Танец над вечностью (СИ) - Дорогожицкая Маргарита Сергеевна - Страница 26

— Цветочек!.. — пренебрежительно фыркнул он. — Глупая соплячка! Я больше не собираюсь слепо подчиняться приказам. Я хочу знать, что ты задумала.

— Глупой соплячке нужны деньги, — отрезала я. — В том числе и на тебя! Подкупить дозорных на границе, выправить тебе новые документы, нанять проводника — все это немало стоит.

— Почему ты не разыщешь Даугава? Зачем сидеть здесь и ждать, если он может…

— Твой побратим или оказался слишком глуп, чтобы понять оставленное ему послание в поместье, или, что хуже, оно попало не к нему. Инквизитор здесь объявился ведь неспроста. Все, иди спать и не путайся под ногами!

— Я передумал, — вдруг заявил Ёжик. — Я останусь в Виндене. Да и за девочкой присмотрю, пока Даугав не заберет ее.

— Еще чего! — возмутилась я. — Осмелел? Сказано — в Гарлегию, значит, в Гарлегию!

— Нет, — мотнув головой, он крепко перехватил меня за руку и потащил обратно к фургончику. — Тебе больше нет нужды воровать, проживем как-нибудь.

— Ага, будем и дальше сопли глотать вместе с папашей Жирарди, пока этот жирный ублюдок судья дерет с циркачей по три шкуры? Пусти, в последний раз прошу по-хорошему!

Он споткнулся и удивленно уставился на меня, ослабив хватку.

— Так ты поэтому к Норгу в дом залезла? Господи, вот дура! Он же еще больше озвереет!

— Скоро ему будет не до этого, — мерзко ухмыльнулась я и воспользовалась моментом, чтобы вывернуться. — Кстати, бедная девочка так мечтает о школе танца госпожи Рафаэль… На это тоже нужны деньги, как ни странно.

— У нее полно родни, состоятельной родни! А ты на потеху публике заставляешь ее…

— Так давай, вперед, попроси у них, — толкнула я его в грудь. — А может они и вовсе это белобрысое чудовище возьмут к себе? Кто там у нее есть? Тетка-капитанша? Или та, которая замужем за главой Инженерной гильдии? Сам же знаешь, что никому она не нужна! Даже родителям была не нужна! Не так? Что молчишь и отводишь глаза?

Я немного подождала ответа, но Ёжик смотрел мимо меня, стиснув зубы.

— Тогда запомни раз и навсегда. Бригитта Седвиг умерла. Луиджиа Храфпоне будет учиться в школе танца, как обещано, и выступать в Императорском театре. А Ежи Кава станет подданным Гарлегии, хочет он того или нет, даже если мне для этого придется подвинуть границу княжества!

Я развернулась и пошла прочь, но чуткий слух уловил тихо выдохнутое мне вслед:

— Сумасшедшая…

Огромное новенькое здание Императорского театра привело меня в легкое замешательство, но не заставило отступить. Перебравшись через ограду и бесшумно разбив окно на первом этаже, я тенью заскользила по просторным коридорам, щурясь на дверные таблички при скудном свете луны. Мне был нужен кабинет директора или счетовода, чтобы узнать адрес пышечной примы и немедля, до рассвета наведаться к ней в гости. Завернув за угол, я застыла. В одной из комнат горел яркий свет, из приоткрытых дверей доносился шум веселой гулянки. Пока я прикидывала, что делать — рискнуть и прошмыгнуть мимо или подождать, оттуда вывались пьяная вдрызг фронляйн Пихлер, размахивая бутылкой рома и выкрикивая:

— Тьфу!.. Топтыги! Да я вас всех сделаю!.. Сейчас покажу!

Несколько окосевших от чрезмерных возлияний балерин подначивали подругу на подвиги. Покачиваясь, рыжая сделала несколько шагов, икнула и крутанулась в сложном пируэте, картинно взмахнув рукой и осев на пол в шпагате. Толстячки дружно ей зааплодировали, а она выдудлила последние капли из горла и воздела пустую бутылку вверх, громко требуя помочь ей подняться. Хохот товарок был ответом, никто даже и не подумал протянуть ей руку. Пихлер швырнула бутылку в стену, едва не попав в меня, и пьяно расхохоталась вместе с подружками. На белой груди великанских размеров покачивалась приколотая к декольте золотая львица.

