Башня Гоблинов - де Камп Лайон Спрэг - Страница 66

– Иными словами, – подытожил Джориан, – без костюма – значит, без костюма. Этакая, понимаешь, философская и грамматическая тонкость.

– Вот именно, – осклабился ученик. – Таким образом, обнаженные представители рода человеческого не допускаются к состязанию как не имеющие костюма. Однако на этом дело не кончилось. Не далее, чем в прошлом годе, случилась перебранка, когда госпожа Тарлюстия, кортольская волшебница, продефилировала по залу, прикрытая лишь вклеенным в пупок огромным самоцветом. Можно ее рассматривать как участницу или нет? Постановили разрешить участие, но награды не присуждать, потому, дескать, что в ее наряде не видно ни остроумия, ни старания, ни эстетического вкуса. Но это бабка надвое сказала. Скинуть бы ей годков двадцать да столько же фунтов, неизвестно, как бы дело обернулось; она и сейчас неплохо выглядит.

Через два часа после обеда колдовская братия вновь потянулась в танцевальный зал. Джориан невольно отметил, что почти все участники маскарадного состязания – по крайней мере те, кто не скрывался под маской, – молодежь: ученики и ассистенты. Большинство волшебников и волшебниц постарше предпочли чинно рассесться по лавкам, стоящим вдоль стен.

Еще час ушел на беготню и подготовку парада, а затем на помост взобрался церемониймейстер. На дальней от зрителей стороне помоста заняли свои места у стены девять судей. Председатель Аелло, не расстающийся с жезлом, встал у входа на помост. Церемониймейстер заглянул в список и выкрикнул:

– Господин Тилейнос из Тарксии!

Ученик, нарядившийся демоном из Четвертой Реальности, взбежал по ступенькам, медленно прошелся перед судьями, добрался до конца помоста и спустился в зал. Не успел он сделать круг по залу, демонстрируя зрителям свой костюм, как церемониймейстер возвестил:

– Господа Энникс и Форион из Солимбрии!

На помост вскарабкался сверкающий лаком тряпичный дракон, ноги которого изображали два ученика.

– Госпожа Ванора из Гованнии!

Ванора, раскрасневшись от выпитого, но все еще твердо держась на ногах, взошла на помост в обличье русалки. Нарядом ей служила едва прикрывающая колени прозрачная туника из зеленой вуали. В длинные черные волосы были вплетены бумажные водоросли, руки затянуты в зеленые перчатки с перепонками между пальцами, веки, губы и ногти разрисованы в зеленый цвет.

– Доктор Вингальфи из Истхойна!..

Так продолжалось три часа кряду. В конце оказалось, что Ванора заняла третье место. Заиграл оркестр. Джориан протолкался поздравить девушку, которую снова обступили ученики. За ее спиной, сердито зыркая глазками, топтался несчастный Босо.

– Они играют кортольскуто фольку, – говорила в этот момент Ванора. – Кто из вас знает, как ее танцевать?

– Я когда-то считался знатоком, – сказал Джориан, подставляя ей локоть. Он вежливо кивнул Босо:

– С вашего любезного позволенья, сударь...

– Ой, да падет на него новое воплощение! – отмахнулась Ванора, хватая Джориана за руку и вытаскивая в круг. – Шагу ступить не умеет, отродье косолапое.

Кружась и притоптывая, они понеслись по залу.

Хотя от Ваноры сильно пахло вином, было незаметно, чтобы возлияния как-то отразились на ее танцевальных способностях. Однако зажигательная фолька и теплый, пропитанный благовониями воздух сделали свое дело. Когда музыка смолкла, с Джориана и Ваноры пот лил ручьями. Они отыскали столик с напитками, где Ванора, желая восстановить утраченное пьяное равновесие, залпом осушила большой кубок ледяного вина.

– Милый Джориан, – сказала она, – дура я была чертова, что разорялась тогда в Оттомани насчет этой твоей царевны-змеи. Не мне, пьянчужке с ненасытной дыркой, воротить нос, ежели тебе кому и приспичит игрунчик свой засадить! Да уж такая я проклятая; вечно хорошего парня отважу, а сплю со свиньей вроде Босо.

