Создатели континентов - де Камп Лайон Спрэг - Страница 51

Но тут его досада улетучилась, и ей на смену пришла нежность. Джеру-Бхетиру сама не знала, куда влипла, она-то уж совсем ни при чем, и не за что ему ее обвинять. Она инопланетянка с чужой планеты, а бандиты — его, Гордона, соплеменники. Это Адам из Книги Бытия оправдывался перед Господом, что вкусил запретного плода: «Жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел»[39]. Ему должно быть стыдно за одни такие мысли.

А вот, наконец-то, и место встречи — обшитый досками двухэтажный дом.

Сейчас он все узнает. А может, появится шанс освободить ее — в лучших романтических традициях. Или сообщить все Скляру, который быстренько ее вызволит. Конечно, если его раньше не продырявят насквозь. Так или иначе, Лундквист действовал как-то непонятно. Если намеревался его убить, то почему не сделал это сразу, а терял время, насмехаясь над будущей жертвой или рассказывая ей о своих планах, пока жертва искала пути к спасению. Надо было просто оторвать ему голову, безо всяких разговоров.

Он начал подниматься по ступенькам. В окнах дома света не было, словно в нем никто не жил. Для полноты картины не хватало только нескольких летучих мышей или сов под карнизом крыши.

Он нажал на кнопку звонка и услышал за дверью слабое треньканье. Потом он некоторое время стоял, приподнявшись на цыпочки, вытянувшись вперед и повернув голову ухом к двери, чтобы уловить малейший звук, словно цапля, высматривающая в воде рыбешку.

Но никакого звука приближающихся шагов он не услышал. Позвонил еще раз. И снова ответом была тишина.

«Что же мне теперь делать?» — подумал он, осматривая замок. К сожалению, учеба в университете и подготовка к получению степени бакалавра, а затем и магистра геофизики не способствовала обретению навыков, необходимых для кражи со взломом.

По улице за его спиной урча мотором проехала машина, случайный прохожий прошел мимо. Темнота сгущалась. До этого тихого района шум большого города еле доносился. Где-то на соседней улице кричали дети.

И на третий звонок ответа не последовало. Грахам встревожился, что он перепутал дом, но взглянув на номер, понял, что все правильно. Или вчерашний вечер вовсе ему привиделся? Нет, ссадины на костяшках пальцев и лице остались, как и синяки на теле.

Сунув руки в карманы, он задумчиво спустился по покосившимся ступенькам и побрел по улице. Ситуация была преглупейшая. Словно он долго набирался смелости, чтобы сунуть голову в логово льва, а царя зверей не оказалось дома.

Пройдя немного, он оглянулся. На фоне вечернего неба, кое-где уже украшенного звездами, темнел силуэт загадочного дома. И что теперь? Доложить обо всем Скляру и ждать новых его указаний?

— Садись, Грахам, — приказал низкий голос за его спиной.

Гордон резко повернулся. За ним, у обочины, стояла машина — длинный серый «ксензов». Рядом с ней стоял человек. Грахам не мог сказать с уверенностью, но подумал, что узнал в полумраке жилистого коротышку Эдвардса из прошлого вечера.

— О’кей, — вздохнул он и, согнувшись чуть не вдвое, залез в машину.

Внутри автомобиль оказался вместительным, на заднем сиденье свободно расположились два человека — в общем, машина не для бедняков. Судя по вертолетному оборудованию, ее можно было быстро переоснастить для полетов.

Грахам сел между двух незнакомцев, а Эдвардс примостился на откидном сиденье. Не успел Грахам рассмотреть водителя, как кто-то нажал кнопку и снизу поднялась матовая перегородка, отделившая переднюю часть машины от задней. Настоящий лимузин, не фуфло какое-нибудь. Окна машины выглядели так, словно они покрыты инеем. Разглядеть, куда его везут, не было никакой возможности.

Грахам почувствовал ускорение — видимо, они тронулись с места, хотя шума мотора слышно не было. Должно быть, за машиной хорошо следят, подумал он, потому что двигатели большинства автомобилей, несмотря на все старания инженеров, пока не пройдут несколько тысяч километров, все-таки издают небольшой шум. В матовых окнах смутно высвечивались фары встречных машин. «Ксензов» сделал несколько крутых поворотов и остановился.

Эдвардс быстро выскочил, Грахам успел увидеть огни посадочной площадки, пока дверца не захлопнулась. Два других человека сохраняли многозначительное молчание.

По механическому стуку снаружи Грахам понял, что Эдвардс и кто-то еще — вероятно, водитель — прикрепляли к машине винты и хвостовую стрелу. Слышались голоса, приглушенные оконными стеклами. Грахам уловил слова: «Проверь еще раз эту гайку…»

Потом Эдвардс снова сел в машину. Она слегка задрожала, и послышался шум вращающихся винтов. Слегка усилившееся давление сиденья снизу сказало Грахаму, что они поднимаются. Огни в матовых стеклах исчезли, а салон внутри погрузился во мрак. Эдвардс нажал еще на одну кнопку и включил небольшую красную лампочку, закрытую плафоном, света которой хватало только для того, чтобы различать профили сидящих в машине.

После этого ничего не происходило, только иногда машину вело в сторону, когда она попадала в воздушные потоки. Так они летели примерно полчаса…

Легкий толчок сообщил Грахаму, что они приземлились. Шум винтов стих. Эдвардс снова вышел, и, судя по металлическому стуку, винты и хвостовая стрела были отсоединены. Потом Эдвардс сел обратно в машину, и они поехали дальше.

После нескольких поворотов и изменений скорости машина остановилась. Дверца открылась в темноту. Кто-то велел:

— Быстро выходи, Грахам.

Он вылез из машины и пошел по бетону к старому дому, похожему на тот, от которого его увезли в Бронксе. Хотя было и одно различие: вместо городского шума слышался рокот прибоя, и в воздухе пахло морем. Дом этот был одним из множества точно таких же зданий, расположенных на почтительном расстоянии друг от друга фасадами к улице, на которой стоял «ксензов». Под ногами у Грахама похрустывал лежавший кое-где на бетоне песок, над головой светились звезды, но луны видно не было. Участок вокруг дома наводил на мысль, что здесь пытались изобразить пейзаж в виде дюн, но ничего хорошего не добились. Был десятый час времени. Все это значило, что его доставили в один из ближайших городков на побережье — но в какой именно, он сказать не мог.

Дверь открылась, и Грахам, окруженный сопровождавшими его людьми, вошел внутрь. Несколько секунд они все вместе стояли в холле, пока кто-то не включил свет.

Грахам увидел рядом с собой небольшой столик с настольной лампой. Она освещала медный поднос с пачкой писем на нем. Какая неожиданная удача! Сопровождавшие его люди немного задержались, и он успел бросить взгляд на верхнее письмо с адресом:

«Мистеру Джозефу Аурелио

1400 Южно-Атлантическое авеню

Бей-Хед, Нью-Йорк»

Имя Аурелио показалось ему немного знакомым. Но задуматься над этим он не успел, потому что его повели наверх, в спальню. Там сопровождавшие его люди опустили шторы и зажгли свет.

— Хотим тебя обыскать, — произнес Лундквист.

Быстрые руки пробежались вдоль его тела, отобрали нож, ключи, видеофон — все, что у него было, за исключением носового платка и расчески.

— А теперь, — сказал Лундквист, — постарайся отключиться от всего и немного поспи. Босс прибудет сюда утром. Но только без шуток, дружище. Твоя девчонка все еще у нас, сам знаешь. А если что-то понадобится — постучи в дверь.

— О'кей, — ответил Грахам.

Все вышли, и он остался один. Когда дверь закрылась, он наконец смог осмотреться. Небольшая кровать была сделана из металлических трубок. Будь прокляты те, кто придумал такие короткие кровати! Его ноги, например, будут свисать с края. В комнате также стояло расшатанное кресло и небольшое старое бюро, совсем пустое. И все. Ничего для манипуляций с замками, даже если бы он умел их вскрывать.

Он поднял шторы и увидел, что окна изнутри закрыты прочными металлическими решетками, прочно прикрепленными к раме сверху и снизу. Между прутьями было шесть или семь сантиметров. Беглый осмотр показал, что гайки и болты привинчены так туго, что без специального инструмента решетки не снять.

39

Быт., 3, 12