Эндора (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 45

Эльдар вздохнул. Наверно, в ее ситуации лучшая защита — действительно нападение.

— Я кофе пришел попить, — сказал он и продемонстрировал свою чашку. — А глумиться над любимыми людьми это не мой стиль.

Лиза взяла чашку, поболтала в ней ложечкой, но пить не стала — отставив, наконец-то посмотрела Эльдару в лицо. Несмотря на все уловки и хитрости косметологии, она выглядела изможденной и уставшей. Да и как, в самом деле, смириться с такой потерей?

— Я что, твой любимый человек? — губы Лизы скривились в неприятной болезненной усмешке. Эльдар кивнул. Отпил кофе.

— Я думал, это давно ни для кого не секрет, — ответил он. Лиза раскрошила-таки круассан и отложила ложечку. Должно быть, эти мелкие движения не помогли ей успокоиться, а только действовали на нервы.

— Мне ведь Гамрян работу на кафедре предложил, — сменила она тему. — Представляешь? Подумать только. Где я и где алгебра?

— Он ведь о тебе беспокоится, — мягко произнес Эльдар. — И я тоже.

Лиза вздохнула. Серый свет зимнего дня, с трудом пробивавшийся сквозь затемненные оконные стекла кафе, делал ее удивительно красивой и печальной. Подперев щеку ладонью, Эльдар смотрел на девушку так, как смотрят на картину.

— Тебе сейчас лучше не оставаться одной, — сказал он, в конце концов. Лиза вопросительно изогнула левую бровь, и Эльдар предложил: — Поехали ко мне. Елку нарядим.

Лиза жалобно улыбнулась, и Эльдар вдруг подумал, что она похожа на бродячую собаку, которой неожиданно предложили и стол, и кров — хочется взять, хочется прыгнуть на руки, но в то же время страшно сделать шаг навстречу: вдруг ударят, оттолкнут, обругают.

— Новый год только через месяц, — сказала Лиза, и сквозь ее лицо проступил бледный лик мертвой русалки в капсуле Кадеса.

— Держитесь, — промолвил Кадес откуда-то издалека. — Я вынимаю камень.

Глава 13

— Не бойтесь, — сказал Артем: его голос доносился, будто из-под воды. Катя ожидала услышать все, что угодно, но только не своего бывшего денщика. Хотя, возможно, он до сих пор был представлен к ней. — Не бойтесь, все в порядке. Все хорошо.

Он говорил с теми мягкими успокаивающими интонациями, с какими ребенка уговаривают не бояться темноты, убеждая, что ни в шкафу, ни под кроватью не затаился монстр. Постепенно сквозь мрак, окружавший Катю, пробился запах простенького дезинфицирующего средства, которое Артем всегда использовал при уборке, аромат свежесваренного кофе, показавшийся Кате просто божественным, и тот неуловимый неопределенный дух, едва уловив который, сразу же понимаешь, что ты находишься дома. Потом пришел щелчок кнопки, выключающей закипевший чайник, мягкие шаги Артема и голос:

— Господин гхоул сказал, что вам лучше кофе попить.

Мрак окончательно развеялся, и Катя увидела, что сидит в кровати в той комнате в центре Знаменского, которую она привыкла называть своей. Здесь ничего не изменилось, даже пачка печенья на столе, оставленная Катей несколько дней назад, лежала нетронутой. Заметив направление ее взгляда, голем взял печенье и протянул Кате вместе с кружкой кофе.

— Может, чего-то посытнее приготовить? — предложил он. Катя пожала плечами и отпила кофе. Есть не хотелось.

— Слушай, Артем, — поинтересовалась она, — а почему тебя называют големом?

только руками развел.

— Я не знаю, — ответил он. — Правда. Ну, то есть это после того, как я в аварию попал. Еще в больнице стали так называть. Голем да голем. Я сперва думал, что это матерное, хотел в рожу прописать. А потом сказали, что не матерное, ну и слава богу. Знаете, как мой дед говорил? Хоть горшком назови, только в печь не ставь.

— Голем это человек из глины, — сказала Катя. Она не понимала, почему вдруг решила об этом заговорить — особенно теперь, когда умирающий Эльдар остался в другом мире, а она больше ничем не могла ему помочь. Возможно, уже некому было помогать. — Оживленный магией.

Артем пожал плечами.

— Я не из глины, — уверенно произнес он. — Кровь течет. Но что оживленный — это правда. Только магия тут не при чем. Люди лечили. Врач тогда сказал, что еле меня вытащили.

Катя подумала, что вот-вот расплачется. Артем пересел к ней поближе и осторожно погладил по плечу, словно неловко и робко пытался успокоить. Кате подумалось, что так собака могла бы ласкаться к расстроенному хозяину.

— Вы не волнуйтесь, — сказал Артем мягко. — Все будет хорошо.

Катя грустно усмехнулась. Отпила кофе.

— Мне все только и говорят, что все будет хорошо, — с грустью призналась она. — Да только становится все хуже и хуже.

Артем улыбнулся.

— Наверно, иногда надо немного подождать, — промолвил он.

Денщик ее не торопил: Катя спокойно допила кофе, и только после этого он принес ей уже знакомую рабочую одежду — футболку, брюки и халат, все, как и потребовала когда-то Катя, белоснежное. После того, как она переоделась, Артем, как обычно, вооруженный блокнотом, повел ее к лифту. После того, как створки лифта беззвучно закрылись, он негромко произнес:

— Знаменский тут. И Рудин. Вы, самое главное, не волнуйтесь, делайте то, что они попросят.

Катя криво усмехнулась. Только сейчас она заметила, что у голема вьющиеся рыжеватые волосы и россыпь веснушек на острых скулах. Надо же, они прожили бок о бок несколько месяцев, но как человека, равного себе, Катя осознала его только сейчас. Наверно, сделать это раньше мешала эндора.

— Я теперь ничего не смогу сделать. Ну да ты, должно быть, в курсе, — промолвила Катя. Артем серьезно посмотрел на нее и произнес:

— Да, слышал. Знаете, я вроде уже ничему не удивляюсь. Всякого насмотрелся по долгу службы. Раз уж мертвые оживают, то поражаться вроде больше нечему. Но другие миры…, - он усмехнулся и добавил: — это все-таки удивительно.

Кате вдруг захотелось поблагодарить его за ту тихую доброту и спокойную неустанную заботу, которой он окружал ее все это время, но двери лифта открылись, и она увидела группу вооруженных людей, стоявших в коридоре. На мгновение Катя опешила, потому что все они развернулись в ее сторону, и взгляды из темных армейских масок были весьма красноречивыми. Однако Артем сориентировался мгновенно, постучав по бейджу на груди, и четко отрапортовал:

— Сотрудники отдела некроформирования по приказу товарища Знаменского прибыли.

Стоявшие в коридоре бесшумно, словно их тут и не было, расступились, позволяя пройти. Аккуратно придерживая Катю под локоть, Артем провел ее к одной из дверей, постучал и открыл.

— Можно? — поинтересовался он, сунув голову внутрь.

— Тем, подожди пару минут, — услышала Катя холодный женский голос. На какое-то мгновение ей показалось, что это Лиза, и Катя успела вспотеть с перепугу, пока не поняла, что Лиза осталась в мире Кадеса и вряд ли вообще жива. Когда она видела вдову Эльдара в последний раз, один из рыцарей Кахвитора как раз наступал ей на голову.

Артем согласно кивнул, прикрыл дверь и сообщил Кате:

— Сейчас пустят.

Катя хотела было спросить, что там происходит, но тут из кабинета послышался голос Рудина, твердый и властный, который она точно не могла перепутать с чьим-то еще. Катя не сумела разобрать слов, но было ясно, что говорят о ней, и ничего хорошего ждать не приходится. Наконец, дверь открылась, и Катя увидела самую типичную секретаршу: в белой блузке и мини-юбке, тощая, рост под два метра без учета каблуков, утиные губки и тонна косметики. В другое время и в другом месте Катя без всяких сомнений приняла бы ее за элитную проститутку. Секретарша одарила их белозубой улыбкой и официально отчеканила:

— Госпожа Дубцова, господин Левицкий, вас ждут.

Следом за Артемом Катя вошла в самую обычную приемную — большой высокий стол, компьютеры, негромко гудящий принтер, шкаф, доверху забитый папками, портрет Президента на стене и кулер. На какое-то мгновение Кате показалось, что она попала в деканат собственного факультета, даже растрепанная шевелюра фикуса Бенджамина в огромном горшке в углу у окна была в точности такая же. Артем предупредительно открыл перед ней дверь в кабинет, и, войдя, Катя первым делом увидела невысокого, какого-то блеклого человека, сидевшего за столом. Судя по тому, что денщик, вошедший следом, практически поклонился ему в ноги, это и был тот самый великий и ужасный Знаменский, но вот хоть убей, он не производил никакого сколь-нибудь серьезного впечатления. Так, менеджер среднего звена, который всю жизнь торчит в конторе с девяти до шести, и никто не может сказать точно, чем именно он там занимается.