В продолжение этой тирады взгляд Джориана скользил по ее телу. На Ваноре не было ничего, кроме прозрачной газовой туники, которая позволяла ей соблюсти запрет на полную наготу и в то же время выставить напоказ свои прелести. Джориан попытался было сосредоточиться на мыслях о разлуке с Эстрильдис, но кровь ударила ему в чресла.

– Ни слова больше, – неожиданно севшим голосом проговорил он. – Уж ты-то мне всяко милей, чем она, и сравнивать нечего. Ты бы, по крайности, не скинула человека с кровати ни за что ни про что!

– А она и впрямь тебя скинула?

– Нет, я чудом удержался. Ну, доложу тебе, и позы у этих мальванок! Слушай, здесь такая толчея, ты не взопрела?

– Ага. Ты еще не был на крыше?

– Нет. Пошли.

Они поднялись на крышу. Только что взошла молодая луна. Прямо над головой сияли звезды, но далеко на юге зарницы то и дело выхватывали из темноты наползающую тучу.

– Теплынь-то какая, и не скажешь, что весна, – сказал Джориан, обвивая рукой девичью талию.

– Да уж не холодно. Не пора ли покликать дождичек? – Ванора медленно обернулась к нему и запрокинула лицо. – Что ты там говорил о мальванских позах?

Немного позже они крадучись пробирались по коридору к комнате номер двадцать три. У Джориана бухало в висках.

– Старого Карадура весь вечер не видать, – шепнул он. – Ежели он у нас в комнате, попробуем толкнуться в твою. Ежели нет, запремся изнутри.

– Я знаю, где сложены тюфяки для припоздавших гостей, – шепнула Ванора. – Тюфяк можно затащить на крышу.

– Там видно будет.

Джориан приналег на дверь своего номера: так и есть – заперта. Он вставил в скважину полученный утром ключ, неслышно отомкнул замок, приоткрыл щелочку и весь обратился в слух.

– Зачем... – начала было Ванора.

Джориан легонько прикрыл ей рот ладонью. Выражение неутоленной похоти на его лице сменилось охотничьим азартом.

Он еще немного приоткрыл дверь и бесшумно скользнул внутрь.

Гостиная тонула во мраке, но в спальне теплилась свечка. Дверь между комнатами была полуотворена, и гостиную прорезала узкая полоска света. Из спальни доносились голоса; между обрывками разговора слышалось характерное потрескивание – кто-то разворачивал старый пергамент.

– Заглянем в наш свиток, – произнес незнакомый голос. – О боги и демоны! Это же великое заклятье заклятий чародея Рендивара, которое считалось навеки утраченным.

– Вот вам и ответ, – послышался густой бас волшебника Форко. – Я полагаю, наши действия должны проходить в три этапа. Первое, что нужно сделать завтра, это – как только начнутся дебаты – произнести заклятье заклятий, открыв, таким образом, путь для последующих действий...

Из-за двери раздался старческий голос с мальванской гнусавиной: Карадур, определил Джориан.

– Вы собираетесь, – ошарашенно проговорил этот голос, – в нарушение всех законов и обычаев Сил Прогресса применить против наших оппонентов магию?

– Конечно, а вы как думали? Мы подсчитали шансы и поняли, что наше предложение не пройдет. Нам катастрофически не хватает голосов.

– Но... но... вы же всегда отстаивали этические...

– Не старайтесь казаться глупее, чем есть на самом деле! К чему все эти игры в правила и этические принципы, когда речь идет о благе человечества.

– Вам не кажется, что вы немного... мм... опрометчивы? – спросил Карадур.

Форко презрительно хмыкнул.

– Если вы печетесь обо всех этих Мальто, Бальто и Цальто, которые немедля потянут лапы к самым смертоносным заклинаниям черной магии, можете успокоиться. Я же не полный идиот. Не хуже вашего знаю, что некоторые возражения ретроградов – что, дескать, нельзя вверять такие силы темным, невежественным людям – чертовски справедливы. Мы лишь пообещаем допустить до магии всех, кому не лень, и, таким образом, получим доступ к власти.

Мы подчиним себе Силы Прогресса и меньше, чем через год во всех Двенадцати Городах будут править Альтруисты. План отработан до мелочей, а исполнители на местах...

– Но ведь Силы всегда сторонились мирской политики! – сдавленным голосом взвыл Карадур.