Дай мне руку (СИ) - Марс Остин - Страница 31

— Почему вы так не хотите, чтобы я туда пошла?

— Потому что это опасно, — ответил он, глядя на «часы» в руках. — Храм Ра Ни — святая земля, на которую мужчины не имею права ступать. Я не смогу вас сопровождать, поэтому забудьте.

— А почему туда нельзя заходить мужчинам? — мягко спросила Вера, вытащила из волос шпильки и откинулась на спинку кресла, всем видом демонстрируя расслабленность и неконфликтность, министр бросил на неё недоверчивый взгляд, но тоже чуть расслабился, ответил:

— Ра Ни — женское божество, она считается покровительницей девушек в период между вступлением в брак и консумацией. До замужества их хранят боги семьи, после консумации — Ма Ра, богиня материнства, в её храмы тоже не пускают мужчин.

— А что женщины делают в храме… такого страшного, что мужчинам нельзя это видеть? — несерьёзно улыбнулась Вера, он фыркнул:

— Я там не был, но скорее всего, то же самое, что и в других храмах — молятся, исповедуются, медитируют, разговаривают со жрицами, просят совета… с кошками играются. — Он бросил на Веру шутливый взгляд, — я только недавно, благодаря вам, понял, зачем в храмах Ра Ни кошки. Для того же, для чего Эйнис пони — дефицит ласки. Ра Ни так и переводится, «дарующая ласку», «Ра» — «свет» или «излучать», в некоторых случаях «дарить», а «Ни» — «нежность» или «ласкать»… Как всё просто! — он поражённо качнул головой, тихо рассмеялся, — а я теории строил, что кошки — мистические существа, охраняющие от духов… а они просто комки меха, чтобы тискать.

— Судя по вашим рассказам, в этих «комках меха» есть острая необходимость, — прохладно сказала Вера, министр кивнул:

— Да, наверное. Молодые девушки наиболее уязвимы в этот период, расставшись с семьёй после свадьбы, они не видят родных ещё долго. Чужой дом, чужая семья, своих детей ещё нет, — он помолчал, кивнул и усмехнулся, — да, либо пони, либо кошки.

— А у мужчин отдельные храмы для этих целей есть? — невесело усмехнулась Вера, министр прыснул и уже набрал воздуха, чтобы ответить, но замер, как будто одёрнул сам себя, резко смутился и отвернулся, уставившись в пол. Веронике показалось, он даже дышать перестал, в комнате стало так тихо, что треск огня в камине и шелест ветра за окном стали отчётливо слышны, её горьковатый смешок прозвучал неожиданно громко:

— Я поняла, есть. Только мужские храмы называются «бордели», и держат там не кошек, а очаровательных блондинок, брюнеток и прочих на выбор, кому какие нравятся.

— Король не имел права с вами об этом говорить, — глухо рыкнул министр, не поднимая глаз. — Сволочь, как у него язык повернулся? Говорить о таких вещах с женщиной, к тому же с женщиной, которая, — он знает! — мне…

— Господин?

— Что?!

Министр повернулся к стоящему в дверях Артуру, маг вздрогнул от его голоса и опустил голову:

— Нахрен пошли его, — заявил министр.

Артур вытаращил глаза и с нервным смешком качнул головой:

— Я не посмею.

— Я посмею, — прошипел министр, рывком поднимаясь, кивнул Вере: — Я скоро буду, — и стремительно вышел, почти зацепив застывшего в дверях Артура.

Маг посмотрел ему вслед круглыми глазами, перевёл взгляд на Веру и улыбнулся:

— Я не хочу это пропустить, — подмигнул и убежал.

Вероника с улыбкой качнула головой, посмотрела на чашки на столике — у министра была половина, у неё — чуть меньше. Долив свою до половины, Вера быстро оглянулась на дверь и поменяла чашки местами.

В библиотеке раздались стремительные шаги, в дверях появился министр Шен и шутливо поднял бровь:

— Успели соскучиться?

— Конечно, — улыбнулась Вера, отпила чая, глядя как господин министр идёт к креслу, на ходу поправляя рукава. — Король жив?

— Король не умрёт, пока я не разрешу, — фыркнул министр, плюхаясь в кресло, взял чашку и допил до дна. — Ещё.

Вера стала неспеша наливать, гадая, пустое ли это бахвальство или он действительно настолько важная птица, спросила:

— Что он хотел?

