Легенды о старинных замках Бретани - Балобанова Екатерина Вячеславовна - Страница 11

11

Часовня прислонена к очень старинной башне, последнему остатку находившегося тут когда-то замка, и стоит она посреди старого покинутого кладбища, на котором никого уже больше не хоронят. В часовне, в мраморный бассейн бьет из-под земли небольшой ключ, но струя его бьет так низко, что нужна длинная цепь, чтобы зачерпнуть воды.

Было то в старые, старые годы![15]

В замке Ло-Крист жил доблестный рыцарь, внук Генолé, любимца бретонских сказаний; был он славный и добрый правитель Бретани.

У ворот его замка стоял мраморный ангел, у подножья которого каждый садился, кто ждал правосудья или защиты, и всегда получал их от внука Геноле.

Было то в старьте, старые годы!

Внук Геноле женат был на кроткой Марии, как все звали ее. Было у них трое малюток. Но вот посетило их страшное горе: старший сынок заболел и скончался, — видно, Господня на то была воля!

Гроб опустили в могилу, а с ним схоронили и счастье Марии: лишилась она и сна и покоя, забыла своих маленьких деток, — дочку-малютку и сына в пеленках!

Было то в старые, старые годы!

Дни проводила Мария в слезах, а ночи — без сна на кладбище, мертвецам не давая вставать из могил, — подышать ароматом цветов, наглядеться на яркие звезды.

Раз так ночью сидела она на могилке, и стало ей страшно и тяжко одной на кладбище. Встала с могилки она, прошла через парк и свернула в аллею, ведущую к замку.

Было то в старые, старые годы!

Стояла чудная звездная ночь, и вдруг перед нею явился не то человек, не то призрак, — худой, изможденный, едва говорящий.

— Подай Христа ради мне хлеба, Мария! — простонал он чуть слышно.

— Только злые люди да духи по ночам по дорогам так бродят, — отвечала на это Мария. — Приходи завтра в замок, получишь всего в изобилии.

— Не дожить мне до завтра, — смотри, я совсем обессилел!

Было то в старые, старые годы!

Полно горечи было сердце Марии и забыла она в ту минуту о Боге. Прогнала она странника и спустила цепную собаку. Но злой Цербер побрел вслед за нищим, виляя хвостом и ласкаясь.

Мария же вернулась в свой замок, ничего не заметя, и до утра в тяжелой тоске пробродила по темному залу, все о милом покойнике думая и забыв о своем злом поступке.

Было то в старые, старые годы!

Наутро вышли люди из замка и нашли в парке мертвое тело. Рядом Цербер лежал, охраняя останки. И дивилися люди, видя, что пес сторожит неизвестное тело.

Еще больше дивились они, когда, хвост повеся, побрел Цербер за гробом и потом еще долго своим воем зловещим пугал обитателей замка.

Было то в старые, старые годы!

Смутилася духом Мария, услыхав об этом событье; приказала с честью предать тело земле, за упокой души странника заказала обедни; щедро сама заплатила за все, а на саван дала полотна из замковых складов.

Но полотна и деньги вернулись к ней в то же утро и, кто принес их обратно, допытаться она не посмела. И пошла в страхе к аббату замковой церкви, перед ним исповедать свой грех.

— Не могу дать тебе отпущенья в твоем тяжком грехе, — сказал ей почтенный старик. — Может быть, согласится на это руанский епископ.

Но и руанский епископ не посмел даровать ей прощенья и послал ее к папе.

— Он отец всех отцов нашей церкви! — сказал ей епископ.

В дальний путь снарядилися рыцарь с Марией, но напрасно. И папа не дал ей причащенья, послал ее к гробу Господню замолить там свой грех.

Было то в старые, старые годы!

Услыхав то решение папы, огорчился внук Геноле и сказал он Марии:

— Что же будет теперь с нашей дочерью Анной и сыном-младенцем? Плохо жить сиротам, хотя и в богатом их замке!

Но тверда была в своей скорби Мария и ответила рыцарю строго:

— Я должна подчиниться велению папы. Господь ведь печется о малых букашках, — не оставит Он и наших малюток.

