Избранная дракона (СИ) - Ганова Алиса - Страница 7

Не знаю, сколько бы меня носили по площади, если бы не раздался гортанный рев труб, по которому толпа замерла. Ряженый недоумок не отпускал меня — и я возвышалась над головами людей, как малое дите на шее родителя.

— Эй, ты! Пусти! — прошипела и легонько пнула его, за что в ответ озабоченный скоморох ущипнул меня за зад. На нас и так поглядывали, поэтому пришлось успокоиться, но когда все закончится — он выслушает все, что думаю…

Стража на площади оттеснила людей от ворот, преграждавших путь к высокому зданию, украшенному барельефами с крылатыми ящерами, венками и другими орнаментами. Потом еще раз прогрохотали трубы, раскрылись огромные кованые створки, и из прохода, окруженная охраной, выдвинулась колонна знати и сановников. В ярком паланкине несли тизара и его супругу (это я догадалась интуитивно), а следом потянулись роскошно одетые люди с зонтиками и опахалами.

Если бы я стояла на земле — ничего бы не увидела, а так — хоть какая-то польза от ряженого скомороха. Да и весила не много, так что ладно, пусть верзила держит.

Лазоревое небо — безмятежно, без единого облачка. Даже птицы не парят в нем, прячась в тени. В духоте толпа глухо перешептывалась, ругала власть имущих, жирующий и зазнавшихся, а я вертела головой и разглядывала площадь. Однако вдруг мой «дракон» заерзал.

— Эй, не урони! — пробурчала, решив, что из упрямства теперь с него не слезу. Хотел — получи, я не просила. Но неожиданно почувствовала, как что-то острое вцепилось в спину и, перебирая лапами, ползет к груди — где как раз пришит душистый войлок!

— Е-е! — вырвалось у меня, и заскакало сердце. Скорее потянулась к душистому кусочку, но не успела… Морда огромной крысы ткнулась горячим носом в мою шею… И вот тут я заорала, как резанная:

— А-а-а! — и замахала руками. Толпа обернулась, но мне не до приличий. Эта тварь громко сопит, будто вот-вот вцепится зубами! Понимая, что меня никто не спасет, переборола брезгливость, схватила горячую, сопящую мерзость за шкирку и отбросила от себя. Правда, получилось в толпу. Послышались хлопки, громкие аханья. Но нечто снова вцепилось в мои волосы и тоненько заверещало. Заверещала отчаянно и я:

— Кры-ы-са-а! Фу-фу-фу! — причем визжала, вертела головой и отмахивалась в тишине под взглядом тысяч глаз. Что это не крыса, а нечто худшее, поняла, когда толпа вдруг рухнула на колени и склонила головы. Резко опустился и ряженый, державший меня. От резкого движения я лишилась пряди волос — и взвизгнула от боли. А потом сверху на плечо упало нечто тяжелое, горячее и… невероятное с крыльями.

Я медленно повернула голову и столкнулась взглядом с желтыми бусинками-глазками, принадлежавших… дракончику?!

Мы оба замерли. А потом маленький крылатый ящер икнул, рыгнул и, измарав меня пахучей гадостью, взвил в небо.

— Избранная! Избранная! — закричала восторженно толпа. Все пришло в движение, я потеряла равновесие, начала падать. Думала, что убьюсь, но куда там! Мало, что меня кроха-дракончик пометил, народ решил: этого недостаточно. Передавая меня по рукам, продвигали к помпезному кортежу. И интуиция закричала:

«Все, Ленка, пипец! Сейчас отдадут тебя избранную огромному дракону. Если не обернется человеком и в жены не возьмет, так сожрет и подобреет. То-то они все радуются!»

Когда же опустили на землю, вооруженная охрана окружила плотным кольцом. На меня набросили покрывало, подхватили и куда-то потащили. Я кого-то пнула, получила в ответ по заднице, укусила — еще получила. Но по голове не били — значит, скорее всего, убивать не будут. Ох, куда же я влипла теперь?

То, чем заляпал меня дракоша — разило жутко. Да еще и тащили куда-то в спешке, и мои медовые орешке тоже грозили выйти обратно. Да, доселе свет не видывал такой вонючки избранницы.

Накрытая покрывалом с головой, только и слышала, как за спиной захлопывались двери, как кто-то коротко отдавал приказы… Стало страшно.

