Малышка с секретом (СИ) - Абанина Анастасия - Страница 47

Они обе были белого цвета с желтыми хаотичными пятнами по бокам, с длинными загнутыми под прямым углом рогами и безразличными ко всему большими, будто плачущими глазами. Буренки стояли переминаясь с ноги на ногу, отмахиваясь хвостами, отгоняли от себя, летавших вокруг насекомых. При этом флегматично пережевывали сено, что лежало в больших яслях за бревнами, к которым они как- то хитро были привязаны за рога, обмотанные веревкой.

Боянка подошла к корове по тоньше, которая — «девушка», ближе и поставив ведра на землю неподалеку, пошла к задней стенке сарая, возле которой стояла маленькая скамеечка сантиметров тридцать высотой. Взяв скамейку, она подошла к корове с правой стороны и установив ее, взяла ведро, что было наполнено водой, уселась на скамейку и махнула мне, чтоб я подошла ближе.

— Иди, смотри… — сказала девочка, устраивая ведро между ног. — Сначала вымя нужно помыть, коровы ночью ложатся и вымя то в грязи, то в помете… — объясняла Боянка, черпая воду рукой и обмывая один из сосков. — Мой хорошенько, если вымя сильно грязное, воду смени, а то вся грязь в молоке будет, и оно прокиснет быстро… — говорила поучительно сестрица, поглядывая на внимательно слушающую и кивающую головой меня.

Обмыв вымя, Боянка отставила ведро с грязной водой и подхватив коровий хвост с длиной волосатой кисточкой на конце, подсунула ее под согнутую коленку, чтоб корова не хлестала близко сидящую девочку по лицу. Потом взяла подойное ведро и принялась доить корову дергая за соски. Боянка доила корову очень быстро и сноровисто, со стороны это казалось просто, понаблюдав за ней пару минут, я попросила:

— А мне можно?

Девочка остановившись кивнула, отпустила хвост Милки и поддерживая на половину наполненное ведро встала, освободив для меня скамейку. Я уселась на ее место и подхватив коровий хвост так же, как и сестра попыталась подсунуть его под колено. Но поскольку, я была намного меньше сестры и корова не прекращая дергала хвостом, отгоняя мух. Я не преуспела в таком простом для начала деле… Боянка понаблюдав за мной, пытающейся удержать хлыщущий по лицу хвост, усмехнулась поставила ведро с молоком, что держала, на пол и пройдя к двери отвязала от крючка небольшую веревку. Вернулась ко мне, она схватила хвост и прислонив его к ноге коровы, привязала его веревочкой, что сняла с крючка.

— Вот теперь глаза сохранишь… — сказала весело Боянка.

Я кивнув, потянулась к ней принять ведро с молоком, но девочка проигнорировав мою помощь, сама установила его на землю под выменем.

— Не удержишь, тяжело больно будет… Давай так, я сначала тоже так доила пока не окрепла… — пояснила свои действия сестра.

Кивнув ей в знак того, что поняла, схватила вымя и сжала потянув, но молоко не полилось… Я недоуменно попробовала снова и опять. Результата не было, посмотрев на смеющуюся сестрицу, услышала:

— Не так, пальцами по вымени тяни, тогда польется… Вот так… — показала мне

Боянка, пристраивать за мной и демонстрируя, вроде бы тоже самое, что делала и я.

Промучившись какое-то время и добившись того, что молоко полилось и к тому же пальцы у меня скрючились с непривычки от такого напряжения, сестра сдвинула меня со скамьи.

— Никогда бы не подумала, что пальцам так больно будет… — сказала я в никуда.

Кисти тянуло и ломило, суставы жутко выкручивало от усердия.

— Ну эт с непривычки… Как по обвыкнешься, тогда и замечать перестанешь… Ток каждый день тогда доить надобно, а то бес толку будет… — сказала Боянка, и сама до доила бедную, уставшую от нашей возни корову.

Закончив, она поднялась со скамьи и пошла к загону поросят. Я наблюдала за ней, стоя в косяке сарая. Вылив им это ведро, сестра помыв его в колодце, вернулась в коровник, взяла ведро с грязной водой, в котором мыла вымя до этого, вылила его и пошла набирать чистую, к колодцу, набрав воды, сестрица вернулась к стоявшей в проходе в коровник мне и пройдя к корове потолще, принялась обмывать ее.

— А почему ты то ведро свиньям вылила? — спросила я Боянку.