Шатаясь и спотыкаясь, но удивительным образом все же сохраняя равновесие, рыжая корова добрела до грим-уборной и привалилась к двери, любовно поглаживая табличку.

— Прима… Да… Я — прима! А вы утритесь!..

Она смачно чмокнула табличку и ввалилась в комнату. Я огляделась по сторонам, а потом скользнула следом, плотно закрыв за собой дверь.

— Чтоб близко тебя рядом с ним не видела! Увижу — убью! Поняла?!? — шипела я, остервенело шлепая эту пьянь по щекам и тряся за плечи, но все было бесполезно.

Одарив меня мутным взглядом из-под накладных ресниц, прима икнула и глупо улыбнулась, а потом перевернулась на бок и захрапела. Да как она смела! В бешенстве я огляделась по сторонам. Разбить зеркало. Исполосовать ей лицо осколком. Отломать стрелку часов. Выколоть глаза. Опрокинуть канделябр. Поджечь волосы. Вытянуть шнур из портьер. Задушить. Изуродовать. Растерзать. Сломать. Убить.

Словно кто-то нашептывал мне, что делать. Я не заметила, как в руках оказался шнур, такой прочный и удобный. Золотой змеей он лег ей на горло и впился в кожу, натягиваясь все туже и туже. Ее хрип и свой безумный хохот я слышала словно со стороны, довольным наблюдателем созерцая эту отчаянную смертельную схватку двух теней на обоях в горошек. А потом одна из них… пропала. Сознание заворочалось изумленным зверем, обнаружив собственный силуэт тьмы в одиночестве, и хватка ослабла. Всего на мгновение, но этого хватило жертве. Прима вывернулась из-под меня, упав на пол и слившись с потерянной тенью.

— Помогите!.. — сипло прохрипела она, отползая и бессильно швыряя в меня туфелькой.

Я увернулась, все мешкая и пытаясь различить грань реальности, а с коридора уже доносились шаги.

— Мишель, что случилось?

Очнувшись, я подскочила к ней, сорвала брошь с груди и ударила наотмашь по лицу. Прима распростерлась на полу безжизненной тушей.

— Открой! Что там у тебя? Открой немедленно!

Подоконник… Высоко… очень высоко… Но в дверь уже ломились. Я до боли сжала в ладони золотую фигурку львицы и шагнула в окно, твердо поверив, что умею летать.

Глава 6. Профессор Тиффано

Ранним утром я мрачно разглядывал погром в гримерке Мишель. Сорванная и подпаленная портьера, разбитое зеркало, мраморные часы, безжалостно заваленные набок, но упрямо отсчитывающие время, разбросанные вещи на полу, пятна крови на ковре и открытое настежь окно. Из него поддувало и брызгало дождем, поэтому я закрыл створки, предварительно выглянув и убедившись, что путей отхода вниз не было. Шутка ли, третий этаж. Признаться, когда привратник разбудил меня и сообщил о несчастье с фронляйн Пихлер, я грешным делом струхнул и решил, что это ревнивая безумица напала на бедную девушку. Но ревущая белугой балерина твердила про страшного черного демона с пылающими глазами, который пытался ее задушить, а потом растворился в тенях. Нет, Хриз сложно было назвать красавицей, но уж точно не до такой степени. А с другой стороны, зачем бесплотному порождению колдовства золотая побрякушка? Мишель так сокрушалась, что не уберегла мой подарок и осталась без защиты, что я пообещал подарить ей новый оберег. Следы на шее примы тоже были вполне материальны и совпадали с брошенным рядом шнуром от портьер.

Но куда тогда делся преступник? Когда на крики и звуки борьбы в запертую комнату ворвались, то в ней никого не было, кроме бесчувственной балерины. Сразу же послали за лекарем и капитаном стражи, обыскали здание театра, обнаружили разбитое окно на первом этаже, но никого постороннего. Зато я наконец встретился с капитаном Чапкой. Хотя он как раз оказался совсем не рад нашей встрече. Капитан пренебрежительно скривился, услышав о столичном профессоре душеведения, а на вопрос о банде Вырезателей и вовсе взъярился. Брызгая слюной, он заявил, что это дело магистрат Виндена поручил воеводе Даугаву, а его, капитана, дергают все, кому не лень, по пустякам ко всяким истеричным девицам, которых как раз и пристало утешать душеведам…

— Ага! — торжествующе воскликнула Нишка с порога. — Теперь видишь, что это колдовство? Или совсем глазенки в оченках повылазили?