Первый генералиссимус России (СИ) - Пахомов Николай Анатольевич - Страница 39

39

Да и что такое стрелецкий сотник на государевой службе в окраинном городке? Так, ничего. Даже не шишка, а прыщ на ровном месте. Стоит воеводе даже не дунуть, а только косо взглянуть — и нет его, и поминай, как звали. Однако Алексей Семенович, думая о совместной службе, уважил стрелецкого голову, рассудив здраво: «С меня не убудет, а Строеву, вроде, честь: с ним сам воевода совет имеет».

А вот Фрол по поводу собственного повышения особой радости не испытывал. Отнесся по-житейски спокойно: «Назначили — и ладно. Будем и далее служить».

Зато Семка радости не скрывал. Хоть и держал себя солидно со сверстниками — как же, посыльный при самом воеводе, — но похвастать этим не забывал. Да и как не похвастаться — не у каждого отец сотник. В Курске их раз-два — и обчелся…

«Мой тятька сделал… Мой тятька сказал… Мой тятька посоветовал… Мой тятька приказал…» — то и дело слышалось из его уст.

При разделе трофеев Фролу достался татарский конь, сабля и сапоги. Вот в этих сапогах ныне и щеголял Семка. Хотел и саблю себе Семка прицепить, но отец не позволил: «Хоть и молодец первостатейный, но до сабли еще не дорос».

Если воевода Шеин занимался большими государевыми делами, то сотник Фрол — малыми, житейскими. Навестил семьи погибших стрельцов. И не только своего бывшего десятка, но и всей сотни. Передал вещи покойных, а также часть трофеев, доставшихся при дележе. Рассказал о том, как геройски вели себя стрельцы во время сражения, как погибли, где похоронены. Побывал он и у Никишкиной Параски.

— Ты прости Параска, но сгинул твой муж, — повинился тихо, хотя, по правде сказать, никакой вины в том на нем не было. — Ни среди мертвых не нашли, ни среди тяжко раненых… То ли в полон к басурманам угодил, то ли пал где, да мы не нашли… Не знаю… Иного и мыслить не могу.

— А как же я?.. Как мне быть?.. — залилась слезами горючими Параска. — Непраздная я… — доверилась Фролу.

— Ты же пока при молодой боярыне — значит, не пропадешь… — не нашел ничего лучшего Фрол.

— Так то пока… А далее как?.. — сквозь всхлипы печалилась Параска, простив мужу его ругань и избиения до полусмерти. — Далее-то как?..

— Стрельцы, надо полагать, не забудут, помогут…

Хоть и говорил, что стрельцы помогут, но понимал, что никто Параске помогать не станет. Каждый думает да заботится только о себе. Ну, разве родные братья… Да и у тех своих забот полон рот. Одно дело — побить зятька, другое — промышлять о семье, оставшейся без мужа сестры. Собственные баба того не позволят, такой вой поднимут, что хоть всех святых выноси, как при пожаре. И вообще, если бы люди помогали друг другу да заботились друг о дружке, то ни войн, ни убийств бы не было. Жили бы все мирно да дружно, словно у Христа за пазухой. Но этого, к несчастью общему, нет. И, по-видимому, никогда не будет…

С тяжелым сердцем уходил Фрол от Параски. А вот к родственникам Ваньки Кудри не пошел. Не было у Ваньки родственников близких. Бобылем жил. Потому, может, и был такой злыдень… Но даже если бы и были у Кудри родственники, не пошел бы к ним Акимов. Не пошел. Ибо от руки Фрола пал Кудря в той злой сече. Хотел Кудря сам Фрола жизни лишить, да Фрол вовремя сие узрел. Отбил удар сабли да сам из пистоля и уложил татя. Видел ли то кто, не видел — осталось тайной. Тогда такое столпотворение было, что сам себя не каждый замечал!.. Где уж тут на других глазеть, ротозейничать…

Но время и заботы быстро лечат прежние душевные раны, нанося новые. За стрелецкой службой и делами по дому, если и не совсем позабыл стрелецкий сотник Фрол Акимов о своей причастности к кончине Ваньки Кудри, то и вспоминал не так уж часто. И без сожаления.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

… И БЫТЬ ТЕБЕ ГЕНЕРАЛИССИМУСОМ

Куя мечи наши для утверждения силы, мы получаем силу Божескую, чтобы поразить врагов наших с обеих сторон.