«Одно дело — избранница принца, короля и еще кого-нибудь, а тут дракона. А нафиг я нужна ему, если они рождаются животными? Видела же малыша — отнюдь не младенец!» — мысли роились, но тут меня положили на что-то мягкое и стянули покрывало. Так, разлохмаченная, покрытая, разящими тухлятиной, пятнами и предстала перед двумя мужчинами, облаченными в желтые накидки, расшитые золотом, и подпоясанные ремнями с разинутыми драконьими пастями.

От безжалостного взгляда худого, лысого старика, с седой щетиной, задрожали ноги. В холодных синих глазах и поджатых губах отражалось пренебрежение к другим, хищность. За его спиной возвышался помощник. Тоже лысый, но молодой и широкоплечий, с квадратной челюстью и кривой, угрожающей ухмылкой.

Неожиданно старик резко подошел ко мне, принюхался и самодовольно изрек:

— Оно!

Боже, от того, что он улыбнулся, я задышала вновь. Жутко представить, что такой человек может сделать с тем, кто перейдет ему дорогу.

— Но почему она? — недоуменно спросил рослый, презрительно пронизывающий меня зелено-болотными, колючими глазами.

— Хотел бы быть на ее месте?

— Не отказался бы, — честно признался тот. — Что с ней делать?

— Варианты всегда есть… — ответ прозвучал ужасно многозначительно. Я съежилась под расчетливыми взглядами и взвыла про себя:

«Идиотка! Надушилась, а у здешних драконов аллергия на химию! А если бы подросток сел на голову или его мамаша?! Вот дура!»

Между тем старикан махнул рукой, приказывая мне покрутиться. Напуганная, я сцепила пальцы и покорно выполнила требование. Однако поворачиваясь по кругу, попала в аромат золотистого маленького засранца, от которого едва не стошнило.

— Тряпье сохрани, — приказал он бесшумно вошедшей в комнату черноволосой женщине.

«Тряпье? Да это моя выходная туника. Новая!» — возмутилась я про себя, но безмолвно пошла в соседнюю комнату. Там сняла одежду, которую служанка двумя пальцами принялась скидывать в корзину. Однако мой кружевной бюстгальтер и трусики очень заинтересовали ее, и она, не выдержав, принялась внимательно рассматривать их.

В такой момент трудно сохранять самообладание.

«Жаль, что еще ни во что не наступила, — злорадно подумала. — Вдвойне бы их осчастливила».

Потом служанка откинула занавесу, и я увидела настоящую ванную, облицованную мраморной плиткой и заполненную горячей водой с душистыми маслами. С удовольствием забралась в нее. Все время, что была здесь (а это почти двадцать два дня), мечтала об этом роскошном удовольствии. Однако даже в воде кожа продолжала чесаться. На ней появлялись мелкие волдыри.

Не знаю, в каком дворце оказалась, но, лежа в ванной, я могла смотреть на город.

«Хорошо, что не на голову попала ядовитая гадость, — вздохнула. — А то бы к вони добавилась плешивость. Не избранница — а страшилище какое-то. Но если думают скормить — какая им разница».

Служанка доложила старику, что плечо покраснело. И он пришел осмотреть лично. Хорошо, что все еще была в воде. Она хотя бы немного скрывала наготу. Но особенно стало противно, когда старикан зачарованно провел пальцем по саднившей коже и довольно прошептал:

— Златокрыл! Это слюна златокрыла!

Его помощник поглядывал на меня, гневно сверкая глазами. Наверно, и вправду ему хотелось оказаться на моем месте. С радостью согласилась бы и даже отдала бы злополучный флакон с духами, но можно ли теперь что-нибудь изменить? Если признаюсь, не задушат ли меня где-нибудь тайком, чтобы избавиться от ненужной свидетельницы?

— А что со мною будет? — спросила тихо. Скорее всего, не ответят, но попытка — не пытка.

Старик окинул меня тяжелым взглядом, махнул рукой и, когда служанка вышла, поддел мой подбородок пальцем. Под его холодным, безжалостным взглядом я потеряла дар речи.

— Зависит от того, кого будешь слушаться, — еще долго слова эхом отдавалась в голове.

Пока Невмия — та служанка — одевала меня, старый хрыч и его прихвостень не уходили. Хоть и стояла перед ними в длинной рубашке, но она полупрозрачная. Не то, чтобы я совсем скромница, однако неприятно.