Сказка за сказкой (Совр. орфография) - Гримм Вильгельм - Страница 14

От Степы и Наташи не ускользнуло ни одно слово из разговора родителей. Наташа закрыла лицо руками и заплакала.

— Перестань! — успокаивал ее Степа. — Я улажу дело так, что мы сейчас же домой воротимся…

Как только старики заснули, мальчуган вышел на улицу, наполнил карманы беленькими камешками, после чего снова возвратился в избушку, лег в постель и заснул крепким сном.

На следующее утро мачеха разбудила детей раньше обыкновенного, дала им по куску хлеба и повела в лес, не замечая того, что хитрый Степа идет да бросает позади себя камешек за камешком. Таким образом они дошли до самой средины леса.

— Милые детушки, я разведу здесь костер, а вы посидите около и погрейтесь. Мы с мамой воротимся, — сказал им отец.

Детки повиновались. Перекусив захваченным с собою черным хлебом, они сладко заснули, а старик со старухою, шагая по пням да кочкам, поспешно направились домой.

— Слава тебе, Господи! Избавились от двух лишних ртов! — сказала старуха, входя в свою избушку.

Детки между тем проснулись. Увидав себя одних среди густого леса в такую темную ночь, что в двух шагах нельзя было различить предметов, Наташа залилась горючими слезами, но Степа вторично ее успокоил. Дождавшись момента, когда показавшийся из-за облаков месяц осветил все окружающее пространство, он взял девочку за руку и по раскиданным раньше камешкам благополучно вернулся домой.

Отворившая им дверь злая мачеха пришла в негодование, осыпала бедняжек целым градом ругательств и взяла с мужа честное слово, что он завтра же заведет детей снова в лес, но только уже в такое непроходимое место, откуда им никаким образом нельзя будет выпутаться.

По счастью, Степа и на этот раз услыхал страшный заговор, после чего принялся обдумывать новое средство для спасения сестры и себя от предстоящей гибели.

Выйти, набрать камешков ему не удалось, потому что злая мачеха замкнула дверь и ключ от нее положила под подушку; бедняга решительно не знал, на что решиться, и не видя другого исхода, следуя за сестрой и родителями в лес, бросал на землю, вместо камешков, кусочки хлеба, который получил на завтрак.

— Не бойся, все будет отлично! — утешал он маленькую Наташу, когда они снова остались одни в темном лесу.

Но увы! На этот раз вышло далеко не отлично, так-как летавшие по лесу птицы мгновенно выклевали разбросанный по траве хлеб, и наши бедные детки, пробегав напрасно целый день, в конце-концов с ужасом увидели, что они заблудились. Собрав последние силы, несчастные малютки, однако, все-таки подвигались до тех пор, пока, наконец, заметили крошечную избушку, крыша которой была сделала из пряника, стены из бисквита, а окна из сахара.

Обрадовались детки подобной находке и сейчас же стали лакомиться; но вот вдруг дверь избушки растворилась и на пороге показалась старуха.

— Милости просим, идите ко мне, вам у меня будет покойно и весело! — заговорила старушка ласковым голосом.

Детки доверчиво улыбнулись и последовали за нею в хижину, не подозревая, что старуха только притворилась доброю, а в действительности была самая злейшая из всех злых ведьм, зазвавшая их к себе с тем, чтобы сварить в кипятке и скушать.

Заметив, что дети очень голодны, она первым делом накормила их ужином, напоила чаем и уложила спать. На следующее утро, как только взошло солнышко, старуха снова появилась в комнате детей и, поспешно схватив Степу за руку, потащила его и заперла в темный чуланчик; затем вернувшись к кроватке Наташи, приказала ей сейчас же вставать и отправляться за водою, чтобы наполнить котел, в котором должен будет вариться Степа. Услыхав это известие, Наташа со слезами принялась упрашивать ведьму помиловать братишку, но ведьма ничего не хотела слушать, продолжая откармливать мальчика в темном чулане, с тем, чтобы он разжирел и чтобы мясо его сделалось вкуснее. Наконец она объявила Наташе, что завтра убьет Степу и сварит из него бульон. Наташа расплакалась, упала на колени перед ведьмой, снова умоляя ее о помиловании, но ведьма ничего не хотела слышать.

— Залезь-ка в печку, да посмотри, довольно ли в ней жару, — сказала ведьма, когда критическая минута наступила.

Наташа догадалась, что ведьма посылает ее в печку с целью захлопнуть потом заслонку и зажарить, а потому поспешила отговориться тем, что слишком мала ростом, чтобы вскарабкаться туда.

— Пустяки! — возразила ведьма. — Это вовсе не так трудно, как тебе кажется! — и желая показать Наташе, каким образом следует лезть, моментально вскарабкалась прямо в очаг. Тогда Наташа, не долго думая, захлопнула заслонку и побежала прямо к чуланчику, чтобы выпустить оттуда Стену.

— Ведьмы больше нет, она сгорела! — радостно крикнула девочка, бросаясь в объятия дорогого брата. — Побежим вон из этого ужасного жилища.

— Да, да! — отозвался Степа, и затем, увидав в одном из углов чулана большой сундук, наполненный серебром, золотом и драгоценными камнями, поспешно начал перекладывать все это в собственные карманы.

— Теперь скорее в путь, — продолжал он, схватив сестренку за руку и бросившись бежать из избушки в лес, откуда, но прошествии самого непродолжительного времени, достигли родительского жилья, где застали отца в глубоком горе. Оказалось, что злая мачеха умерла и что старик, раскаявшись в своем зверском поступке относительно детей, не находил места от угрызения совести.

Увидев их живыми и здоровыми, он чрезвычайно обрадовался. Опросам, расспросам и разговорам не было конца. Затем, когда первые порывы радости несколько поулеглись, Степа рассыпал на полу захваченные с собою сокровища, глядя на которые дровосек только развел руками и проговорил шепотом:

— Теперь мы заживем спокойно, без всяких забот о насущном хлебе!

ДУРАЧОК

ил на белом свете один очень богатый купец, у которого был сын по имени Антоша или, как называли его все, Антоша-дурачок.

Купец с сожалением смотрел на свое детище, и так как видел, что, по глупости последнего, из него ничего не может выйти путного, то снабдив его пригоршнею червонцев, отправил путешествовать, надеясь, что хотя чужие страны и чужие люди подействуют на беднягу благотворнее.

Сел Антоша на лошадь и поехал странствовать. Подъезжая к одному из торговых городов, он увидел на дороге, под деревом, сидящего человека.

— Кто ты такой, добрый молодец? — спросил его Антоша, остановившись.

— Зовут меня Громострелом, потому что я родом из города Стрелы и умею бегать с быстротою молнии, — отозвался незнакомец, и как бы в доказательство истины своих слов, действительно с быстротою молнии догнал бежавшего впереди по дороге оленя, вспрыгнул на него и помчался далее; затем через несколько минут вернулся обратно.

Антоше эта выходка так понравилась, что он упросил Громострела идти вместе с ним странствовать, предложив, конечно, большое вознаграждение. Громострел согласился. Не успели наши товарищи отойти и версты, как им повстречался еще новый попутчик, по прозванию Заячье-Ухо, обладавший таким искусством, что как только он приложит ухо к земле, то может слышать все, что на свете делается, думается и говорится.

Антоша пригласил и его идти вместе с собою. Отойдя несколько шагов, они заметили какого-то рослого, красивого человека, который выстрелом из ружья сбивал с камней мелкие горошинки.

— Вот так молодец! — сказал Антоша. — Как тебя зовут?

— Меткий-Стрелок, — отозвался красавец.

Антоша и его захватил с собою.

Весело разговаривая, приятели шли вперед довольно скоро. Заметив, что несколько вправо от дороги человек десять рабочих усердно трудятся над устройством плотины, они подошли ближе и выразили сожаление относительно того, что им должно быть очень трудно работать в подобную жару.