял в немом ужасе, пока снаружи не заскрипела калитка, и в дом не вошел еще один дэйв, которого я узнала.

— Саргон Агеэра, — почему-то прошептала я. Но это невозможно. Он умер. Дед сам его убил. Когда? Когда это было?

         По тому, как смело и важно он зашел, легко можно было догадаться, кто руководил убийцей. Убийца скрытый плащом отступил, пропуская своего хозяина к измученной женщине.

— Ты долго скрывалась от меня, Салмея, — мягко сказал он, погладив женщину по лицу. — Слишком долго. А я разучился ждать.

В следующее мгновение женщина закричала от вмешательства его магии.

— Ты мне все расскажешь, Салмея. Все, что я хочу знать.

— Я умираю. Мне уже все равно, — попыталась усмехнуться женщина, но у нее не получилось. Даже я понимала, что она измучена, слишком страдает и уже на грани.

— Поверь, дорогая провидица, ты умрешь только тогда, когда я этого захочу.

Он опустил руку и щелкнул пальцами другой руки. В ту же секунду его слуга подал дэйву маленький пузырек с янтарной жидкостью. Дэйв влил ее в горло женщине, и та начала прямо на глазах преображаться. Серость лица постепенно уходила, в глазах потухал болезненный блеск, хрипы исчезли, волосы начали приобретать привычный оттенок, она стремительно выздоравливала. И чем отчетливее она это понимала, тем сильнее округлялись от ужаса ее глаза.

- Ты… это ты убил моих сестер.

В ответ дэйв расхохотался. Зло и безжалостно.

- Ах, Салмея, Салмея. Как бы я это сделал? Ваш маленький круг был отлично защищен. А вот если в этом кругу затесалась паршивая овечка, тогда даже делать ничего не приходится. Она сделала все сама.

— Кто?

— Еще не догадалась? Твоя дочь, Сатáна.

— Ты врешь! — воскликнула женщина.

— Разве? Ты сама это знала, но любовь матери затмила все. Любовь — слабость, которой страдают только идиоты, вроде тебя или нашего дорогого повелителя. И все они скоро сдохнут. А ты это увидишь своими собственными глазами. Только скажи мне, что говорится в пророчестве, которое вы так оберегаете. Говори!

Он снова обхватил ее руку своей, и она закричала так, как никогда раньше, словно все ее внутренности горели огнем.

— Пожалуйста…

— Говори, и твоя дочь-предательница будет жить.

— Она уже мертва, — выкрикнула дэйва и затряслась, словно от холода.

— Ошибаешься, милая. И только от тебя зависит, останется ли это ложью, или Тайная Канцелярия найдет еще один труп видящей.

— Пророчество ничего тебе не даст. Ничего.

— Посмотрим, — не поверил ей Саргон. — Расскажи мне, Салмея.

Женщина долго молчала, смотрела в его злые глаза и молчала. И тогда он позвал своего слугу.

— Ты сама напросилась. Я же сказал, что так или иначе, ты расскажешь.

Убийца так и не снял капюшон, и я не могла понять, что же такое он делал с Салмеей, но она менялась на глазах также быстро, как пару минут назад исцелялась от болезни. Это напомнило виденное мной в Особом отделе. Как мужчина дэйв дрожал от одного только взгляда помеченного тьмой полукровки.

— Убери его, убери! — внезапно взвизгнула Салмея и закрылась руками. Ее лихорадило и ломало, и все же она заговорила. — Она имеет метку, оставленную тем, кто должен был убить, но пощадил. В ее жилах течет сила трех Домов, она владеет любовью трех глав. Ее сердце пылает, как чешуйка дракона, она спасение Илларии или ее погибель. Она приведет полукровок к истинному величию и поставит на колени всех дэйвов, включая повелителя.

— Это все?

— Да.

— Чушь! Никогда дэйвы не преклонят колени перед полукровкой.

— Даже если в ней течет кровь правящего Дома?

— Так это о ней говорит пророчество?

— Я не знаю.

— Тогда что ты знаешь?

— Я знаю, что ее сила проснется в Снежных песках и там же достигнет апогея.

— Значит, говоришь в Снежных песках? Хм, как забавно. Все дорожки ведут туда. А что ты скажешь, дорогая, если в Снежных песках полукровок не останется?

Я отшатнулась от ужаса и осознания…

— Они не хотели убивать повелителя. Это был заговор не против власти, а против нас, нас всех. Детей полукровок. 

Женщина тоже испугалась настолько, что смертельно побледнела.

— Ты не посмеешь.

— Да неужели. У меня там свой интерес, так почему же не соединить приятное с полезным? Очень скоро прекрасные Снежные пески будут называть Кровавыми. Мы обагрим кровью саму землю, мы сотрясем этот мир до основания, и никакой избранной там не будет. Она сгинет вместе со всеми, и никто, даже мальчишка наследник об этом не узнает. И ты мне поможешь, дорогая. Забери ее.

Слуга подчинился, грубо поднял женщину с кровати и потащил к выходу. А Саргон обратился к все еще дрожащему в ужасе четвертому дэйву.

— Радгар, дорогой. Не дрожи ты так. Никто не узнает. Это останется нашей маленькой тайной, не так ли? — рассмеялся Саргон и приобнял бедного дэйва.

— Ты убьешь меня?

— Всему свое время, дорогой друг, всему свое время. Идем. Скоро здесь будет жарко.

Саргон не шутил. Они подожгли дом магическим огнем, под действием которого даже памяти, и той не остается.

         Не знаю, как скоро я смогла успокоиться. Прошлое снова ворвалось в мою жизнь и ударило прямо под дых. Я знала, что Саргон мертв, что дед сам уничтожил его, но после всего увиденного спросила себя: А так ли это? Возможно ли, что он остался жив, что это он приходил в квартиру того мертвеца, чтобы выполнить обещание? Что если Снежные пески были только началом?