Дай мне руку (СИ) - Марс Остин - Страница 26

— Вы не всегда будете в Карне, — ещё сильнее нахмурился он и злобно вогнал вилку в тефтельку. — Если вы поедете в Империю, там ваши манеры будут выглядеть откровенно деревенскими. Там аристократы даже при родной матери держат лицо, даже к жене обращаются на «вы» и даже детям не позволяют лишний раз к себе прикасаться.

— Дикость какая, — нахмурилась Вера, — хорошо, что я в Карне, никогда не поеду в Империю.

— Откуда вам знать, как повернётся ваша жизнь? — пробурчал министр, глядя в стол, — вдруг вы выйдете замуж за какого-нибудь правителя, вроде Тонга, будете жить в его дворце и соблюдать все правила. И придётся вам забыть все свои деревенские привычки.

— Вы так говорите, как будто там не люди живут, — поморщилась Вера. — Если они друг друга любят, только им решать, как себя вести.

Он невесело рассмеялся, покачал головой:

— У меня есть один друг, цыньянский аристократ, который случайно влюбился в собственную жену. Я более несчастного человека в жизни не видел.

— Как это? — озадаченно выпрямилась Вера, министр медленно поднял глаза, прямо посмотрел на неё и тихо сказал:

— Любовь не всегда приносит счастье.

Её осыпало колючей волной, но она умудрилась не отвести глаз, чуть улыбнулась и сказала:

— Взаимная — всегда.

— Нет.

— Да.

— Вы ничего не понимаете, — тихо сказал министр.

— Так объясните мне.

Он молча смотрел ей в глаза, ей казалось, сейчас воздух начнёт потрескивать от напряжения…

— А это снова я! — возник посреди кухни Барт.

Министр закрыл глаза ладонью и с рычащим стоном откинулся спиной на стену.

Вера согнулась над столом, схватившись за голову и дрожа от истерического смеха, Барт переводил взгляд с одного на другого:

— Что? Я тарелку принёс. — Вера продолжала смотреть в стол, маг вздохнул: — Я вам помешал?

— Ты на время смотрел? — с подходящим к концу терпением вздохнул министр.

— Половина третьего, — фыркнул Барт. — Ну и что? Я же знаю, что вы не спите. И вообще я на кухню пришёл, а не в спальню.

— Возможно, я тебя удивлю, но то же самое, что и в спальне, можно делать и на кухне, — прошипел министр.

— Нет, — с улыбкой замотал головой Барт.

— Да, — хором выдохнули Вера и министр, переглянулись и нервно рассмеялись. Барт с досадой поднял ладони и съязвил:

— Ладно, понял, я тут лишний, я пойду.

— Стоять, — скомандовал министр. Барт вжал голову в плечи, не ожидая ничего хорошего, министр устало посмотрел на него и сказал: — Сейчас пойдёшь к дежурному у портала базы и скажешь, что любой, кто здесь появится раньше восьми утра, будет со мной неделю тренироваться, вне зависимости от пола, возраста и группы инвалидности. И сам завтра приходи на утреннюю тренировку ко мне, я много чего хочу тебе сказать.

— Не надо, — съёжился Барт.

— Поздно, — вздохнул министр. — Иди.

Маг мрачно поклонился и исчез. Министр пару секунд посмотрел на то место, где стоял Барт, потом тяжко вздохнул и взял вилку, быстро доел и сказал, глядя в стол:

— Давайте у камина чай попьём?

— Хорошо, — кивнула Вера.

— Я разожгу, — он встал и вышел из комнаты.

Вера убрала и вымыла посуду, поставила чайник, нарезала фрукты. Пришлось сходить за персиками в библиотеку, где до сих пор стояли корзины. В гостиной уже горел камин, приглушённые светильники на стенах почти не давали света, министр сидел в кресле, напоминая готическую скульптуру, мрачную и величественную, Вероника скорее отвела взгляд, но его лицо в бликах огня всё ещё стояло перед глазами, вызывая внутри горячее волнение, терпкое желание сделать для него что-нибудь весомое и важное, что-то, что даст понять, насколько он ей дорог.

«Дайте мне возможность, я буду счастлива свернуть ради вас горы.»

Войдя на кухню, она оперлась о стол, пытаясь справиться с накатившими чувствами и восстановить дыхание, её качало, безумное сердце разгоралось внутри всё ярче.

— Вера?

Его голос окатил её тёплой волной, заставив вспыхнуть и опустить глаза:

— Что?

— Всё в порядке? — Он вошёл, встревоженно посмотрел на неё, она улыбнулась:

— Всё нормально. Просто голова закружилась.

— И часто у вас это бывает?

— В последнее время всё чаще, — улыбнулась Вера, пряча глаза. Достала чашки, выбрала один из новых чаёв и заварила полный заварник. Министр опёрся о стол, подозрительно окидывая её взглядом:

— Не хотите показаться Доку по этому поводу?

— Нет, — ещё шире улыбнулась Вера, не поднимая глаз, — здесь медицина бессильна.

— М, — он кивнул, как будто сделал какие-то выводы, Вера прикусила губу, сдерживая смешок, и взяла поднос с чашками и заварником, обернулась через плечо:

— Захватите фрукты.

— Хорошо, — он взял тарелку и вышел следом за ней, погасил свет на кухне, стало ещё темнее.

Эта атмосфера вызывала у Вероники какую-то обречённую слабость, желание забиться в кресло и укутаться одеялом по глаза, растворяясь в тепле и тая от счастья, что он просто рядом, она шла осторожно и медленно, пол плясал под ногами, как палуба корабля.

«Что вы со мной делаете, господин министр…»

— Вера?

— А? — она обернулась, увидела его совсем рядом и не отвела глаз, глядя в его потемневшие от полумрака глаза, в которых было что-то такое, что не отпускало, вызывая желание подойти ближе. Ей казалось, мир застыл, огонь прекратил трещать, сердце замедлило ритм… он закрыл глаза:

— Ничего.

Обошёл её и поставил блюдо с фруктами на столик между кресел, Вера поставила туда же чашки, налила чай и подала одну министру:

— Прошу.

— Спасибо.

Она тоже села, сбросила туфли и забралась в кресло с ногами, юбка в процессе задралась, показав штаны, министр криво улыбнулся:

— Вы верны своему стилю.

— Так удобнее и теплее, — смущённо буркнула Вера, поправляя юбку, умостилась поудобнее, подтянула колени к груди, поставила на них чашку и блаженно вздохнула:

— Тёплышко…

Министр прыснул и рассмеялся, чуть не облившись чаем, поставил чашку на столик и смахнул с рукава несколько пролившихся капель, посмотрел на Веру:

— Никогда не выражайтесь так в обществе.

— Почему? Боитесь, что все обольются? — шкодно прищурилась Вера, министр опять рассмеялся и кивнул:

— Все не все, а я уж точно.

— Чем вам не нравится слово «тёплышко»? — сделала невинные глазки Вера, он опять рассмеялся, ответил:

— Просто смешно звучит.

— На каком языке?

— На цыньянском, конечно. Я почти всегда слышу вас на цыньянском.

— Почему? Вы же столько времени провели в Карне, а до сих пор думаете на цыньянском?

— В Империи я провёл гораздо больше времени, — он взял чашку, откинулся на спинку кресла, посмотрел в огонь, невесело улыбнулся и перевёл взгляд на Веру: — Я не хочу об этом говорить.

— Не будем, — кивнула Вера, отпила чая и тоже стала смотреть в огонь. — Рассказывайте.

— Лучше вы рассказывайте, — чуть улыбнулся он, отводя глаза. — На чём мы остановились?

— На том, что любовь не всегда приносит счастье, — почти шёпотом сказала Вера, министр опустил глаза, она улыбнулась, — на том, почему люди обнимаются. На моём деревенском поведении.

— Это было грубо, — чуть смущённо улыбнулся министр, Вера пожала плечами:

— Зато честно. А ещё раньше вы спрашивали, как это происходит в моём мире, когда люди друг другу… что?

— Интересны, — чуть улыбнулся он, бросил на Веру подчёркнуто-невинный взгляд и тут же отвёл. — Я смотрел ваши фильмы. Без перевода, конечно, очень информативно, — Вера прыснула, он закатил глаза, — а моя единственная попытка услышать перевод позорно провалилась.

— Я уже смотрела этот фильм, могу так рассказать. Вы на каком моменте уснули?

Он смущённо закрыл лицо ладонью, она рассмеялась.

— Почти сразу, — виновато ответил министр, опустил голову и с досадой выдохнул: — У вас такой расслабляющий голос… — Вера тихо рассмеялась, он улыбнулся: — Я как-нибудь обойдусь без полного перевода, мне интересно, что она ему написала? — Вероника непонимающе нахмурилась и он уточнил: — Секретарша чиновнику.