«Книга Велеса»

Азов — город в Российской Федерации, Ростовская область, порт на реке Дон.

…В 1–3 веках н. э. на территории Азова поселения меотов. С 11 века — половецкая крепость, с 13 века — золотордынский город Азак. В 14 веке — венецианская и генуэзская колония Тана. В 1395 году разрушен войсками Тамерлана. С 1471 года — турецкая крепость Азов. В 1637 году взят казаками, но не удержан ими и вновь у Турции. В 1696 году взят Петром Первым, но после неудачного Прутского похода вновь передан Турции. С 1739 года в России, за которой окончательно закреплен с 1774 года.

По данным «Малой энциклопедии городов и «Советскому энциклопедическому словарю»

За ним вослед неслись толпой

Сии птенцы гнезда Петрова…

Поэма «Полтава». А.С. Пушкин

Многие генералы за всю свою карьеру овладевают в совершенстве только искусством участия в военных парадах.

Э. Севрус

Генералиссимус — от латинского generalissimus — самый главный, высшее воинское звание в вооруженных силах некоторых стран. В России введено Петром I в 18 веке. Генералиссимусами в России были А.С. Шеин, А.Д. Меншиков, отец императора Ивана VI Антоновича Антон Ульрих Брауншвейгский, А.В. Суворов. В СССР звание генералиссимуса Советского Союза введено 26 июня 1945 г. и было присвоено И.В. Сталину (27.06. 1945).

Советский энциклопедический словарь

ГЛАВА ПЕРВАЯ,

в которой рассказывается о боярине и воеводе Шеине Алексее Семеновиче и других лицах перед первым походом царя Петра на Азов

1

«Господи, сколько же лет прошло, сколько же воды утекло с тех пор, как я был воеводой в Курске, — обхватив голову двумя ладонями, размышлял Алексей Семенович Шеин, сидя в своих московских хоромах и глядя в окно, за которым день клонился к ночи. — А уж сколько перемен-то, перемен-то… Сразу и не вспомнить, и не счесть…»

Ныне Шеин уже не тот безусый, безбородый молодец, каким он был в дни воеводства в Курске. И усы пышные есть, и русая аккуратная окладистая бородка. И первые, едва обозначившиеся, складки на челе появились. И солидность сменила прежнюю порывистость. Вот только нос остался прежним — прямым, да глаза все с теми же зеленоватыми искорками и кошачьей цепкостью.

Да, перемен немало случилось в судьбе бывшего курского воеводы. Причем разных перемен: и приятных, и не очень. А то и таких, что и вспоминать не хочется.

После отбытия Шереметева, он единолично управлял Курском и округой, без оглядки на старшего сотоварища. Дела на государевой службе ладились. Начальные курские люди, помня, как он умело и крутенько разобрался с ногайской ордой, уважали, не супротивничали, не сутяжничали, палки в колеса не вставляли. Помогали, как могли. Даже вновь избранный губной староста Силантий Глебов, и тот как-то быстро включился в работу. И не считал для себя зазорным посоветоваться, прежде чем принять решение. В том числе и по сугубо губным делам, его, воеводы, не касаемым.

Зиму перезимовали, балуясь охотой то на волков, то на кабанов, то на зайцев с лисами, которых водилось немало в курских краях. Шумно встретили и шумно проводили рождественские и крещенские праздники. На мясоед справляли свадьбы — долгие, загульные, почти всегда с мордобоем. Не зря же говаривали: «Быть на свадьбе, да не быть пьяну — грешно, а быть пьяну, да не подраться — смешно».

Потом встречали и праздновали Масленицу, Сороки. И опять с песнями, с танцами, с хороводами и катаниями на санях по городу и на санках с курских крутояров к Куру и Тускорю. И ни один праздник без ряженых и скоморохов с медведями не обходился. Что говорить, любили курчане погулять, попраздновать. Как однажды поведал Шеину дьячок Пахомий, они даже похороны едва не превращали в праздничное действо.