— Чтоб поросята быстрее росли… Они уже большие и матерного молока им не хватает, вот отдаем одно ведро, чтоб не хирели, пока кашу есть не начнут… — возясь с коровой, ответила сестрица.

— А-а-а-а. Ясно. А почему от маленькой коровы? — спросила я от нечего делать, разминая не отошедшие пальцы.

— Так Милка ток в этот год отелилась… Теленка дядьке Власу отдали. Он нам Зорьку отдал лета три назад, вот и обменялись. Ну и молока у Милки немного, потому поросятам и отдаем, да и жиденькое оно пока… — под мерное шипение выстреливающего от Боянкиной дойки молока, рассказывала сестра. — А вот Зорька, уже не первое лето телится… Вот ее молоко мы пьем…

— Тэк Милка Зорькина дочка? — спросила я, рассматривая двор и вышедшего из избы, сонного Зелеслава.

— Угу… — буркнула Боянка.

— А где Зорькин теленок? — уточнила я.

— Обменялись на тяпки у Благояра… — уже медленнее сцеживая молоко, ответила девочка.

— М-м-м — промычала я, не зная, чем еще себя развлечь.

Где-то минут через пять, девочка закончила доить Зорьку, освободила ее хвост и подняв скамейку одной рукой, а другой ведро, понесла скамейку на место. Расставив все по местам, она подняла оба ведра и пошла к колодцу. Там оглядывался по сторонам, взъерошенный Зелеслав в поисках ведра. Завидев, что оно у сестры, он пошел к нам на встречу и забрал его на пол дороге, буркнув:

— Доброе… — хмурясь и щурясь, видимо не отойдя ото сна.

— Угу- ответила девочка, перехватывая ведро с молоком.

— Ты как Ведка? Чего с тобой опять приключилось? — спросил мальчик, посматривая на меня, будто подозревая в симуляции.

— Хорошо… Богов вчера за сватов наших просила… Вот меня и сморило, как в прошлый праздник… — ответила я, кивнувшему мне и уходящему к колодцу Зелеславу. — И тебе доброе! — крикнула я запоздало.

Боянка ушла в сторону избы, а я решила пойти в баню умыться. Прошла через двор, вошла в баню плеснула, как и в прошлый раз при помощи скамейки воды из котла и сполоснула лицо и руки. Закончив, обтерлась полотном и пошла к Боянке в избу, по дороге смотрела, как братец кормит поросят. Взойдя на крыльцо, прошла сени и открыв дверь, тихо прошмыгнула в горницу. Боянка уже поцедила молоко и собиралась ставить хлеб. Я усевшись на лавку спросила:

— Чем помочь? Может крупы на кашу перебрать? — смотря, на сосредоточенную над мукой и вмешивающую дрожжи, сестру спросила я.

— Угу. — буркнула не отвлекаясь Боянка и начала смешивать ингредиенты в тесто.

Я спрыгнув с лавки подошла к полки у печи, на которой в кадке матушка хранила крупу, взобравшись на скамейку, с трудом выудила с высокой полки кадку и высыпав часть крупы на стол, принялась ее перебирать.

Так мы и провели какое-то время. Все при деле.

Странно, что не кто не удивляется моей сознательности… Хотя может дети-ведуны совсем другие?… Ведь это весьма необычно, что я в три года так себя веду и занимаюсь домашними делами… Обычным трехлеткам это не свойственно… Опять же о естественности. Вот же ж, надо было так вчера свалиться? Местная магия оказывается не совсем безобидная, как я вчера убедилась…. Тот поток проходивший через меня, был просто ужасно сильным, казалось разорвет, ведь я с трудом выдержала. Хотя может так и было нужно… Поскорее бы узнать, что тут творится и научиться это использовать… Батька с Отомашем теперь вернуться только через дней шесть или семь, а там еще парочку и новый месяц начнется… Кстати, что-то я стала замечать, что мои прикидки на дни недели не совпадают с действительностью, часто присутствует какое-то расхождение…. Может здесь в неделе дней больше? Одного же времени года нет, может и тут какая-то особенность… Нужно будет уточнить…. Хотя, что откладывать…:

— Боян, а сколько в неделе дней? — спросила я, пересыпая перебранную горстку зерен в миску.

— Девять. — ответила, не отрываясь от вымешивания, девочка.

Я немного опешив и замерев в с очередной горсткой крупы в руках, повторила: