Дурная примета (СИ) - Пахомов Николай Анатольевич - Страница 57

В одной из камер ИВС, закутавшись в полу пиджака, лежал на нарах Аркашка Сапин. И не поймешь, то ли он спит, то ли бодрствует. А его сокамерники с уважением рассматривают узоры татуировок на обнаженных частях тела Аркашки.

— Силен мужик!

— Кремень!

Завтра у него очередная встреча с курирующим опером, письменный отчет о проделанной работе — и можно шагать домой. Скукатища…

АЛЕЛИН

Несмотря на то, что из ИВС уже поступило сообщение о «расколе» подозреваемых, и подрез Смирнова можно было смело считать раскрытым, начальник отдела милиции номер семь Алелин Виктор Петрович покидать отдел, не дождавшись следователя и остальных сотрудников, не торопился. Хотелось самому поговорить с подчиненными, выяснить отдельные нюансы, полистать протоколы, возможно, посмотреть видеозапись допроса. Это с одной стороны. А с другой — он придерживался заведенного распорядка дня: работать до 24 часов. Домашним, точнее, супруге, такой распорядок его работы не нравился. Даже очень не правился. И Люба время от времени начинала гудеть, хотя он и говорил ей, что это лишь временные затруднения в связи со становлением отдела.

— Платят-то тебе только за восемь часов, а не за двадцать, — приводила супруга железобетонный аргумент в ответ на все его разъяснения и объяснения, что этого требует оперативная обстановка, ненормированный рабочий день, неписаные законы милицейской работы, и, наконец, установка вышестоящих начальников. — И еще, помни, что преступность не искоренить, как и не построить коммунизм! И спасибо тебе никто не скажет!

В словах супруги был резон. Еще какой! Но… не соглашаться же на самом деле с доводами жены.

Впрочем, до серьезных скандалов объяснения не доходили. Скорее, это был своеобразный ритуал семейного общения.

Наконец, около 23 часов сотрудники «отыскались», о чем ему немедленно доложил оперативный дежурный.

— Направь их ко мне. Всех, — приказал он дежурному.

Тот ответил: «Есть»! И не прошло двух минут, как в кабинет, постучавшись, вошли один за следователь Паромов, сотрудники уголовного розыска Аверин и Студеникин. Замыкал шествие эксперт-криминалист Андреев.

— Говорят, что кое-какие сдвиги наметились, — без лишних эмоций и предисловий начал он беседу. — Впрочем, вот послушаю и решу, есть ли сдвиги на самом деле… Кто доложит? — задал он вопрос, скорее риторический, чем требующий ответа, так как сразу же после вопроса, обращаясь непосредственно к Паромову, уточнил: — Наверное, Паромов. Ему и по должности, и по званию полагается…

Паромов вкратце изложил суть дела, упомянув о возможном раскрытии еще одного преступления — хищения неизвестного автомобиля.

— Даже так! — не сдержался от положительных эмоций Алелин, ведь не часто везет, чтобы при раскрытии одного преступления попутно раскрыть и другое.

Оперативники дружно поддержали следователя, перебивая друг друга и повышая голос.

— Хорошо, хорошо, — успокоил он разошедшихся оперов. — Сейчас обратимся к первоисточнику и посмотрим, имеются ли у нас кражи автомобилей в указанный период времени.

На столе среди кипы бумаг, папок, книг и брошюр отыскал ежедневник — продукт местной типографии, в который постоянно вносились различные записи, в том числе и пометки о совершенных и нераскрытых преступлениях. Полистал его.

— Вот, кажется, нашел, — обронил он. И начал молча читать найденную запись.

Присутствующие в кабинете начальника молча наблюдали за ним.

— Есть! — поставил он точку. — Точно, ВАЗ –21063, красного цвета, принадлежит… Впрочем, это не важно, кому принадлежит. Главное, что идет на раскрытие…

— Должна подойти, — встрял Аверин. — Уж очень уверенно, причем, оба, говорили об этом автомобиле.

— Тут уже не должна подойти, тут подошло… Что раскрыли, это хорошо, — продолжил Алелин. — Плохо, что потерпевшему, как я понял, нечего возвращать.

— Что будем делать? — вновь обратился он к Паромову.

