Танец над вечностью (СИ) - Дорогожицкая Маргарита Сергеевна - Страница 34

Я слушала его сбивчивые объяснения, чувствуя, как неприятно ноет затылок. Колдовство, опять колдовство. Пихлер — жертва? Или источник колдовства? Почему у нее пропала тень? Упоминание Рыбальски заставило меня едва не подскочить на месте. Его особняк был лакомой целью, к которой я давно присматривалась. Но как инквизитору удалось так быстро войти в доверие к этому богачу? И задумка вызвать у меня ревность тоже явно принадлежала не Кысею. Холодок пополз по спине. Это Лешуа. Интриган доморощенный. Но хуже всего было то, что я до сих пор не знала, почему эти двое объединили усилия. Чем я ему так досадила? Свое обещание сдержала, песни его сына записала и отдала. А еще у княжьей поварешки имелась неприятная способность чуять любую ложь, поэтому ни в коем случае нельзя было попадаться ему на глаза.

— … Ну и присмотритесь заодно к Алисе Вагнер…

— Это еще кто? — очнулась я. — Еще одна ваша?..

— Луиджиа, чем вы слушали? Я же объяснил. Это невеста младшего Рыбальски, который настолько ею очарован, что отец подозревает приворот. Глупость, конечно, но тем не менее…

— Присмотрюсь, — кивнула я, отметив для себя, что младший Рыбальски может быть неплохой добычей, которую не стоит отдавать всяким Алисам. — Обязательно присмотрюсь. А сейчас что? Где ваша преступница? Когда она появится? Вы собираетесь меня… — я вовремя осеклась, едва не потребовав, чтобы он начал меня целовать. — Что вы собираетесь предпринять? Все уже закончилось…

Люди расходились. По каналу проплыл последний парусник, уходя в плавание по Дымнаю до Ихтинборка и дальше, через Ичмелек к Лемму. Как же мне не хватало Антона… Сиятельная соплячка украла у меня брата, но этого ей оказалось мало. Теперь она влезла смертной тенью между мной и инквизитором.

— Я не знаю, — пожал плечами Кысей, отводя взгляд и растирая переносицу под очками. — Не знаю, почему она не объявилась. Может, нас было плохо видно в толпе… А знаете что? Давайте прокатимся на лодке? Чтобы точно увидела. Вон там, на причале, можно взять лодку напрокат, пойдемте!

Он загорелся этой идеей, тут же вскочив на ноги и потянув меня за собой.

— Вы с ума сошли? — возмутилась я, ковыляя за ним. — Зачем? Я не хочу!

— Но вы же говорили, что обожаете море и мечтаете…

— Да… обожаю… издалека обожаю. Я не умею плавать! А если лодка перевернется, то… Да подождите же!..

Но он не слушал, целеустремленно таща меня за собой по людной набережной к причалу, где покачивались хлипкие лодочки. При одном взгляде на них мне делалось дурно. Ненавижу воду. Ненавижу. И его тоже ненавижу!

— Не волнуйтесь, вам ничего не грозит… Мы обязательно выманим ее…

— Я не хочу в лодку! Я боюсь! Она перевернется!

— Не выдумывайте, я умею работать веслом… Мы доплывем до моста Бильбока, и Хриз не вытерпит, обязательно последует за нами, чтобы все увидеть!.. Она любопытная и очень ревнивая! Лешуа ее выследит и…

Деревянный настил причала был мокрым и скользким. И еще запах. Отвратительный запах корабельной смолы. Влюбленные парочки отважно рассекали водную гладь на утлых скорлупках. При виде этого безобразного покачивания на волнах к горлу подкатывала тошнота.

— Нет! — не выдержала я. — Уж лучше поцелуй! Поцелуйте меня! Тогда она точно не вытерпит! Вы же сами хотели…

Кысей споткнулся и удивленно обернулся ко мне.

— Я не могу… — промямлил он нерешительно. — О вас будут говорить… Я не хочу подвергать вас…

— Обо мне и так уже говорят, — отрезала я и, чуть смягчая тон, добавила: — Пусть говорят. Раз надо, значит, надо. Это же во благо? Чтобы поймать опасную преступницу? Верно? Тогда я готова пойти на жертву и…

Для убедительности я всхлипнула и отважно шагнула к нему. Он попятился. Вот сволочь!.. Только обещать и умеет!

— Или я так уродлива, что вы не можете пересилить отвращение?.. Тогда к чему было это затевать? Кто вообще мог поверить, что вы увлеклись уродиной?

— Я не такой… Луиджиа, не надо так себя называть… Вы не уродина. Просто я не могу, вы же совсем еще ребенок… А, демон. Пусть. Если не выманить ее здесь и сейчас, то вам будет грозить еще большая опасность!

Кысей решительно шагнул ко мне и притянул к себе, чмокнув в щеку и обжигая щетиной. Дыхание перехватило от обидного возмущения. И это все?!? Даже не в губы! Но он не отпустил меня, продолжая прижимать к себе и напряженно всматриваться в набережную.

— Да где же она? — пробормотал он.

Интересно, если подняться на цыпочки и шепнуть ему на ухо, что я уже тут, что он сделает? Ненадолго я позволила себе помечтать, как инквизитор хватает меня, зажимает рот, волочет в экипаж, где связывает, задирает подол и занимается со мной всякими восхитительными непотребствами… Внизу живота потеплело, а в груди стало тесно. Кысей вздрогнул и отстранился, крутя головой по сторонам с обезумевшим видом.

— Она где-то рядом! Смотрит на нас! Я ее чувствую! — он прижал ладонь к груди и поморщился.

— А мне кажется, надо повторить поцелуй… — хрипло пробормотала я, делая к нему шаг. — Чтобы наверняка…

— Ни с места! — раздалось за спиной. — Арестованы, голубчики!

Я медленно обернулась. Позади нас скалился довольной ухмылкой офицер Матий.

— Никуда не уходите, Луиджиа, — строго сказал мне инквизитор. — Дождитесь меня. И не обращайте внимания на глупые шутки офицера.

— Пошли уже, пушистик. Дело не терпит, а вот девушка подождать может, — сыскарь подмигнул мне. — Потом будешь безобразничать.

Они отошли, завернув за угол неказистого здания причала и скрывшись из вида, а я осталась стоять, тяжело опираясь на зонтик и будучи не в силах сдвинуться с места. Сердце едва не выскакивало из груди. Какого демона здесь делает офицер Матий? Неужели инквизитора завербовал тайный сыск? Но тогда почему рядом с экипажем караулит Лешуа с бандитами, а не стражники? Да и сам Кысей не казался обрадованным, увидев офицера, скорее наоборот — раздосадованным. Надо узнать, о чем они говорят. Осторожно ступая по мокрым доскам, я медленно пошла к зданию.

— … Не может быть… — потрясенно выдохнул инквизитор, его лицо побледнело. — Всю деревню?

— Именно, — от веселой развязности офицера не осталось и следа, он был мрачен. — Никого не пощадили. Пытали всех. Детей… тоже.

— Я был уверен, что те бродячие циркачи… Но получается они тоже жертвы… А воевода? Он знает? Где он?

Желудок стянуло в тугой узел. Какой воевода? О чем они говорят?

— Даугав ничего не знает, его вард еще не вернулся из разъезда. Слушай, пушистик, помоги, а? Может, хоть тебе какое озарение в голову стукнет. Нельзя оставлять этих ублюдков безнаказанными. А эта твоя бледная… то есть Александра, никуда она не денется, лично потом помогу тебе ее найти. Обещаю. А сейчас надо поймать Вырезателей, кровь из носу поймать!

Вырезатели… Это слово застучало в висках крошечными молоточками. Банда? Но я же расправилась с ними? Или нет? Или это другие? Колени подогнулись, и я медленно сползла по стене, до боли сжимая в руках зонтик. Ледяной ужас запустил свои щупальца под тонкое платье, меня начал бить озноб. Я их убила! А вдруг мертвецы… ожили? Но я жгла тела! Я пыталась сделать из них мыло! А если мне это привиделось? Если этого не было? А если было? И теперь мыльный прах ищет меня, чтобы поквитаться? Девчонка! Она слишком приметна! Надо убираться из города!

— … полагал, что бродячие циркачи на самом деле бандиты… Место для их лагеря было выбрано, как для засады… — как во сне до меня донеслись слова Кысея. — Да и раны на их телах были не похожи на почерк Вырезателей, и я решил, что это они и есть… что кто-то расправился с бандой. Но если это не так… А что с телами? Телами циркачей? Их не потревожили?

Я вся обратилась в слух, но тут надо мной нависла тень какого-то забулдыги с выщербленной ухмылкой.

— Слышь, красавица, личико покажи, а? — грязная лапа потянулась к моему лицу, и я стукнула по ней зонтиком.

Офицер Матий что-то ответил, но за ревом озверевшего пьяницы ничего не было слышно.