И, простившись со всеми, пустилась Мария в далекий и одинокий свой путь, захвативши с собой лишь земли, горсть земли дорогой ей Бретани.

Было то в старые, старые годы!

Двадцать два года прошло с того дня, как покинула замок Мария. Двадцать лет одиноко ездил по свету рыцарь, — двадцать долгих лет все искал он Марию.

Побывал он и в Риме опять, поклонился и Гробу Господню, — но нигде не встречал он Марии! Время шло чередом, а замок стоял в запустенье, хоть и выросли дети.

Сын затворился в монашеской келье, дочь — в своей башне высокой, — все дни проводила в посте и молитве. «Недаром то были дети Марии!» — говорили в народе.

Все вспоминали Марию, но давно уж считали погибшей. Наконец, внук Геноле снова женился, желая иметь еще сына, наследника замка, а то перейдет он к враждебному роду.

Было то в старые, старые годы!

Вторая жена его была зла и сварлива, и все изменилось в их замке: никто не садился у подножия ангела в надежде найти здесь защиту и помощь.

Да и долго пришлось бы их ждать: редко бывал теперь дома доблестный рыцарь, ездил все по свету он, грустя о кроткой Марии. Время шло, не принося ему нецеленья!

Было то в старые, старые годы!

Мария же, покинув Бретань, все шла да шла в Палестину. Добравшись до моря, села она на корабль, но буря, застигши ее, занесла на неведомый остров.

Долго томилась она там в плену и в тяжелой работе, наконец отпустили ее. И вот десять лет миновало с тех пор, как покинула замок Мария, и только теперь, через десять лет, десять долгих лет, подошла она к Граду Святому.

Было то в старые, старые годы!

Здесь у Гроба Господня исповедала тяжкий свой грех всенародно Мария и просила ему отпущенья, как папа, отец всех отцов нашей церкви, то обещал ей.

— Хорошо! — отвечал ей священник, — но прежде должна пронести ты три дня и три ночи в запертой келье в посте и молитве.

Согласилась Мария, и повел ее старец, но тут подбежала к ней девочка и сунула в руку ей пышно расцветшую розу.

Обняла Мария ребенка и, вспомнив дочь свою, Анну, заплакала горько.

— Полно, не плачь! — сказал ей священник. — Уж скоро наступит конец всем твоим испытаньям.

Но в ту же самую ночь священник скончался, и никто ничего не слыхал о бедной Марии. Так и осталась она в запертой келье.

Было то в старые, старые годы!

Через десять лет отперли келью и увидали в ней спящую женщину и в руке ее пышно расцветшую розу. И только что люди вошли в ее келью, проснулась Мария и сильно смутилась.

— Великая грешница я, — сказала Мария, — не смогла простоять на молитве трех суток и, утомившись, заснула!

— Целых десять лет проспала ты здесь в келье, — отвечали ей люди. — Целых десять лет не отпирал никто двери, и замок от нее давным-давно уж заржавел.

Было то в старые, старые годы!

— Может ли быть, чтобы в десять лет роза моя не завяла, и хлеб не засох, и вода не иссякла, что оставили здесь для меня? — спросила Мария.

— Да, Господь совершил для тебя это чудо! — отвечали ей люди. И с душой просветленной снова вступила в храм Господень Мария. С умилением приняла она причащенье, а все бывшие в храме поклонились ей низко.

Так смиренно Мария свершила свой подвиг.

Было то в старые, старые годы!

Не прошло и двух лет, как в замок Ло-Крист уж входила Мария, все с тою же розой в руках, неувядшею розой столь долгие годы!

Но никто не узнал там Марии: рыцаря не было дома, дети не помнили матери, все старые слуги давно разбежались при новой сварливой хозяйке, старый привратник ослеп, а Цербер давно уже издох.

У подножия Ангела села Мария, не зная, что делать.

Было то в старые, старые годы!

Прошла мимо вторая жена внука Геноле и грубо сказала: