Стрелы Геркулеса - де Камп Лайон Спрэг - Страница 48

Зопирион приставил меч к его горлу.

— Делай, как тебе говорят, Милко! — взревел капитан от прикосновения стали. — Но если ты, господин, испортишь мой корабль, я… я…

— Ты письменно сообщишь мне свои жалобы по адресу: служба Архонта Дионисия, Сиракузы, Сицилия.

Корабль медленно заходил в гавань, расположенную в устье реки Акрагант. Вместо шума волн и завываний ветра в воздухе разносились звуки работы гавани, человеческие голоса, крики ослов и мулов. Зопирион нагнулся и перерезал веревки, которыми был привязан Бостар.

— Вставай! — скомандовал он.

Со связанными за спиной руками и приставленным к горлу острием меча капитан Бостар направился, — правда, слегка прихрамывая после долгого сидения привязанным на стуле — к выходу из каюты. Зопирион и Ахирам шли почти вплотную к нему. Высоко над гаванью на расстоянии около пятнадцати ферлонгов лежали руины величественных храмов Акраганта, семь лет назад разрушенных карфагенянами. В утренних лучах они светились подобно светлой золоченой короне на вершине высокого холма. Помощник капитана и матросы, будто стая волков, сделали шаг вперед.

— Назад! Подгоните корабль вон туда — крикнул Зопирион, сопровождая слова решительным движением меча и указывая место.

Милко встал вместо одного из матроса к штурвалу и, подавая команды, медленно повел корабль к пришвартованным у причала торговым судам. Матросы постепенно убирали парус, оставив свободной лишь небольшую часть для поддержания неспешного хода корабля. Двое хмуро взялись за весла.

Увидев, что «Судек» направляется прямо к его кораблю, капитан одного из торговых судов бросился к борту.

— Убирайтесь отсюда, пожирающие дерьмо расхитители гробниц! Только прикоснитесь к моему кораблю, и, клянусь Гераклом, у вас начнутся трудности с законом!

Двое из его матросов с баграми в руках встали у борта.

— Подходите! — скомандовал Зопирион.

Когда корабль приблизился на расстояние меньше двух локтей, разъяренный греческий капитан приплясывал от гнева и размахивал над головой кулаками.

— Эй, ты! Да, ты, косой! Перебрось мой мешок на корабль, и да поможет тебе Ваал Хаммон, если он упадет за борт! — крикнул Зопирион финикийскому матросу.

Тот поднял мешок и бросил его на палубу соседнего корабля. Греческие матросы стояли у борта с баграми наготове, чтобы избежать столкновения. В свою очередь два финикийских матроса упирались веслами в борт греческого судна, помогая им держать дистанцию.

— Ахирам! Подойди к борту! — сказал Зопирион.

— Я боюсь того злобного человека на другом корабле….

— Не бери в голову! Иди, или Зопирион тебя отшлепает.

Мальчик подошел. Зопирион развернул Бостара и с силой швырнул его в гущу его собственной команды. Перебросив меч через щель между судами, он обеими руками приподнял Ахирама и со всей силы перекинул ребенка на соседний корабль.

Как только Зопирион оказался безоружным, матросы Бостара набросились на него. На мгновение опередив их, юноша вскочил на перила палубы «Судека» и одним длинным прыжком перескочил на борт греческого судна, неловко покачнулся и упал, неуклюже распростершись на палубе.

Не успел юноша подняться, как греческий капитан наступил на лежащий посреди палубы меч. С «Судека» донеслись команды. Матросы встали по своим местам, оттолкнулись веслами от греческого судна, и финикийский корабль начал отодвигаться.

— Именем всех собак, что происходит? — закричал греческий капитан. — Что вы за бродяги, если прыгнули подобно морским демонам на палубу моего корабля?

— Просто парочка добрых эллинов, сбежавших из финикийского рабства, — ответил Зопирион. — Меня зовут Зопирион из Тарента, в настоящее время живу в Сиракузах.

— О, так вы эллины! Это меняет дело, — воскликнул капитан.

— Эй, вы, там! Бросьте якорь, чтобы портовый служащий мог подняться к вам на борт! — Сложив руки рупором, он закричал вслед финикийскому кораблю.

Но экипаж «Судека», изо всех сил налегая на весла, не обратил на его слова никакого внимания. Греческий капитан повернулся к Зопириону.

— Не отправить ли в тюрьму этих жуликов?

«Судек» уже подходил к выходу из гавани. Матросы сноровисто повернули рею и подняли парус. Подхватив утренний бриз, корабль резво вышел в открытое море.

— Да пусть идут. Этих разбойников будет нелегко поймать и еще труднее призвать к ответу. К тому же, у меня есть неотложные дела. Я выбрался из переделки, и это обошлось мне в комплект игры и бессонную ночь. Если хорошенько поразмыслить, я провел ее недурно.

Ортигия

С запада налетел первый осенний шторм с проливными дождями. Капитаны начали готовиться к зиме, вытаскивая корабли на берег. По этой причине Зопирион не сумел найти корабль, отплывающий в Сиракузы. Тем не менее, ему удалось нанять в Акрагасе повозку. Пришлось нанять и возницу, чтобы он смог отвезти ее назад.

Путешествие длилось четыре дня — гораздо дольше, чем по морю. Оно оказалось более дорогим и менее комфортабельным. Дорога представляла из себя две колеи от обычных сицилийских повозок, выложенные камнем или высеченные в скалах в местах, где она шла по гористой местности. Там, где дорогу давно не ремонтировали, — а это было практически повсеместно — повозка то и дело наскакивала на камни и корни деревьев или проваливалась в ямы. Вдали от больших городов долгие участки пути шли по целинным землям. Здесь редко где можно было встретить следы обитания человека, за исключением редких крестьянских хижин, построенных из камня, веток и глины.

Зопирион как мог устроился на узком сиденье за спиной у возницы. Ахирам не доставал ногами до пола, и большую часть пути юноше пришлось держать на ребенка на коленях, а тот то и дело начинал капризничать. С ног до головы путешественники были покрыты толстым слоем пыли, а с неба их то и дело их поливало осенним дождиком. Ночевать приходилось в засиженных клопами хибарах, так называемых гостиницах, и юноша засыпал с ребенком на руках.

Принимая во внимание события, произошедшие с момента похищения мальчика из тихого зажиточного дома, Ахирам показал себя отличным путешественником. В дороге Зопирион развлекал мальчугана рассказами о богах и героях, а тот выказывал непосредственный интерес ко всему новому, что встречалось на пути и задавал бесконечные вопросы о маме.

У реки Хиблай они повернули на юго-восток. Дорога вела к Акрам. Зопирион сделал замечание о красоте гор Геры, сменивших выжженный коричневый цвет на зимний зеленый, чем вызвал неодобрительный взгляд возницы.

— Для вас они, может быть, и прекрасны, — заметил тот. — Франты вроде вас восхищаются красотой гор и предаются размышлениям о нимфах и сатирах, которые только и делают, что устраивают оргии в кустах! И вы говорите: «Прелестно!». У меня же от одного взгляда на лес не выходят из головы мысли о кровожадных разбойниках, поджидающих путников в засаде, и только и ждущих момента, чтобы наброситься и выпустить нам кишки. Нет, господин, не думаю, что в лесах есть хоть что-то хорошее.

Они прибыли в Сиракузы, когда день перевалил за полдень. Зопирион расплатился с возницей и оставил Ахирама у своей домохозяйки.

— Только взгляни на этого мышонка! Чумазый с головы до ног! Ты чудовище, — набросилась она на юношу.

— Ну, так отмой ребенка и купи ему новую рубашку, дорогая Рода. Вот деньги, — ответил Зопирион.

Удостоверившись, что с Ахирамом все в порядке, юноша отправился в Арсенал. У входа в здание он столкнулся с Алекситом из Велии и небрежно помахал ему рукой. И почти сразу на юношу налетел Архит и бросился его обнимать.

— Когда ты не вернулся вместе с Сеговаком и Инвом, я уже был готов оплакивать тебя. Они так ничего и не рассказали мне. А что с тобой случилось?

— Ничего особенного, так, небольшое похищение.

— Малыша Коринны?

— Да.

— О боги! Да ты просто лиса, которая пролезет сквозь игольное ушко!

— Можно и так сказать. А на обратном пути нас с ним чуть было самих не украли и не продали в рабство.