— Думаю, что завтра необходимо взять санкцию у прокурора на обыск в гараже Нехороших, а самого Нехороших Олега желательно бы с утра пораньше, пока на работу не удрал, в отдел притащить, да в камеру посадить, чтобы думалось лучше во время допроса.

— Сто двадцать вторая будет? — спросил Аверин, вновь вклиниваясь в разговор.

— Без проблем, — отозвался следователь. — Правда, я и сам пока не знаю, когда только успею все сделать, так как еще обязательно надо с Апыхтиным и Злобиным провести следственные эксперименты. А их еще надо из ИВС привезти, собрать адвокатов, понятых, конвой…

— Поможем, — заверил Алелин. — Поможем, мужики? — спросил весело оперативников.

— Конечно, поможем! — хором отозвались мужики-оперативники.

— И я в вашем распоряжении, — не стал дожидаться эксперт вопроса начальника. — Хоть на весь день. Видеозапись еще никому не мешала!

— Вот и хорошо, — подвел итог начальник отдела. — Будем считать, что следственно-оперативная группа поработала дружно, в тесном взаимодействии, как говорится в приказе 334 девяносто шестого года. И не на словах, не на бумаге, а по-настоящему, в действительности. Вот так бы всегда нам работать!..

Сделал паузу. Паромов и остальные сотрудники тоже молчали. И без слов начальника всем было понятно, что дружная работа всех служб дала положительные результаты. Почаще бы так!

— Будем считать, — продолжил Алелин, — что мероприятия на следующий день мы уже спланировали. Верно?

— Верно, — подтвердили подчиненные.

— Раз, верно, то можете быть свободными, — отпустил он членов СОГ. — И я сейчас домой отчалю. Только дежурному команду дам Нехороших задержать и в отдел доставить.

Нажал кнопку селекторной связи и отдал распоряжение наряду.

Сотрудники ушли, а Алелин, оставшись один в своем кабинете, откинулся на спинку кресла и предался размышлениям.

«Покушение на убийство Смирнова, кажется, раскрыто. Попутно идут на раскрытие две кражи автомобилей. И не исключено, что подозреваемые Апыхтин и Злобин еще что-то «вспомнят», пока посидят в ИВС. Сапа им в этом поможет.

Кстати, о Сапе. Молодец, внутрикамерник, не поленился, информацию по старому висуну подбросил. Пусть совсем незначительную — ни один опер внимания на нее не обратил — но все же информацию дал. Поработаем над ней, — решил он для себя, — и если подтвердится, то мои горе-опера чертей схлопочут по самое некуда».

Агентурное сообщение привез из ИВС заместитель начальника уголовного розыска Захватов. Конечно же, читал. И не только он, но и старший оперуполномоченный Аверин, находившийся чуть ли не весь день в ИВС, и начальник розыска майор Коршунов. Но никто из них не остановил своего внимания на одном маленьком предложении, в котором речь шла о двойном убийстве. Сочли за несущественный плод агентурной фантазии внутрикамерника. А Алелин не счел. Красным карандашом подчеркнул то место в донесении, где шла речь о возможном убийце девушек — сотруднике милиции.

«Конечно, исходных данных мало, есть только намек на направление, по которому следует поработать, — думал Алелин, — но оно все же есть. И поработаем. Точнее, пока поработаю один. Вопрос слишком деликатный — подозревать сотрудников. Особенно, действующих. Да и уволившихся — радости мало. Поэтому, во избежание малейшей утечки информации, придется поработать самому. Ну, что ж, тряхнем стариной! — улыбнулся он. — Не впервые»!

Вынул из ящика стола чистый лист бумаги и стал чертить на нем прямоугольники. Всего набросал три.

«Это действующие сотрудники, — сделал он понятные лишь ему одному пометки в самом большом прямоугольнике. — Их больше всего. Вот это уволившиеся из органов после самого факта, — очередная пометка во втором прямоугольнике. — Их будет совсем мало. А вот в этом прямоугольнике будут те, кто уволился по различным мотивам еще до убийства.

Завтра под каким-нибудь предлогом попрошу замполита, или как его сейчас величают, заместителя по воспитательной работе и кадрам, подготовить список всех уволенных за последние годы».