— Чертей получить хотел, — поморщился министр. — Он пьян, как сапожник. Додумался… Припереться ко мне посреди ночи, чтобы предложить выпить и вместе поразбирать отчёты от графств по результатам уборки урожая, это нечто. Спасибо, — он взял у Веры чашку, бросил недовольный взгляд на дверь библиотеки, — надо поставить туда замок.

— И на кухонную дверь тоже, — шутливо кивнула Вера, сделала загадочные глаза, — а то мало ли, что.

Министр рассмеялся, кивнул:

— Защиту от телепортации надо на кухню поставить… да и вообще на всю квартиру, кроме библиотеки, а то как проходной двор. — Отпил чая, помолчал, спросил: — О чём мы говорили?

— О блондинках, — подчёркнуто равнодушно ответила Вера, министр перестал улыбаться, отпил ещё чая. Опять стало тихо, Вера услышала, как по стеклу с той стороны шуршит мелкая морось.

— Король не должен был этого говорить, — наконец сказал министр, — об этом вообще не принято говорить вслух. Не то чтобы я этого стыдился, я считаю, это гораздо честнее, чем морочить головы приличным девушкам, и уж точно честнее, чем возить по ресторанам шлюх модели «я не такая», которые не берут деньги, зато чётко подсчитывают, сколько на них потрачено, это отвратительно. Профессионалки, по крайней мере, приходят в любой момент, делают свою работу, забирают свои деньги и уходят, никаких лишних затрат времени и сил.

— А почему только блондинки? — несерьёзно улыбнулась Вера, министр поморщился:

— Король плохо осведомлён. И давайте закроем эту тему.

Вера молча пожала плечами, глянула время:

— Если вы собираетесь в восемь на тренировку, то самое время пойти поесть.

— Через полчасика, — он тоже посмотрел на часы, отпил чая и медленно глубоко вдохнул, чуть улыбнулся, посмотрел на Веру: — Что такое «космос»?

Она улыбнулась:

— Телефон с собой? — Он молча достал и протянул, Вера открыла галерею, нашла нужную папку и повернула министру экран, он приподнял брови, улыбнулся:

— Я видел эти картинки, я не могу понять, что это такое.

— Это галактика. — Она провела ногтем линию: — Здесь в рукаве Солнечная система, кусок рукава видно с Земли, его называют Млечный Путь. — Он понятливо кивнул, она перелистнула изображение: — Это Марс.

— Где?

— Это всё — Марс, фотку сделал робот, стоящий на поверхности Марса. Вот так оттуда выглядит Солнце. — Вера увидела охреневшее выражение на лице министра Шена и тихо рассмеялась, он поражённо выдохнул, качнул головой:

— Теперь я окончательно чувствую себя дикарём. Расскажите ещё, — он допил чай и встал, пересел на диван, похлопал по дивану рядом с собой, — садитесь сюда, там плохо видно.

Вера улыбнулась и опустила глаза, чувствуя, как сердце разгоняется до форсажа — оно прекрасно помнило, как они сидели так в прошлый раз.

«Привыкай, сердце. Возможно, однажды мы начнём спать рядом каждую ночь.»

Вероника села к нему, опять открыла картинки с космосом, начала рассказывать… и опять почувствовала, как министр сползает по спинке, укладываясь на её плечо.

И замолчала. Посидела немного, слушая его дыхание, треск поленьев и грохот своего сердца, потом тихо позвала:

— Господин министр…

— Я не засыпаю, — сонным шёпотом ответил он, — мне просто так удобно.

Веронике казалось, вся комната качается, она с трудом нашла в себе силы опять заговорить:

— Я представить боюсь, насколько это неприлично.

— Боитесь — не представляйте, — усмехнулся он, она чуть улыбнулась:

— Мне ожидать завтра грандиозную сцену раскаяния по этому поводу?

— Нет, — с улыбкой ответил он, — думаю, нет.

— Что изменилось?

Министр медленно глубоко вдохнул… и выдохнул:

— Не спрашивайте. Я расскажу, когда смогу.

— Ладно, — шепнула Вера, опять беря телефон, — космос?

— Космос, — улыбнулся министр, придвигаясь ещё ближе, Вера попыталась сдержать улыбку.

«Милый мой господин министр, неужели вы думаете, что я никогда так не сидела и не знаю, что ни разу это не удобно? Долго вы так не просидите.»